© Владимир Карнаухов, 2018

ISBN 978-5-4493-7216-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Прикоснусь к тебе словом хорошим

«Ты со мной, и с тобой ничего не случится…»

 
Ты со мной, и с тобой ничего не случится,
На платке твоих слёз затеряется вздор,
Свяжет души любовь, и тогда покорится
Наш с тобой Эверест перекрученных чувствами гор.
И твой крик, что в тебе затаился годами,
Ты сорви с острых скул покорённых вершин,
Чтобы с лёгкой руки говорить с небесами,
Не пугаясь возможностей страшных лавин.
 

«Солнцем нарисованный букет…»

о.к.

 
Солнцем нарисованный букет
В твоих руках, женщина моя,
Улыбайся, мой ясный свет,
Я дарю его для тебя.
Победа над временем
Даёт нам с тобой желание,
Мы с редким наслаждением
В обоюдном сегодня понимании.
Любовный шёлк нежен,
Искусство изменять мир
Нами обогащён и поддержан,
С букетом, нарисованным одним из светил.
 

«Восковая фигура лета…»

 
Восковая фигура лета…
Мы с тобой распределяем дела.
Вертится голос на ткани света
В добром здравии и полного ума.
Верившие друг в друга,
Раздаём с улыбкой оптимизм.
Ты – мой товарищ и верная подруга,
Я – встроенный в твоё сердце механизм.
Облегчение бомбардировок быта
Сопутствует нашему настроению.
Тот, кто начинал у разбитого корыта, —
Противник пятому измерению.
Мы не замахиваемся на богатство —
Несём свою «подъёмную» ношу,
И распределение не напрасно:
Делает дом хорошим.
 

«Печаль, что сорная трава, …»

Ольге

 
Печаль, что сорная трава, —
Сердечную начинку вяжет.
И говорят твои глаза:
 «Не надо, милый, Бог накажет.
Нам прошлого уже хватает.
Действительность – священный дар,
Она пока что принимает
Располагающее к нам,
Пока ещё мы на двоих
Выносим лихорадку лет.
Печаль – безмолвие и крик,
Предупрежденье и ответ.
Разбрасывать и собирать
Нам всё же повезло с тобой.
Мы можем вместе поскучать,
И посмеяться над собой.
 

«Поверь мне на слово, родная…»

 
Поверь мне на слово, родная.
Такой, как ты, им поискать,
И, в зависти своей блуждая,
Им просто нечего сказать.
Их возмущённый эгоизм
Закис на чеховской диете.
И отвлекаемый снобизм
Даёт одышку в высшем свете.
Не закрывай своё лицо
Под слёзной и обидной фразой,
Им, обречённым, всем дано
Марать лукавством и заразой.
Нам добродетель даст ответ,
Как подлинное принимая
Весь наш таинственный секрет.
Поверь мне на слово, родная.
 

«Слишком много твоей души во мне…»

 
Слишком много твоей души во мне,
Светлых помыслов и честной любви,
Ты костёр мой, зажжённый во мгле,
Вложенный памятью в глаза мои.
Ты имеешь право быть первой.
Женщина, солидарная с будущим,
Всегда остаётся необыкновенной,
Держа руку на пульсе бушующем.
Мы чеканные на двух сторонах медали,
Не подбрасываем её в небо.
Я категоричный в твоём идеале,
Оставляю за собой трудное дело.
Потому что жизнь, сделавшая нас,
Определила дальность нашего полёта,
И  что принято – как наказ.
Не должна делать резкого поворота.
 

«Поцелую тебя я спящую…»

 
Поцелую тебя я спящую
На остатке нашей взаимности,
Ты была в эту ночь настоящая,
Освобождённая от примитивности.
Я теряю тебя с сожалением,
Ты моя духовная смерть.
Жизнь  как рукопись с изменением,
Нельзя вычеркнуть и стереть.
Оправдание – черта слабости,
К сердцу приставленный пистолет,
Я нажал на курок от усталости
В унизительный свой побег.
Поцелую тебя я спящую
И закрою за собою дверь.
Я стрелял в тебя настоящую,
В тупике будто загнанный зверь.
 

«Первый росчерк о любви…»

 
Первый росчерк о любви,
Как кровавые ботинки,
Натирают нам ступни,
Оттого, что кайф в притирке.
От адамовых раздумий
Евой, надкусивший плод,
Вдруг пронзил любовной пулей
Сердце, полное пустот.
Белозубый рот сконфужен,
Где в подтексте всех утех
Самый главный обнаружен
Сладостный оргазм как грех.
Вдохновлённые пороком,
В божьей милости застыли.
В позе горького урока
Душегубами прожили.
И любовь паденьем стала
В массе пагубных людей.
Исключением ломала
Представление о ней.
 

«Ночной озябший поцелуй…»

 
Ночной озябший поцелуй
Остался в Казахстане.
Живёт там девушка Айгуль
С раскосыми глазами.
Перрон осенний на ветру
Немытого вокзала.
Ты помнишь жёлтую луну,
Что в проводах застряла?
Ты помнишь мазанную печь,
Сторожку в три бревна,
Где не смогла себя сберечь
От ласки и тепла?
Я взволновал твою усталость,
Вернул из суеты
Чуть остывающую радость
Девичьей красоты.
Какая даль воспоминаний!
И холодком душа
Уносит в память расставаний
В сторожку три бревна.
Ночной, озябший поцелуй
Остался в Казахстане.
Живёт там девушка Айгуль
С раскосыми глазами…
 

«Через устье глаз твоих, голосом, что – река…»

 
Через устье глаз твоих, голосом, что – река,
Назови меня любимым капитаном.
Будет ли для нас добрей вода?
Или мель – с коварством и обманом.
Есть любовь, и мы в неё одеты
Тёплым отношением к друг к другу.
В ней все осужденья нам нелепы,
Даже сны, которые не в руку.
Музыка в сердцебиенье нашем
Льёт нам воплощение покоя.
Берег – детской ручкою раскрашен —
Делает счастливей нас обоих.
Покривить душой уже не в силах,
Загибая пальцы пустых дней.
Мы же не должны терять любимых,
Но, увы, конечно, всё сложней.
Через устье глаз твоих, голосом, что – река,
Назови меня любимым капитаном.
Пусть течёт влюблённая вода
Нашим не разрушенным каналом.
 

