Комната страха

За окном темно, в комнате еще темнее. За окном стужа, в доме, кажется, еще больший холод. Кутающийся в видавший виды овчинный тулупчик высокий и нескладный мужчина на миг разжал посиневшие губы. – Шнифт, кончай зубами стучать. – Дык! – почти весело откликнулся на озвученную загробным голосом просьбу второй «постоялец» комнаты, выбивавший до той секунды зубами, остававшимися у него во рту через один, барабанную дробь. – Дык! Того! Греюсь я так! – А мне с того холод пуще кажется. – Давай бороться! Согреемся! – В меня ночью из револьвера попали, в бок, забыл? А по чьей милости, не скажешь? – Ну не поспел я чуток. Виноват. Так рана пустяковая. – Когда в тепле, да под одеялом, да при дохторе – тогда пустяк. Раненый попробовал удобнее умоститься на скрипучем венском стуле, единственной мебели в этой комнате, и поглубже засунуть руки в рукава, но получилось плохо. Да еще и стул заходил ходуном, того глядишь, начнет разваливаться. – Заяц, а чего мы тогда у твоей марухи[1] не остались? Там, почитай, все было бы, – Гоша-Шнифт[2] мечтательно закатил глаза. – И тепло, и одеяло. И Нюрка твоя тебе бы заместо дохтура. – Дурень ты, Шнифт. Неужто и это тебе разъяснять нужно? – Да не нужно. Ясен день, там нас прежде всего шухарить[3] бы начали. Эх! Фарт наш кривой! Шли на шниф[4] в пустую хату… – А вышел мокрый гранд с шухером[5]. Кто б знал, что хозяин среди ночи явится? Васька-Заяц, прозванный так среди блатных вовсе не за трусость, а за умение путать за собой следы, умолк, и от этого молчания его подельника Гошу-Шнифта стала пробирать дрожь. Вчера ближе к полуночи они тихо и, можно сказать, культурно вскрыли присмотренную еще неделю назад хату, а нормально сказать, так небольшой особнячок, где квартировал очень даже не бедный клиент. По субботам он в обязательном порядке играл в карты, возвращался под утро. Пользуясь отсутствием хозяина, отлучался и сторож. Картина – краше не придумаешь! Заходи, бери, чего душа пожелает, и неспешно делай ноги. Когда еще пропажи хватятся! Нет же, барин тот объявился не раньше и не позже, а аккурат когда они вскрывали его стол в поисках денег. Да и это было бы полбеды. Стол они взломать не успели, так что выглядело все как прежде, сами спрятались за портьерами у окон. Будь хозяин хаты пьян, открыл бы стол, взял бы денег – Шнифт был уверен, что вернулся он по той причине, что каким-то редкостным манером исхитрился проиграться подчистую за столь короткий срок, ну или по дурости не прихватил с собой достаточный для игры капитал, – и ушел бы восвояси. Но тот был трезв и раздражен. Протопал, громыхая по полу, прямиком к столу, вставил ключ и… скорее всего, учуял запах керосина из потайного фонаря. По правде сказать, воняло от затушенного фонаря крепко!