Редактор Светлана Усеева

© Владимир Васильевич Харкевич, 2020

ISBN 978-5-4498-3897-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

 
                        Владимир Харкевич
 
 
                           Утренние мысли
 
 
                                       *
 
 
                            Стихотворения
 
 
                              Избранное
 
 
                                  2020 г
                               От автора
                  «Что в имени тебе моём?»
                                  А.С.П.
 

 
Живу в г, Чехове. Московской обл.
Родился на Алтае. 25 января 1952 г.
В селе Шимолино Благовещенского р – на.
Это вторая моя книга стихов.
Первая называлась «Василиса»
 
 
*******************************************************
      …Телевизор прикрою рогожкою
     С нарисованной птичкой и кошкою.
     Для души моей нету отдушины.
     Переулком уйду обезлюженным.
     И у церкви, у паперти снежной.
     Станет легче душе моей грешной.
     Там юродивый, о пророках.
     Как бывает в толпе одиноко.
 

«Не пойду я на исповедь…»

 
Не пойду я на исповедь.
Не нужны мне посредники с Богом.
Где малиновый звон, куполов золочёная медь.
А уйду босиком по просёлочным русским дорогам.
Окунуться в закат, на просторы страны поглядеть.
 
 
Дождь слепой, совершит мне обряд очищения.
И омоет святой поднебесной водой.
С покаянием выдам свои прегрешения.
Гром в дали, проворчит растревожив покой.
 
 
И бескрайняя даль распахнёт мне объятия.
Свежий ветер моё обласкает лицо.
Облака в небесах нарисуют святое распятие.
Я покорно склонюсь пред Великим Творцом.
 
 
Будут птицы мне петь свои райские песни.
Там, где небо и поле, и сказочный лес.
Вспыхнет алый закат, скорой ночи предвестник,
Где река устремилась под купол небес.
 
 
День уйдёт, ночь прохладою ляжет на плечи.
Млечный Путь запылает плеядой огней.
От небесной лампады зажгутся вечерние свечи.
В звёздном храме огромном вдруг станет светлей.
Посижу у костра в тишине в состояние нирваны.
В голове и душе наведу чистоту.
И, суровою ниткой заштопав душевные раны,
В замороченный город уйду в суету.
 

«У теплой деревенской печки…»

 
У теплой деревенской печки
Кот намывал с утра гостей.
Я вышел сонный на крылечко
Под звон заутренний церквей.
 
 
Пьянящий запах трав медовых,
Гуляют кони у рассвета на краю.
Душа поет от замыслов бредовых.
Сдается мне, что я в Раю.
 
 
Хрустальный воздух чистый, вольный,
Где травы клонит ветерком,
В рубахе белой, как монах-раскольник,
Бреду к реке я босиком.
 
 
Трава зеленым малахитом
К ногам просыпалась моим.
Туман скользит к реке, пропитан
Пролитым молоком парным.
 
 
Я окунусь в купели синей.
Господь, любовь моя светла.
Храни всегда мою Россию
От воин, зависти и зла.
 

«Не к больничной привязан постели…»

 
Не к больничной привязан постели.
Не прикован цепями к скале.
Я распят у неведомой цели,
В чистом поле в заутренней мгле.
 
 
На скрипучем кресте деревянном,
Кровь стекает по ржавым гвоздям.
Где-то голос звучит покаянный,
Шлет молитвы богам и церквям.
 
 
Предо мной чей-то нимб в белом свете.
Синь небесная в буйствах цветов.
Светлый лик, чудом созданный где-то.
Чистый взгляд из далеких миров.
 
 
С голубыми глазами мальчишка,
С головой цвете спелая рожь.
Спросит грустно и искренне слишком;
«Для чего ты на свете живешь?»
 
 
Я ладони как книгу открою.
«С чем пришёл, то с собой заберу.
Вот багаж мой с пустою сумою.»
Ветром рифмы снесет на ветру.
«Не служил я ни черту, ни Богу.
Жил как мог ничего не просил.
Вот пора собираться в дорогу.
Кто ты мальчик?» Его я спросил.
 
