«Ожог» читать онлайн книгу 📙 автора Василия Аксенова на MyBook.ru
image
Ожог

Отсканируйте код для установки мобильного приложения MyBook

Недоступна

Премиум

4.34 
(50 оценок)

Ожог

549 печатных страниц

Время чтения ≈ 14ч

2004 год

12+

Эта книга недоступна.

 Узнать, почему
О книге

Роман Василия Аксенова «Ожог», донельзя напряженное действие которого разворачивается в Москве, Ленинграде, Крыму шестидесятых – семидесятых годов и «столице Колымского края» Магадане сороковых – пятидесятых, обжигает мрачной фантасмагорией советских реалий.

Книга выходит в авторской редакции без купюр.

читайте онлайн полную версию книги «Ожог» автора Василий Аксенов на сайте электронной библиотеки MyBook.ru. Скачивайте приложения для iOS или Android и читайте «Ожог» где угодно даже без интернета. 

Подробная информация
Дата написания: 
1 января 1975
Объем: 
988904
Год издания: 
2004
Дата поступления: 
12 декабря 2018
ISBN (EAN): 
5946611143
Время на чтение: 
14 ч.
Правообладатель
22 422 книги

951033

Оценил книгу

В этой книге прекрасно всё. Суховато, да? Когда человек пытается выразить невыразимое, самую суть проистекающих в нём таинственных процессов, он всегда скатывается в пошлость. Можно даже функцию вывести: при невыразимости, стремящейся к максимуму, пошлость стремится к бесконечности. Обидно, да? Но есть выход! Можно забить на невыразимое и пойти простым путём: поведать миру простую незатейливую до ломоты в суставах историю. Всё про жизнь, да про соседей, про любовь, какой не знали – вот же она, заря нового откровения. А есть второй выход. Он, пардон, через вход: когда функция пошлости достигает невыносимо бесконечного значения, то функция невыразимости достигает-таки своего экстремума (апогея). И тогда наступает, прости господи, постмодернизм. Запомните, постмодерн – это когда пошлость уже настолько невыносимо нарочито пошла, что она переваливает через ось и из своего отрицательного значения становится положительной. На пошлость действует принцип йо-йо. И тогда в этой книге становится невыразимо прекрасно всё: и название, и начало, и повествование, и даже конец. Добро пожаловать на наш развратный Олимп.

Лирическое отступление 1. Одна знакомая училась в старой школе, которую почему-то очень любили посещать президент с губернатором. В такие дни в школе наступал полный achtung. Вместо дежурных в коридорах стояли секьюрити и досматривали рюкзаки с непременными вопросами типа: - Что это? - Это сменка. В столовую никого не пускали, ибо президент с губернатором заседали именно там, а голодных детей держали в школе до восьми вечера. Они сидели по классам и с грустью смотрели в окна на стоявшую напротив психбольницу. В обычных школах на уроках ОБЖ каждый год проходили хлор и аммиак, а в этой школе инсценировали нападение психбольных на президента. Конец лирического отступления.

И вот тут вы начинаете колготиться. Я не напился, я просто попал в сказочную страну, кричите вы. В умиральную яму ты прямиком попал, отвечают другие. А мне нравки!!! кричите вы. Вот такая вот начинается колготня. А потом вы спрашиваете, озираясь, а который час? А они отвечают, самое время тебе заткнуться. Вот ведь что делает Василий Палыч. В первой части он двести страниц самым мелким шрифтом лепит из советского читателя патологического идиота, неспособного понять его, Василия Палыча, невыразимое. Он притворяется диким, ужасающим пошляком и самодуром, до самой бесконечности. Потому что… ну потому что не всем же быть белыми и пушистыми. А белым и пушистым, сами знаете, выложена дорога к белым тапкам. И своим оголтелым скоморошеством он эту самую нашу функцию-то выражения невыразимости жизни подводит под максимальнейшую пошлость, и тем самым функцию эту исполняет. Бабам! Гремит оркестр, бьются литавры, впервые в истории советской высшей математики человек выразил невыразимое. А потом он начинает вторую часть. Когда меня спрашивают, кто твой любимый писатель, я отвечаю – Жизнь.

