© Текст. В. В. Кунин, наследники, 2020

© Агентство ФТМ, Лтд., 2020

⁂

Первая серия

Аэропорт Шереметьево-2. Вечер

У выхода из «зеленого коридора» стояли десятка три встречающих. И еще полтора десятка почти одинаковых мужичков с вертящимися автомобильными ключами на указательных пальцах – шоферы такси, так называемые аэродромщики, и представители гигантского племени московского частного извоза.

Однако наше внимание в этой толпе привлекут всего три человека:

высокий толстый бородатый мужчина лет пятидесяти…

…и двое молоденьких пареньков – лет по двадцать пять.

Один из них держал в руке микрофон с эмблемкой какой-то телевизионной компании, второй поправлял на плече профессиональную видеокамеру «Бетакам».

Микрофон одного был соединен кабелем с камерой другого, и поэтому они не могли отойти друг от друга больше чем на пару метров.

– Произвел посадку самолет «Аэрофлота», рейс пятьдесят восемь ноль шесть, из Мюнхена! – сообщил радиоголос.

Толстый бородач посмотрел на часы и спокойно остался стоять на месте.

Паренек с микрофоном засуетился, стал заглядывать в блокнот.

– Не дергайся ты, как свинья на веревке, – сказал ему оператор. – Пока их выгрузят, пока этот старый хрыч пройдет паспортный контроль, пока промудохается со своим багажом и разберется с таможней, ты все свои вопросики успеешь наизусть выучить. Ты хоть знаешь, как он выглядит?

– Издеваешься? С каких это радостей?! В редакции дали его последнюю книжку – на обороте обложки есть его фотография.

– Ну-ка, ну-ка, покажи…

Репортер залез в сумку, вытащил яркую книжку в аляповато-базарной обложке и показал ее своему оператору.

Огромный толстый бородач улыбнулся, увидев, как два телевизионщика разглядывают фотографию автора книги – пожилого человека с иронической ухмылкой.

– Не волнуйтесь, – сказал бородач. – Я покажу вам его.

– Вы знакомы с ним? – тут же повернулся к нему оператор.

– Почитывал когда-то.

– Не знаете, как его отчество? – поинтересовался репортер. – А то написано тут только – «Владимир…», а как по отчеству, ни хрена нету.

– Владимирович, – сказал бородач.

Репортер повертел книжку в руках, тихо процедил оператору:

– Ну почему, почему мы должны мчаться в Шереметьево, снимать никому не нужный сюжет про этого старика, вместо того чтобы сделать конфетку об открытии циркового сезона на Цветном бульваре? Вечно мы с тобой в какое-нибудь дерьмо вляпаемся…

Оператор опасливо оглянулся на толстого бородача и тихонько сказал на ухо репортеру:

– В редакции говорили, что этот старик – жуткий поддавальщик!

Беспошлинный магазин аэропорта

Старик, фотографию которого мы видели на задней стороне обложки его последней книги, уже прошел паспортный контроль и сейчас покупал в беспошлинном магазине большую бутылку английского джина «Бифитер».

Он заплатил в кассу, отказался от фирменного пластикового пакета, расстегнул молнию на свисавшей с его плеча спортивной сумке, вытащил оттуда пустую полулитровую пластиковую бутылку из-под «Гордон-джина», выбросил ее в мусорную урну, а полную бутылку «Бифитера» заботливо спрятал в свою большую спортивную сумку.

Перекинул сумку через плечо и пошел мимо пассажиров, ожидавших свой багаж, прямо к выходу – к «зеленому коридору».

Одет старик был крайне легкомысленно и по российским понятиям явно не по возрасту: на нем были дорогие, модные и достаточно пижонские туфли, старенькие, основательно вытертые джинсы, видавшая виды светло-коричневая кожаная куртка, из-под которой выглядывала чуть ли не до пупа расстегнутая красная рубашка.

На ходу старик выщелкнул из пачки «Мальборо» сигарету, закурил и вышел к встречающим…

…И тут же увидел возвышающегося над всеми толстого бородача!

Старик ухмыльнулся, направился было к нему, но бородач из-за спин телевизионных пареньков глазами и пальцем указал ему на микрофон и камеру. Старик тут же подмигнул бородачу и погасил улыбку.

– Вот и ваш персонаж, – негромко сказал телевизионщикам толстый бородач и указал им на старика со спортивной сумкой через плечо.

– Свет! – скомандовал репортер оператору.

Вспыхнул яркий свет над камерой оператора. Репортаж начался.

Репортер рванулся навстречу старику в джинсах и вызывающе красной рубахе.

– Здравствуйте, дорогой Владимир Иванович! Телевизионный канал…

– Владимирович, – недобро поправил старик репортера. – Семьдесят пять лет как Владимирович. Ничего страшного, валяй дальше. Потом при монтаже выбросишь. Спрашивай, только в темпе. А то мне еще на Ленинградский вокзал нужно успеть, чтобы к «Стреле» не опоздать. Впрочем, могу облегчить тебе жизнь, сынок. У тебя наверняка за пазухой есть потрясающе неожиданный вопросик – почему я живу в Мюнхене?

