– Чего это Грифу его бить можно, а мне нельзя? – с обидой в голосе уточнил Скип у Руса.

– Ему виднее. И с Егерем у него особые отношения. – Рус направился к Дэну.

– Ну и ладно… – буркнул Скип и проследовал за командиром.

Выждав, пока дверь за ними закроется, Рус тихо заговорил с парнем:

– Ты особо на Грифа злобу не держи. Пойми, нас за тобой послали в такое непростое для людей время… Без Стражей в Пади бардак начнётся. Тут впору нам всем панику включать. Хорошо, что хотя бы Рекс с Трешем и девушками про дела не забывают. Но я отвлёкся. Действительно, Дэн, на хрена ты сюда припёрся?

– Рассказ длинный будет. Всё-таки четыре главных героя, и обо всех нужно подробно и обстоятельно… – ответил парень.

Помолчав, Дэн протяжно вздохнул, взглянул на собеседника исподлобья и спросил:

– Будешь слушать?

– Сам сказал: четыре дня… Заняться чем-то надо.

– Тогда, может, сначала чайку́ попьём? – поинтересовался парень. – Или кофе?

– Я буду кофе, – коротко пробасил из-под маски оставшийся у окна человек.

– Пожалуй, сейчас кофеёк будет самое то, – согласился Рус и, взяв Дэна под локоть, повёл в соседнее помещение. – Пойдём, чайник поставим.

– Да, конечно, – Хозяин зябко поёжился, кутаясь в старую плащ-палатку. – Как же надоела эта влажность…

* * *

Хлопок закрывшейся двери звонким эхом разлетелся по пустым этажам подъезда. Александр замер на месте, ожидая пока его глаза привыкнут к полумраку и заодно наслаждаясь знакомым букетом запахов старой масляной краски, сухого дерева, бумажных обоев и штукатурки с тонким ароматом плесени.

В этот дом он бегал ещё во времена своих детских невзгод, зная, что здесь его точно никто не потревожит. Вся местная ребятня испытывала суеверный страх перед этим зданием. Родители пугали им своих детей, рассказывая страшилки.

Первокласснику Саньке тогда об этом ещё не было известно, ведь он с мамой переехал в городок из Сибири за месяц до начала занятий. А уже через неделю местные мальчишки, разминая кулаки, поджидали его после уроков за школой, чтобы поговорить «по душам». Саньке, воспитанному мамой и бабушкой и не умеющему драться, пришлось спасаться бегством. А когда он спрятался в старом доме, обидчики побоялись его преследовать.

Через несколько лет Александр вернулся в это пустое здание, и оно его приняло как родного. За те годы, что Санька отсутствовал, здесь многое изменилось. Расселенный дом постепенно умирал: бордюрный кафель отвалился, двери рассохлись настолько, что их сорвало с ржавых навесов, не осталось ни одного целого стекла в окнах, и поэтому везде гулял ветер. Только всё это не помешало парню вновь обжить своё детское убежище. Плотный целлофан вместо стёкол, новые винты в дверные петли, газовая плитка – необходимый минимум для спартанского уюта.

Вдруг где-то наверху что-то приглушённо стукнуло, но Санька даже не вздрогнул, лишь открыл глаза. Для пустого дома такие звуки – привычное дело. Парень собрался было сделать шаг, как вдруг эхо донесло хруст треснувшей плитки. Сердце от испуга стало бешено колотиться в груди. Рука сама нащупала в кармане куртки складной нож. Другого оружия у Саньки не было. Перехватив рубчатую рукоять и направив выскочившее лезвие вниз, парень осторожно шагнул на лестницу. Преодолев три пролёта вверх, он остановился на предпоследней ступеньке. На площадке располагались четыре квартиры. Дверь в ближайшую «двушку» он заколотил гвоздями, чтобы не выветривался запах умирающего дома. Дальше шли две «однушки». В них сложно было ходить тихо: весь щитовой паркет вздулся. Оставалась трёхкомнатная квартира, в которой Санька и устроил своё убежище.