Лирическое отступление 2. В каждой женщине должно быть нечто сморщенное и коричневое. Сидел я как-то по службе в одной каюте с двумя дамами-сотрудницами. Про себя я называл их «Биогруппа Тревога», потому что по отдельности они были вроде бы безвредны, а вот будучи вместе грозили миру расслоением многих фундаментальных пластов бытия. Однажды после выходных они обе пришли на вахту хромые. Выяснилось, что первая – только что с блеском защитившая дипломный проект детский психолог – каталась по парку на велосипеде, не справилась с управлением и врезалась в толпу не разбежавшихся перед ней заблаговременно детей, своих будущих, можно сказать, пациентов. Вторая поехала в Москву к дяде, видному профессору математики в МГУ, чтобы тот прочитал ей пару лекций по вышке. Но вот ни в какую: он объясняет, а она - ноль понятия, и говорит ему: - Дядя, милый, нам с тобой никогда не прийти к консенсусу, ведь ты математик, а я МЕНЕДЖЕР. В общем, пошла она с горя от дяди в шашлычную, поругалась там за биллиардом с таджиком, и тот сломал ей об ногу кий. Ладно, прекратили хихиканье. Остановим эту машину юмора, припаркуем её. Изюминка! Конец лирического отступления.

Из личной переписки:
- Прочитал тут ещё страниц сто ОжОгА, снова дикий резонанс, мысли какие-то лезут, постоянно записываю что-то на салфетках, на сторублёвках. Феноменальный текст по воздействию на сознание. Я к сравнению: если бы я был американцем и на родном английском читал бы Радугу тяготения, то у меня стопроцентно было бы такое же смятение и мозговая активность, как сейчас у меня русского от ОЖОГа. И абсолютно такое же чувство свободы текста и героев внутри романа, что в ОжОгЕ, что в V., что в Радуге. Вот откуда Василий Палыч всего этого понахватал?! Как он в 1975 году писал сцены практически один-в-один с Пинчоном? Ноосфера, однозначно. Бабахает людям по головам в разных точках планеты, и они, не сообщаясь друг с другом, пишут на одной волне.
- Я застрял, очень застрял в Ожоге на том месте, когда мент какой-то поехал за алкоголем. Это уже после того, как он пять раз подряд вставляет в текст одну и ту же сцену с заголовком ABCDE, только с разными именами главного героя.

Лирическое отступление 3. Походит ко мне как-то в 1979 году в вагоне метро явный пролетарий и знаками просит показать обложку книги, которую я читаю. А обложка такая ядовито-розовая, и как назло это оказываются Элементарные частицы. Тут пролетарий жестами вопрошает, как я докатился до такой жизни, что читаю сию розовую погань. А я как на духу: - Сволочь одна на предыдущей остановке подкинула! Прочитал пару страниц, но руки были заняты сетками с продовольственными продуктами, полученным по талонам ленд-лиза, а то по роже эта сволочь бы получила за самиздат свой!
Ничего не ответил пролетарий, покивал понимающе и отвернулся. Конец лирического отступления.

