Книга первая. Настоящее

Глава первая. Новое дело

Август 2014 года

Тишина… Ни грохота канонады, ни звуков выстрелов. Андрей Ковалев наслаждался тишиной, которая ненадолго повисла в воздухе, пока не была прервана короткой автоматной очередью, долетевшей со стороны Иловайска. И снова все стихло.

Деревья пока еще были одеты в зелень, хотя в воздухе уже чувствовалось дыхание осени. Иногда под ногами шуршала опавшая листва.

До слуха Андрея донесся шум, который нарастал. Его отряд, рассыпавшись цепью, прочесывал лесопосадку в поисках украинских военнослужащих, прорывавшихся из окружения. Он вышел к проселочной дороге, по которой двигалась колонна, состоящая из БМП.

Военные, сидящие на броне, завидев человека в камуфляже, насторожились, – рука машинально сняла автомат с предохранителя, – но заметив шеврон с гербом ДНР на его плече, они успокоились. Ковалев поднял руку в знак приветствия и вернулся назад, к своим товарищам.

Он шел, вспоминая, что вот так же лесом они со Стрелковым переходили границу. Тогда еще никто не знал, что их ждет впереди. Все в тайне друг от друга надеялись на то, что это дело не будет долгим. С тех пор прошло больше пяти месяцев, и все, что довелось пережить за этот срок, теперь казалось каким-то неправдоподобным страшным сном, в который не хотелось верить.

Перед его глазами, подернутыми дымкой слез, промелькнули лица павших товарищей, нашедших свою гибель под Славянском…

В этом городе, окруженном неприятелем, он впервые познал горечь отчаяния, когда стало понятно, что помощи ждать неоткуда. Потом был прорыв в Донецк, увенчавшийся успехом. Услышав о боях на границе, где впервые были окружены украинцы, Андрей Ковалев рвался туда, но был удержан в Донецке. Наконец, после того, как Стрелкова отозвали, он оказался в Иловайске. И снова отчаяние захлестнуло волной… Казалось, этот городок, вокруг которого украинцы пытались замкнуть кольцо окружения, станет вторым Славянском, и здесь он уж точно найдет свою погибель.

Эта мысль посетила его в разгар уличных боев, когда он со своим отрядом, вооруженным только автоматами Калашникова, занимал городскую школу и отстреливался от наступающих под прикрытием боевых машин врагов, превосходящих их и числом, и вооружением. Странно, но она, эта мысль, вовсе не огорчила, а, скорей, даже обрадовала его…

И вот, помощь с востока, которую они ждали, еще находясь в Славянске, наконец, подоспела. Украинские военные и добровольческие батальоны, пытавшиеся окружить Иловайск, сами оказались в «котле». Теперь они отчаянно прорывались, дробясь на малые группы.

Вдруг рация, что висела на груди у Ковалева, ожила, оборвав его воспоминания.

– Командир, это Сокол, вижу одного… В штатском. Похож на укра.

– Он вооружен? – спросил Ковалев, поднеся рацию к губам.

– Не знаю. Сейчас проверю.

– Будь осторожен, – напутствовал подчиненного Ковалев.

Он, ускоряя шаг, двинулся в ту сторону, где находился ополченец с позывным «Сокол». Внезапно оттуда донеслись звуки выстрелов.

– Соколов! – крикнул Ковалев в рацию, но не получил ответа. – Твою мать! – выругался он и припустил.

Он первым прибежал на место, где завязался скоротечный бой, и увидел лежащего на земле раненого, истекающего кровью «Сокола», возле которого валялась разбитая рация. Вскоре подоспели другие ополченцы.

– Он побежал туда, – держась одной рукой за простреленный живот, другой – рядовой Соколов указывал направление, в котором скрылся неизвестный.

И тогда, взяв с собой двоих парней, Ковалев устремился в погоню. Вскоре он увидел бегущего. Тот, заметив преследование, скрылся за деревом и, едва Ковалев успел отскочить в сторону, открыл стрельбу. Прозвучало несколько выстрелов, и один из ополченцев свалился наземь замертво. Другой вовремя нашел себе укрытие. Неизвестный произвел еще несколько выстрелов.

Андрей Ковалев и его подчиненный вели ответный огонь. Но вскоре все стихло. Неприятель не высовывался из своего укрытия.

«Перезаряжает пистолет», – подумал Ковалев и громко крикнул:

– Сдавайся! Сопротивление бессмысленно! Ты окружен! – в этот миг знаками он показывал ополченцу, который был в поле его зрения, чтобы тот зашел с тыла. Ополченец кивнул и, пригибаясь к земле, двинулся в обход. – Сдавайся, – повторил Ковалев. – Мы гарантируем тебе жизнь. Немного посидишь в кутузке. А через месяц тебя обменяем на своего… Ты получишь свободу!