«Я возвратился не один…»

 
Я возвратился не один,
Со мною женщина была,
Её я локоть находил
И вёл в молчание жилья.
Вникая в тонкий этикет,
Измученный надеждой,
Дарил с волнением букет
И с плеч снимал одежду.
На долгий пир, на долгий миг,
В обилие страстей
Включался верный мой ночник
С симпатией огней.
Мы заспешили отлюбить,
Счастливые душой,
Нам мало было слова» жить»
От близости такой.
 

«Ты как сверхновая звезда…»

 
Ты как сверхновая звезда
Зажглась на городской вселенной,
И улица вся замерла
В процессе необыкновенном.
Ничья, с высокою посадкой,
И по длине своей ноги
Ровняешь гордую осанку
На чреве встреченной земли.
К среде враждебной привыкая,
Рвёшь удручённость бытия
И, гранью новою сверкая,
Ты властвуешь на сцене дня.
И скоропись с избытком слов
О собственной печётся славе,
Записывая на лист веков,
Карандашом во рту слюнявя.
Сломали копья сотни рук
Буквальностью резонной
И, отдышавшись, слышат звук
Небесной примадонны.
 

«Ты меня забери из домашнего плена…»

 
Ты меня забери из домашнего плена,
Ты ладони мне дай целовать,
Заколдованный в грусть и мотаясь без дела,
Я из улиц устал тебя ждать.
Я от утренней мглы еле ноги ношу
Под плащом беспросветного рабства
И с неистовой речью я тайну ищу
В беспорядке квартирного хамства.
Я на дне задушевной беседой травлюсь,
Вынуждая подсматривать в дверь,
И, когда открываю, постоянно боюсь,
Что не будет тебя за ней.
Забери, чтобы жажда забыла всегда,
Мой порог и на нём мои слёзы.
Чтоб не мучила в небе ночная звезда
До реальной угрозы, до дрожи.
Бьёт по окнам осенний листвы мордобой,
Бьёт часами в заслуги мои,
Ты ладони, родная, навстречу раскрой,
И быстрее меня забери.
 

«Ты меня бросаешь в осень…»

 
Ты меня бросаешь в осень
И, сама в ничьих руках,
Ты уходишь ровно в восемь
На шекспировских часах.
Чёрный и ленивый вечер
С одной лампочкой в глазах,
Ты с душой нечеловечьей
Рвёшь последнее в словах.
Жизни нашей уговоры:
«Помнишь личное в личине?»
Как крестовые походы
На двоих с тобой делили.
Как от чувственной метели
Принимали звёзд сияние,
Как от косяка балдели
В безответственной компании.
Ты меня бросаешь в осень
И, сама в ничьих руках,
Ты теряешь сладость плоти
На прикушенных губах.
 

«Холодной зимой в квартире моей…»

о.к.

 
Холодной зимой в квартире моей
Любимой женщиной пахнет утро.
На лоджии рисунок зимних кистей
Проступает, но почему-то смутно.
Всё заполнено её теплотой и улыбкой,
Чайник свистит радостью прикосновенья,
Даже понедельник с его свободой зыбкой
Вновь превращается в воскресенье.
Её голос несёт спокойствие и горячее кофе,
Стоявшего на столе в чашке бардовой
Она в этом деле – настоящий профи:
Умеет обставить старое мелочью новой.
Мы наведём порядок в большой квартире,
Выглянув на свет божий,
Вытряхнем, приговорённое в паутине,
Непонятно на что похожее.
Так начинается утро, ты – мой подарок.
Я никуда не буду торопиться.
Твоя дублёнка, собранная из складок
Воротником енотовым на вешалке искрится.
 

«Идём под руку в молчании…»

 
Идём под руку в молчании,
Каждый думает о своём,
Царит определённое понимание
Любовно -оккупационного на потом.
Нам ясен путь дальнейший,
Знакомые лица усваиваются свободней,
И даже товарищ Гроссман милейший
В аббревиатуре жизненной по спокойней.
Числится очередное мероприятие,
Материальное соприкосновение к цветам,
Чтобы обыкновенное восприятие
Стало необыкновенным к нам.
Хризантемы выглядят бесподобно,
Осень вовлечена в наш путь.
Идти под руку нам хорошо и удобно,
Чтобы понимать любовно-оккупационную суть.
 

«Я видел, как ты спала…»

 
Я видел, как ты спала,
И твой медальонный профиль,
Захватывала тишина,
Жалея от чувств высоких.
Твой сон – мимо всех проблем-
Рождал обстановку уюта,
А я всё смотрел и смотрел
На божество абсолюта.
Чтоб сладость твою не спугнуть,
Как гостеприимство покоя,
Я мог в этот час шагнуть,
Удерживая дорогое.
На кончике сонной души,
Твоей независимой позы,
Я брал глубину теплоты,
Припрятывая на годы.