Нагнувшись вперёд, он посмотрел в щель приоткрытой двери и увидел часть пустого коридора. Санька бесшумно подобрался ко входу, без труда протиснулся в узкий просвет открытой двери и сразу заглянул на кухню. Никого. Спальня, где двери давно уже не было, тоже оказалась пустой, как и проходная гостиная. Осталась заветная комната…

В нерешительности он замер перед дверью своего тайного убежища, и осторожно прикоснулся к ней. На душе стало тревожно. А еще… появилось ощущение чьего-то присутствия. Нет, Санька не услышал, а именно почувствовал лёгкое движение воздуха.

Накануне Санька заботливо смазал петли, поэтому дверь открылась медленно и тихо, стоило ему только легонько толкнуть её пальцами. Всё находилось на своих местах: письменный стол с резными ножками, стоявший у окна, пружинный диван, притаившийся в углу, и два добротных стула с кожаной обивкой. Возможно, кто-то притаился за стеллажом, полки которого были заполнены книгами, собранными Санькой в соседних домах. Шагнув в комнату, он машинально посмотрел направо. В этот момент что-то толкнуло его под колено. Не удержавшись, парень начал заваливаться назад. Упасть ему не дала крепкая рука, обхватившая шею и слегка сдавившая горло. Хватая ртом воздух, он уловил знакомый запах дезодоранта.

– Пусти… – прохрипел Сашка. – Это я.

– «Я» бывают разные, – пропел над ухом мелодичный голос.

– Ёлка, ну пусти. Я знаю, что это ты…

– Чё-о-орт. Слепыш глазастый! Как угадал? – Топнув ногой по скрипучему паркету, девушка вздохнула и убрала руки.

В пятом классе, сразу после зимних каникул, на первом уроке, дверь в их класс открылась, и вошла Она. Девочка в ярком зелёном платье и с рюкзаком на плече. Кто-то из сверстников крикнул: «О, гляди… Ёлка в гости к нам пришла!». Никто тогда ещё не знал, что девочка Аня, ставшая с того дня Ёлкой, не даст спуску ни одному мальчишке в школе. Тогда Саньке казалось, что такая «крутая» девушка совсем не замечает ботаника Александра, сидевшего с ней за одной партой. Что, однако, не помешало ему на выпускном вечере признаться ей в любви. Санька знал, что через день судьба раскидает их по разным городам. Ведь Анна решила после школы посвятить свою жизнь армии, а его уже экстерном зачислили в столичный институт. Только одного не учёл медалист: девушка тоже втайне любила его. Теперь, в такие редкие встречи, они пытались наверстать упущенное счастье.

– Твой запах, – растирая ладонью шею, ответил он.

– Что мой запах? Я вот слежу за собой, не то, что ты…

– Его нельзя ни с чем спутать. – Подобрав выпавший из руки нож, парень убрал его в карман и поднялся с колена. – К тому же кто ещё знает про это место?

– Да. Кто?! – Она встала напротив и в ожидании ответа сжала губы.

– Представляешь, – отряхнув брюки, он повернулся, – только ты…

– То-то же! – успела гордо произнести девушка, прежде чем Санька её поцеловал.

– Не подлизывайся! – Ёлка демонстративно высвободилась из объятий. – Я всё ещё обижена на тебя!

– За что? – в голосе парня прозвучал испуг.

– Почему я уже почти сутки в городе, но ты так и не зашёл ко мне?

– Я не знал… – Санька сбивчиво принялся оправдываться, понимая, что всё равно виноват. – Честно! Анюта, я не знал. Мне твой брат сказал. Ты же через неделю экзамен сдаёшь, потому…

– …Потому я увольнительную взяла на эту неделю, а он, понимаешь, не в курсе! – с лёгким оттенком обиды в голосе прервала его Ёлка. – Первым же поездом из Минска в Гомель и на такси к нему домой! А он, оказывается, на работе! Я ему обзвонилась! У него же абонент не абонирует! Мог бы ради приличия почту проверить, или ты забыл, как пользоваться соцсетями?

– Анюта, прости… – Санька суетливо достал из внутреннего кармана выключенный телефон. – Работы много. Времени вообще…

– Все вы мужики такие, – она махнула рукой и направилась к дивану.

– Я? Нет! – Он выпрямился, гордо вздёрнув подбородок.

