Морфология волшебной сказки. Исторические корни волшебной сказки

Сначала давайте попытаемся ответить на сакраментальный вопрос: зачем капаться в сказках и разбирать их на составляющие?
Если вы не увлекаетесь литературоведением или философией, то, конечно, незачем. Думаю, что на этом вы можете перестать читать мой отзыв, так как ничего интересного для себя вы не найдете. Для «ботаников», которые любят покопаться где не попадя, постараюсь описать некоторые момент потрясающего исследования сказки от Владимира Яковлевича Проппа. Знаете, есть люди, прикоснувшись к труду которых ощущаешь всю свою ничтожность и серость. Смотришь на картины Рубенса и думаешь: «Ну вот как ТАКОЕ мог создать человек?». Читаешь Лосева и поражаешься: «Как удивительно стройно и логично он выстраивает мысли!». Книга Проппа поразила меня своей глубиной. Обратите внимание, это не исследование русских сказок, это исследование сказок в целом! В книге приводятся примеры из сказаний индейцев, племен Австралии, немецких сказок, сказок народов Севера. Палитра примеров настолько разнообразна, что с трудом можно представить себе человека, который не просто прочитал такое огромное количество сказок, но и проанализировал их, выделил общее и обобщил в своей удивительной книге.
Я бы выделила два основные направления книги.
Первое: исследование главных героев волшебной сказки. Владимир Яковлевич проводит разбор многих типичных героев сказок: бабы-яги, змея, помощника (в роли которого может выступать, например, конь или волк), царевны и т.д. Для каждого героя и даже для каждого типа героя Пропп проводит разбор его «родословной»: возможные причины появления, развитие в ходе истории и прогресса, выполняемые функции и взаимосвязи с другими героями сказки. Очень много для меня было откровением. Для затравки я приведу две картинки собственного производства (почти), описывающее двух героев. Итак, начнем, пожалуй, с Бабы-Яги.

Как вы видите, Баба-Яга – непросто вредная старуха, поставившая свою избушку на непонятной поляне, а, говоря близким мне айтишным языком, многофункциональное устройство. А знаете, почему я обозвала поляну «непонятной»? Вы никогда не задумывались, почему герой обязательно должен развернуть избушку, а не может взять да и обойти ее с другой стороны? А вот почитайте Проппа и узнаете!
Ну а теперь второй герой, который по своей роли в сказке близок ранее описанной бабульке, Змей.

Дальше...

Почему Пропп объединяет такие разные на первый взгляд сказочные существа? Это объясняется двумя основными причинами: историей появления этих самых Змиев и выполняемые ими в сказке функции.
Что же еще описывает Пропп кроме героев? Сказочные события. Все наверняка помнят, что в сказках периодически запирают героя в бочку и выкидывают в море, или царевна то и дело набредет в лесу на большой дом, в котором живут одни мужчины, а уж всякие там вариации на тему выгнанных из дома детей у каждого вызывали ужас, не так ли? Пропп разбирает множество сказочных мотивов очень подробно. Кстати, большой дом в лесу очень интересная история, советую почитать, мне кажется, что не только сказка вышла из его закрытых ворот!
Вторая не менее интересная тема, которую мне хотелось бы немного затронуть: функции сказочных героев. И вот тут явно прослеживается связь сказки с множеством книг и фильмов. Как всегда, мне очень не хотелось бы пересказывать книгу, но чтобы кинуть затравочку потенциальным читателям, я расскажу о действиях, которые встречаются в сказках, на примере всем знакомого фильма «Брат 2».
1. Главный герой фильма (Данила) узнает, что где-то за морем живет хороший парень-хоккеист, которого обдирает как липку злодей-американец.
2. Данила находит «волшебные предметы»: МР-38 и гранаты.
3. Г.Г. берет помощника (брата) и отправляется с ним за море (что важно!) восстанавливать справедливость.
4. На своем пути Г.Г. встречает испытания и трудности, которые преодолевает с помощью проститутки Даши, выступающей в роли второго помощника.
5. Данила восстанавливает справедливость.
6. Брат остается в другом мире (заморской Америке).
7. Данила возвращается домой.
Как вы понимаете, таким образом можно разобрать все, или почти все, боевики, а немного другим – почти все мелодрамы. Зачем я остановилась на этом разборе? Во-первых, чаще всего при описании связей сказок с литературой вспоминают, например, о «Капитанской дочке», которая от нас тоже достаточно далеко по времени, а до «Брата 2» можно достать рукой. Во-вторых, мне хотелось перекинуть невидимый мостик между книгой Проппа и исследованием Лосева о «Диалектике мифа». Человеческое сознание настолько пронизано мифом и сказкой, что мы даже не замечаем, как легко привлекает наше внимание и насколько быстро мы начинаем воспринимать сюжеты, которые близки к знакомым с детства волшебным сказкам.
Читать маленькими порциями и возвращаться снова и снова...