 
«Кто ты будешь сошедший с иконы?
Я тебя где-то в детстве встречал.»
«Я твой сын никогда не рожденный.
Я твой грех, твоя совесть, печаль.
 
 
Я твой брат. Я твой Ангел хранитель.
Я твоё отражение зеркал.
Ты с гордыни построил обитель.
Я любовь твоя… Что ты предал.
 
 
Ты забыл про духовные скрепы.
Десять заповедей осмеял.
Из грехов ты ковал себе цепи.
Жить легко без забот призывал.
 
 
Твоя жизнь – грех, разгул в поле брани.
Пир для воронов с кровью живой.
Час настал для тебя покаянный.
Перед Богом, людьми и собой.»
Кровь. Ладони изорваны в клочья.
Я надрывно кричал в пустоту.
Снилось мне этой сумрачной ночью.
Как меня прибивали к кресту.
 

Случайная встреча

 
Я тебя не ждала
Позабытое прошлое.
В повседневных делах.
Ты явился непрошено.
 
 
Остановка трамвайная,
Зябкий сквер запорошенный.
Эта встреча случайная
Нам судьбою подброшена.
 
 
Помнишь звездный тот вечер.
Это чудное место.
Брал меня ты за плечи
Называя невестой.
 
 
Новый год ждал чудес.
Снег кружился над садом.
Купидон нас с небес
Посыпал звездопадом.
 
 
И в дыхание морозном
Твоих губ теплоту.
Иней в облаке звездном,
Выткал с кружев фату.
Все вернуть невозможно.
Память сердце застудит.
Не печалься о прошлом.
Нас там больше не будет.
 
 
Вьюга след замела
Белоснежной порошей.
Я так долго ждала,
Друг мой милый, хороший.
 
 
Ах как сладкой была
Твоих губ теплота.
Но слезинкой стекла,
Кружевная фата.
 
 
И раскланявшись вежливо.
Разойдемся с тобой.
Тротуаром заснеженным.
Я с другим ты с другой.
 

Триптих

 
Проходит все и ливни лет.
Размыли поколений след.
Ушли лихие времена.
Застыла в ступоре страна.
Откуда все эти напасти?
И даже перемена власти,
Никак не может нам помочь.
В России бедность превозмочь.
И с тех времен, да и по ныне.
Глас вопиющего в пустыне.
В моей измученной стране.
Порою слышен в тишине:
«Проснитесь спящие народы.
Мы на ресурсах нищеброды.»
Достойно жить нас призовет.
И тут же кляп получит в рот.
 
 
*
В моём Отечестве пророки,
Давно отбыли свои сроки.
Еще со Сталинских времен.
О них поет церковный звон.
Они расстреляны давно.
Их кровь, как красное вино.
В бокалы палачей стекала.
В стенах тюремного подвала.
И тех, что схвачены невинно.
Этапом их дорогой длинной.
На Соловецких островах,
Зарыт в могилах общих прах.
 
 
*
Сейчас иные времена.
Другой стратегии война.
Здесь царство денег и интриг.
Откроют счёт и в тот же миг.
Любой ценой достигнут власть.
Им, что убить или украсть.
Виновным враз устроят суд.
И всех к порядку призовут.
Толпа по ропщет, по ворчит.
И терпеливо промолчит.
Вот так живем. Сосед зайдет.
На кухне митинг проведет.
И «бедный Йорик» наш оратор.
Большой поклонник демократов.
Хмельной речами и вином.
Уснет блаженным крепким сном.
 

«Неба синь в бесконечность уходит…»

 
Неба синь в бесконечность уходит.
Бродят где-то созвездий стада.
Ясный месяц при тихой погоде
Наклонился над гладью пруда.
 
 
Летней ночью в окно звездопадом
Светом льется небесный ручей.
Фонари вдоль уснувшего сада
Расплескались плеядой огней.
 
 
Горизонт уже заревом светится.
Небо звезды устало ронять.
А на небе Большая Медведица,
В Млечный путь улеглась подремать.
 

«В неё вселялась ночью бестия…»

 
В неё вселялась ночью бестия.
Она летала на метле.
Она брала рукой созвездия
И рассыпала по земле.
 