– Да иди ты! – Аня обернулась и, положив руку шедшему за ней парню на плечо, усадила его на диван. – Вроде такой умный, а дурашка ещё тот… – С этими словами она взгромоздилась Саньке на колени и обняла его за шею. – Так где ты моего брата встретил?

– В НИИ.

– Что?! – Она вскочила и, схватив Саньку за куртку, заставила его встать. – Где ты его встретил?

– В НИИ «ИВА»^[1]…

– Вот ты, засранец, где три месяца ныкался?! – Девушка с лёгкостью толкнула парня обратно на диван, словно он был из поролона.

– Ёлка, погоди, – выставив ладони вперёд, умоляюще заговорил Сашка. – После твоих рассказов я, наоборот, всячески отказываюсь от любых поездок за Рубеж…

– Тогда чего ты вообще в НИИ забыл?

– Как? Я же туда лаборантом по обязательному распределению устроился… чтоб вернуться в наш посёлок. Ну и денег заработать. Я тебе писал…

– Писал? – тихо спросила она, будто сама у себя. – Ну, да… писал вроде про какую-то лабу…

– Конечно, писал. Мне от тебя нечего скрывать. – Саня заглянул Ёлке в глаза. – А Тоха к нам на «западную» из института в последнее время постоянно заезжает. Наши скоро собираются в аномальную Зону ехать, а твой брат охраной должен их обеспечить. Вот вчера на проходной и встретились…

– Так ты в наш филиал попал?

– Конечно! Наш НИИ выкупил цехи сахарного завода на западной окраине города, они ж пустуют со времён Вспышки. Наспех сделали ремонт, и теперь там биологические лаборатории «ИВА».

– Фу-у-ух… – сказала Аня. – Как ты меня напугал.

– Аня… Моя любимая Анечка… – Он прижал её к себе и зашептал на ухо, стараясь отогнать неожиданно возникшее в мыслях предчувствие долгой разлуки. Нет! Он сделает всё, чтобы остаться рядом с Ёлкой. Сегодня вечером обязательно позвонит заказчику. «Плёвое же дело… Отдать контейнер, забрать деньги, и все проблемы будут решены!» – подумал Санька, проваливаясь в бездну желания и опьяняющих чувств.

* * *

Солнце, так редко проглядывающее сквозь вечно хмурое, пасмурное небо, на следующий день светило в лазурном небе, словно издеваясь над Санькой. Он расположился на длинной скамье возле проходной филиала НИИ и, раскинув руки в стороны, позволил лучам греть его тело даже сквозь плотную ткань куртки. Так вдруг захотелось прижаться спиной к нагретым солнцем доскам и уснуть, забыв хоть ненадолго обо всех проблемах.

Вчерашний побег с работы в своё тайное убежище парень совершил после разговора с начальником, который упорно пытался отправить молодого лаборанта в Зону для поиска и сбора образцов растений, почвы и воды. Санька был последним в коллективе маленькой лаборатории, кто ещё не дал своего согласия. Подпись в «контракте смертника» – так в шутку называли эту формальность старожилы – не сулила ничего хорошего, кроме денег. Но и их можно было получить, только если повезёт вернуться из-за Рубежа. Санька хорошо помнил всю историю возникновения загадочной территории отчуждения после аварии на атомной электростанции. Мама с бабушкой, единственные оставшиеся у него родственники, постоянно вспоминали об этом.

Ещё задолго до рождения Сашки один из энергоблоков станции по невыясненным причинам вдруг закипел и взорвался. Произошёл выброс в атмосферу всего ядерного топлива из реактора вместе с паром, а ветер быстро рассеял всё это по ближайшим областям. Власти постановили временно эвакуировать людей из заражённой радиацией местности. Потом всем миром пытались ликвидировать последствия взрыва, но казалось, что природа уже не хотела возвращения людей и подкидывала всё новые сюрпризы. Постепенно все смирились с происходящим, мировая общественность всё реже и реже вспоминала об Аварии, пока спустя несколько лет всю заражённую местность не накрыло яркой вспышкой. Возможно, это событие прошло бы мимо новостных лент информационных агентств, но вскоре четверо мародёров принесли из Зоны первый странный объект, который сам по себе парил в воздухе. Журналисты сразу нарекли его артефактом. Новый Клондайк, полный загадок, манил людей, как свеча мотыльков. Но любители острых ощущений и наживы гибли в этой местности не хуже насекомых. Правительства многих стран постановили оградить человечество от смертельной опасности. Так возник Рубеж – заградительный периметр из сетки пятиметровой высоты и колючей проволоки поверху, опоясывающий всю территорию отчуждения. Про закрытую для простых смертных местность поползли различные слухи, которые пока считались сказочными байками, но в поселениях у Рубежа все чаще стали появляться странные предметы. Тут же были организованы всевозможные НИИ, и учёные принялись изучать феномен Вспышки.