Репортер заглянул в блокнотик, растерянно подтвердил:

– Да, есть. А правда, почему?..

– Отвечаю весело и непринужденно: Мюнхен для меня – это мой последний Дом творчества. Раньше я сочинял все свои киносценарии и книжки под Ленинградом, в Репино, в Доме творчества Союза кинематографистов. Потом мне там стало скучно и я поменял Дом творчества в Репино на небольшую квартирку в Мюнхене. Исключительно ради смены обстановки и вполне простительного старческого любопытства. А в Москву и Ленинград я теперь прилетаю продавать сочиненное там. Давай, сынок, спрашивай дальше! Но предупреждаю, будь осторожен: если ты попытаешься задать мне очень оригинальный, поразительно редкий и абсолютно свежий вопрос в современной журналистике – «Каковы ваши творческие планы?», я соберу остатки всех своих стариковских сил и попытаюсь задушить вас обоих!

Тут молоденький телеоператор посмотрел на растерянную физиономию своего коллеги-репортера и заржал в голос так, что свет от его камеры запрыгал по лицам толпы встречающих, таксистов и водителей-частников…

Дорога из аэропорта Шереметьево в Москву

По шоссе мчится американский «форд-таурус».

На большой скорости обгоняет другие машины и справа, и слева, нагло прорывается в каждую дырку, время от времени даже вылетает на полосу встречного движения…

За рулем «форда» сидит толстый бородач. Рядом с ним – старик, прилетевший из Мюнхена. Владимир Владимирович.

– Яйца тебе нужно оторвать за такую езду, – спокойно говорит В. В.

– Давненько ты не брал в руки шашек, – рассмеялся бородач.

– Что?

– Я говорю – давненько ты по Москве не ездил! Катаешься по своим вылизанным немецким автобанам и чистеньким баварским улочкам и в ус не дуешь. А мы тут как в прифронтовой полосе: днем по три часа в пробках торчим, на говно исходим, а вечерами носимся как умалишенные. Тем более что мы с тобой оба опаздываем! Ты – на поезд, я – на съемку. Хорошо еще, что у меня смена ночная, а то я и в аэропорт не приехал бы. Я ведь тебя даже проводить не смогу. Кстати, а почему ты не сразу в Петербург, а с заездом в Москву?

– На Ленинград билетов не было. – В. В. устало глазел по сторонам. – Ты мою рукопись издателям передал?

– Даже аванс за тебя получил и уже перевел на твой мюнхенский счет.

– Сработала моя доверенность, проштемпелеванная русским генеральным консулом?

– В лучшем виде! – Но тут бородач встревожился: – Может быть, я поторопился с банковским переводом и тебе деньги здесь нужны?

– Плюнь. Есть у меня деньги…

– Слушай, Вовик, раскрой жгучую тайну – какого хрена ты расплевался с питерскими издателями и переметнулся в столицу? – спросил бородач. – Они же черт-те сколько тебя издавали и переиздавали…

– Я не расплевывался с ними. Я просто тихо унес ноги.

– Но почему?!

– Видишь ли, они так долго и мелочно обманывали меня, а я так долго и тоскливо делал вид, будто верю им, что они перестали даже скрывать свое презрительное отношение ко мне как к заграничному недоумку. Который сочинить еще что-то способен, а вот врубиться в тончайшие нюансы истинно «деловой жизни сегодняшней России» – ну нипочем не в состоянии!

– Тогда на кой хрен ты сейчас мчишься в эту колыбель трех криминальных революций?! – удивился бородач. – Оставайся в Москве, я устрою тебя в «Пекине» – площадь Маяковского, пуп Москвы, четыреста метров от ресторана Дома кино, где ты в свое время оставил кучу денег, по старому пересчету – штук пятнадцать «жигулей». Этот ресторан сейчас переживает не лучшие времена, так что тебе там все будут очень рады! На кой черт тебе Питер?

– А внучка Катя? А оплатить ее очередной институтский семестр? А пошляться по Репино? А поваляться в собственной, а не в наемной квартире, на своей старой, продавленной тахте?.. Поглазеть настоящие программы русского телевидения, где разговаривают если не всегда грамотно, зато исключительно на нашем родном, великом и могучем… – вяло возразил В. В.

– По-моему, ты это все себе напридумывал! – сказал толстый бородатый Андрюха. – Оставайся! Завтра я отосплюсь после ночной съемки, и мы с тобой, старикашка, завьемся веревочкой!..

– Наверное, я действительно что-то себе напридумывал, – согласился В. В. – Кроме внучки Кати. Скорее всего, я только из-за нее и еду туда…

– Уважаю, – сказал бородач. – А что ты там плел в аэропорту этим ребятам с телевидения? «Последний Дом творчества»… То-се, пятое-десятое…