– Свободу? – послышался насмешливый голос, который почему-то Ковалеву показался знакомым. – О какой свободе ты говоришь, Андрей?

Ковалев выглянул из своего укрытия, пытаясь рассмотреть неизвестного:

– Мы знакомы?

Тот, не высовываясь, прокричал в ответ:

– Что, не помнишь старого друга, которому обязан жизнью?

Внутри Андрея Ковалева все похолодело, на его спине выступил пот, он изменился в лице и дрожащим голосом проговорил:

– Вася? Егоров?

В этот миг из-за дерева высунулось лицо со шрамом, которое он запечатлел в своей памяти еще с прошлой их встречи.

– А ты знаешь, Андрей, я ведь видел тебя еще там, в Славянске. И не один раз…

– Возможно ли это? – невпопад прокричал Ковалев, лихорадочно соображая, что же делать.

– О, да, друг мой, – судорожно засмеялся Егоров, вгоняя последний патрон в магазин своего пистолета. – Я хорошо рассмотрел твоё лицо… через прицел моей винтовки. Оно было таким задумчивым и серьезным. Если бы ты знал, сколько раз я мог грохнуть тебя прямо там, на месте!

– Так, значит, это был ты… Тот неуловимый снайпер, который положил моих парней, – догадка болью пронзила сердце Ковалева.

– Война… Она всех делает убийцами, – мрачно усмехнулся Егоров, передергивая затвор пистолета. Он поднялся со своего места. Ковалев в этот миг сделал то же самое. Они вышли из своих укрытий одновременно. У одного в руках был автомат, у другого – пистолет. Они держали друг друга на прицеле.

Два друга, которых война сделала врагами…

– Почему, Вася? – с блеском в глазах выпалил Ковалев. – Зачем ты перешел на их сторону?

– Ты меня считаешь предателем, – невозмутимо отозвался Егоров. – Но ошибаешься… Я воевал вовсе не против России, я воевал против тех, кто ведет нашу страну прямиком к пропасти. И ты ведь знаешь, что я прав! Разве ты не чувствовал себя брошенным на произвол судьбы? Им плевать на тебя, на меня, на русский народ. Они хотят только одного – власти…

– Может, и так. Но ведь это не оправдывает того, что ты делал. Ты же своих убивал, своих братьев, – глаза Ковалева увлажнились, и по его щеке скатилась слеза.

– Братьев? – переспросил Егоров. – А ради чего они пришли сюда? Это ты один такой идейный, воевал за Россию. А они… и так уже были мертвы.

– Ты говоришь почти как Дима Вяземский, – вспомнил Ковалев недавнюю историю¹. – Ты стал демоном, Вася!

– Демоном? – мрачно усмехнулся Егоров. – Возможно… А знаешь, Андрей, почему я не убил тебя тогда, в Славянске? Нет, вовсе не из жалости и не потому, что когда-то сам же спас тебя. Просто я хочу, чтобы ты понял, что понял я… Ты такой же, как я. Ты думаешь, в отличие от остальных. И… – он не закончил фразу, услышав шорох за спиной. Обернувшись, он нацелил свой пистолет на ополченца, подкравшегося к нему сзади.

– Не стрелять! – закричал Ковалев своему подчиненному и «брось пистолет» – Егорову.

– Брось пистолет, Вася. Клянусь. Я дам тебе уйти…

– Ты отпустишь того, кто положил твоих парней? А как же ты объяснишь это своему начальству? – засмеялся Егоров. – Вон, сколько свидетелей, – он кивнул на других ополченцев, которые спешили на помощь своим товарищам.

– Ты видишь, что окружен. Брось пистолет! – повторил свое требование Ковалев и крикнул ополченцам:

– Не стрелять!

Оглядев тех, которые держали его на прицеле, Егоров скривил мрачную гримасу и посмотрел на Ковалева.

– Андрей, я облегчу тебе задачу, – с этими словами он приставил дуло пистолета к своей голове и… произвел выстрел.

– Нет! – вскрикнул Ковалев и подбежал к безжизненному телу, которое распласталось на земле.

***

– Нет! – вскричал Андрей Ковалев и… проснулся. Сердце бешено колотилось в его груди, и он сильно вспотел и должен был отдышаться. За окном стояла темная ночь. Переведя дух, Ковалев еще долго лежал на спине, вглядываясь в темноту, пока не стало светать.

Ему часто снился этот сон, который возвращал его к временам известных событий. С тех пор прошло уже четыре года, но воспоминание было столь ярким, что казалось, будто все случилось вчера.

Вскоре после Иловайска Андрей Ковалев вернулся в Россию…

Увы, эта поездка, кроме новой боли, ничего не