Самый молодой работник лаборатории, биолог по образованию, Санька, недавно окончивший институт, пришёлся ко двору в НИИ ИВА. «Старички», как он их называл, давали возможность заниматься любимым делом – выращиванием и изучением растений. Саня старался быть тише воды, ниже травы, не лезть, куда не просят, не интересоваться, над чем конкретно работала лаборатория. Хотя что ещё она могла изучать у границ Рубежа, если не аномальные проявления Зоны?

А теперь его едва ли не в приказном порядке хотели отправить в смертельно опасное место. Однако угроза командировки меркла перед другими навалившимися проблемами. Денег, заработанных за три месяца в лаборатории, хватило на раздачу долгов и на обручальное кольцо для любимой. Но для свадьбы требовалась куда большая сумма. Поэтому Санька, недолго раздумывая, согласился, как ему тогда казалось, на «несущественное правонарушение»: заработать годовой оклад доставкой одного из «объектов», которые изучала лаборатория, а их приносили из Зоны достаточное количество, никто не хватился бы пропажи одного контейнера.

Конечно, Санька знал о чёрных фургонах, принадлежащих специальному отделу Белорусской милиции, в задачи которого входили слежка за НИИ и за возможными покупателями, а также отлов нерадивых ходоков в Зону, так называемых сталкеров. Чёрные машины круглые сутки колесили по городу и окрестностям. Но парень не думал о них, когда на закате сооружал верёвочную лестницу, чтобы перебраться через забор института в дальнем углу территории, а потом забирал контейнер с «объектом». Только ночью, прячась в тёмном подъезде и ожидая сигнала с пустыря, он почувствовал мелькнувшую тень сомнения, которую тут же рассеял излишек адреналина. Кто не мечтает в реальной жизни побыть хотя бы день тайным агентом? А Санька сразу получил полный шпионский набор: встреча с любимой девушкой, звонки на скрытый номер телефона, подготовка к операции, её реализация и, конечно, тайная встреча под луной…

Он стоял в подъезде уснувшего дома и смотрел сквозь армированное стекло входной двери в темноту улицы. Контейнер оттягивал карман куртки, заставляя поддерживать его рукой снизу. Холодный металл обжигал при каждом касании даже через ткань. Или это просто страх? Санька стал нервничать и уже собрался было уходить, как вдруг недалеко моргнули оранжевым светом габаритные фонари машины. Условный сигнал!

Ледяными пальцами парень толкнул дверь и, с трудом переставляя ватные ноги, направился к покупателям.

– Пацан, та не бойся… – из глубины салона прохрипел голос Косого, старшего из троих братьев Ершовых. – Принёс?

– Да, – выдавил Санька.

– Давай сюда.

Повинуясь, он, словно под гипнозом, вытащил из кармана «объект» и протянул в открытое окошко автомобиля. Большая ладонь, расписанная наколками, накрыла уже скрывающийся в салоне машины контейнер. Несколько секунд сквозь тонированные стёкла пытался пробиться зелёный с жёлтым оттенком свет, а когда вновь стало темно, в протянутую руку Саньки положили скрученную пачку купюр.

– Всё. Свободен, как… – договорить хриплый голос не успел.

Со стороны канала раздались хлопки, похожие на выстрелы, и крик:

– Братва! Шухер!

У Саньки внутри всё оборвалось, и тело наполнила слабость. Возникло жуткое желание провалиться под землю.

– Гэта міліцыя! Усім стаяць на месцы!^[2] – Усиленный мегафоном приказ накрыл пустырь.