 
И звезды сыпались лавиною,
Светился город там, в ночи,
Где улицы рекою длинною
Стекались к центру, как лучи.
 
 
И смех звенел в ночи загадочной
То серебром, то родником.
И Млечный путь далёкий, сказочный
Светился звёздным молоком.
 
 
Она шутила над влюблёнными,
Включая резко фонари.
И те с улыбкой изумлённою
Смеясь, бродили до зари.
 
 
Она по окнам растворённым
Плескала тёплый лунный свет.
И домочадцам полусонным
В окно влетал цветов букет.
А утром снова на работу,
И вечером скорей домой.
Там дети, муж, дела, заботы.
И некогда побыть одной.
 
 
С улыбкой милой и застенчивой,
В глазах смешинкой неземной,
Она была нормальной женщиной.
Хорошей мамой и женой.
 

Она ушла

 
Она ушла, и это навсегда.
Наверх по солнечному трапу.
Снимите шляпы господа.
Ушла любовь. Снимите шляпы.
 
 
Был светлым наш с тобою дом,
Где ты сидела у окошка.
И зайчик солнечный теплом
Ласкал и грел твою ладошку.
 
 
Твой взгляд усталый, терпеливый.
И дождь стекающих волос.
Печальный профиль молчаливый,
И грусть о том, что не сбылось.
 
 
Когда-нибудь в обители у Бога
Я буду лишь одно просить:
Мне быть дворнягой псом
у твоего порога —
В том храме, где ты будешь жить.
 

Одиночество

 
Я нёс свою лихую ношу,
Не сбросить и не потерять.
Мой тяжкий груз, нажитый в прошлом,
Тянул меня куда-то вспять.
 
 
Фонарь на улице маячил:
«Зайди, тебя всегда здесь ждут».
И я маршрут свой обозначил,
Чтобы найти душе приют.
 
 
У барной стойки сел удобно.
Вполне приличный погребок.
Бармен всё рассказал подробно,
Плеснув радушия глоток.
 
 
Всё громче где-то разговоры.
Струится дым от сигарет.
О женщинах, о деньгах споры
И в дружбе клятвенный обет.
 
 
Общение мне, как небо солнцу.
Свершив от одиночества побег,
Я исповедью выдал незнакомцу,
Как угасал любимый человек.
И дымкой занавесь качалась.
Скрипач стоял средь облаков.
Мелодия вином плескалась,
Прозрачной музыкой без слов.
 
 
И нежной скрипки трепетание,
Чудесной музыки исток
Со скрипачом в одном дыхании
Рождал чувствительный смычок.
 
 
Звук скрипки раненою птицей
Бил в сердце сломанным крылом.
И силуэт печальной жрицы,
Скрываясь, утопал в былом.
 
 
Нам пела скрипка на утеху,
О том, что истина в вине.
И голос где-то отзывался эхом:
«Ты только помни обо мне».
 

«Послушай, друг, тебя всё тянет к морю…»

 
Послушай, друг, тебя всё тянет к морю.
А рядом с Родиной моей,
Поверь мне, и не надо спорить,
Есть край красивей и милей.
 
 
Там, где в горах гуляет ветер
У тех божественных высот,
Для нас алтаец у костра под вечер
Протяжно песню о своём споёт.
 
 
Споёт о том, как там цветёт багульник,
Как там маралы бродят в облаках,
Гортанной песней и разгульной
О древних скифских племенах.
 
 
Там папоротник вспыхнет на мгновение.
Утонет песня у вершин в снегах.
Под инструмент варган и горловое пение
Протяжно эхо прозвучит в горах.
 
 
Споёт, как, под шаманский бубен,
Там радуга стекает в Манжерок.
Как на охоте шлёт стрелу из лука
Принцесса местная, красавица Укок.
И эта песня, как туман прольется
На Чуйский тракт, на быструю Катунь.
Споёт для нас и грустно улыбнется
Алтаец мудрый и седой, как лунь.
 
 
И ты захочешь жить на тех высотах —
Там, где шаман крутой тропой шагал.
Ну, как ты можешь спорить о красотах,
Когда ты на Алтае не бывал.