Жили-были дед да баба. Закопали они коровьи кости, окропили то место водой, и вырос у них Колобок. Зашили они Колобка в коровью шкуру, прилетела огромная птица, схватила шкуру с Колобком и перенесла её на вершину самой высокой башни. А на башне той сидит Баба-яга: зубы до титек, титьки до пояса, а волосы из носа в косу заплетены и из башни до самой земли свешиваются. Вырезала Баба-яга у Колобка со спины полоску кожи, залепила ему глаза и все остальные отверстия глиной, разрубила его пополам, окропила мёртвой водой, все внутренности ему перебрала, собрала обратно, окропила живой водой, и встал наш Колобок, но уже не простой, а тотемный. Схватил он Ягу за косу из носа, раскрутил и с башни вниз сбросил. Грянулась Яга оземь, да так сильно, что яму пробила. Спустился Колобок, закопал Ягу и пять дней на могиле сидел: отгонял воем дух помершей Яги, чтобы она обратно в тело своё не вернулась. На исходе пятого дня встала мёртвая Яга из могилы и говорит: спасибо, мил человек, что на могиле сидел, вот тебе за это дар. Плюнула на землю, а из плевка конь с рогами оленьими вырос. Сел Колобок на коня и поехал. Но недолго ехал, потому как встретился им на пути волк. Коню он брюхо разодрал, Колобка проглотил, сам в брюхо конёво забрался и заснул там. Колобок попал в брюхо к волку, глядит, а там - целый город мёртвых, суть Тридевятое царство. Возликовал Колобок, ибо его и искал он, царство это. Глядит ещё и видит: над царством натянут мост волосяной и идут по нему души умерших. Кто без греха - легко проходит. А кто с грехом - падает вниз и прямо в Тридевятом царстве оказывается. Катится он дальше, а в самом центре Тридевятом - камень, а из него меч-кладенец торчит. Схватился Колобок, вытащил меч-кладенец, откатился обратно и распорол изнутри волку брюхо. Выкатился из волка, выкатился из коня и покатился к себе домой. А из брюха того распоротого все мёртвые за ним полезли. Вернулся Колобок к деду с бабой, а дед его уже помер, свалившись с лошади. Месяц промаялся, да потом помер. И баба его померла от какой-то неведомой хвори в Великий Пост. И дети их померли. Только Колобок один и остался, пришли к нему сердобольные мёртвые и стали с ним жить да добра наживать. Впрочем, на следующий год, перед самой Пасхой помер и Колобок.

С В. Я. Проппом веселей -
Мотивы раскрыты в два раза быстрей!

В тридесятом царстве, в тридевятом государстве жил да был сказочник Пропп, филологический лоб. И была у того сказочника молодая теория о том, как те или иные мотивы исторически к первобытным ритуалам восходят. И вот послал он как-то теорию по белу свету походить, да материалы разных народов со славянскими посравнивать. Шла теория долго ли, коротко ли, пришла к царю Фрезеру, который на троне из человечьих костей сидит, да золотой ветвью обмахивается. Говорит ему теория: "Поделись со мной, Фрезер, материалами, я волшебное слово знаю: инициация!" Делать было нечего, пришлось Фрезеру материалами делиться, да и слуги его тоже помогли - кто австралийский обряд подбросит, кто сказочку африканскую. Принесла теория все собранное обратно Проппу, тот материалы забрал, а интерпретацию раскритиковал. Дунул, плюнул, и появилась у него своя интерпретация, с позднейшими инверсиями и замещениями элементов. Так и стали они жить, поживать, да структурализм наживать.