В этой книге прекрасно всё: название, начало, повествование, конец, язык, стиль, герои, фабула, катарсисы и каннибализм в общественном транспорте. В этой книге прекрасно не только лишь название, но также и крабы, рыбы, чайки, совы, мыши, змеи, рыси и волки этой книги. Это книга о том, что после первой части этой книги наступает вторая часть этой книги. Эта книга показывает нам, что эта книга учит нас в этой книге помнить эту книгу. Книга говорит нам, что книга о книге – это книга в книге. Книга книга книга книга книга книга. Эта книга – книга

Самым пытливым умам предлагаю в комментариях дать свою расшифровку аббревиатуре ОЖОГ

БОНУС: Дуняша, Танюша и Василий Палыч

19 мая 2015
LiveLib

Поделиться

nata-gik

Оценил книгу

Хотите понять сегодняшнюю нашу действительность? Хотите посмотреть со стороны на Россию наших дней? Креативный класс, "болотное дело", расколовшую общество крымскую кампанию, "Тангейзер" и многое другое? Не нужно читать новости, там только пропаганда и истерика. Откройте "Ожог" и читайте внимательно! Тут не будет ответов на болезненные вопросы, но беспристрастно рассказанная история может помочь очистить собственную голову от информационного хлама.

Нам казалось, что нас очень много, нам казалось, что вся Москва уже наша.... Сырой зимой Москва судила двух парней.... Потом еще четырех. Потом еще по одному, по двое, пачками.
Наших профессоров понижали, наших режиссеров вышибали, наши кафе закрывали.
Режим хмуро молчал, на претензии сучки-интеллигенции не отвечал, но лишь вяловато, туповато, "бескомпромиссно" делал свое дело – гаечки подкручивал...

Это без всяких преувеличений гениальное произведение. Несмотря на то, что оно старается выглядеть простым и даже низкокультурным романом. Огромное количество нецензурной лексики, описания жутких попоек и их последствий, разврат и угар. Но за всем этим – живая, яркая, отвратительная, но, как глубокая рана, притягивающая взгляд картина советской жизни. Я бы этот роман "прописывала" в лечебных целях всем тем, кто жаждет возвращения в те "благословенные" времена Советского Союза. Почитайте, вникните, поставьте себя в будни настоящей советской действительности. Я просто не в состоянии представить, что можно добровольно хотеть вернуться туда.

Примечательно то, что "Ожог" – это вовсе не бытоописательный роман. Там собственно и сюжета, как такового, нет. Но для того, чтобы в деталях показать время оттепели и застоя, автору не понадобилось рассказывать нам подробную жизненную историю героя. Он с разбегу погружает нас в атмосферу того времени, да так, что даже выдохнуть не успеваешь. А потом в этой дикой фантасмагории каждое событие, которое скорее стоп-кадр, может быть отдельной иллюстрацией сатирического киножурнала "Фитиль". В первой, разгульной части романа все эти элементы "совка" как-то забавляют, даже смешат. Но потом автор вытаскивает нас и своего героя из пьяного бреда и окатывает холодным ушатом истинного положения вещей. Это как смотреть в бинокль и видеть в нем сначала размазанные цветные пятна, а потом вдруг навести правильную резкость и увидеть все так четко, что аж глаза будет резать. Особенно если зрелище не приятное.

Средняя часть "Ожога" – это именно такой момент снятия пелены с глаз. До этого добрую половину романа мы с вами проносимся ураганом вслед за дикими пьяными похождениями, воспоминаниями, снами главного героя (который, к слову, представлен тут в пяти лицах). Сначала ты пытаешься удержать хоть какую-то нить повествования, искать какой-то смысл в происходящем, соединить героев друг с другом. Но это совершенно бесполезно. Только заработаете себе сильное головокружение, а то и настоящее опьянение (что будет совершенно неудивительно, учитывая, сколько алкоголя "пролилось" в первой трети романа). Просто расслабьтесь и ловите волну куралесящего по городам и весям СССР и своей памяти героя. Когда будет нужно, автор будет немного отрезвлять вас и показывать что-то важное. А потом уволочет дальше, к следующим стаканам и литрам. И да, если вы хотели познакомится с "потоком сознания", но не решались браться за Джойса, то первая часть "Ожога" вам предоставит такую возможность. Единственное, сознание будет нетрезвым, но от этого не менее интересным. Я не могу себе представить, как это можно было написать именно так: описывать столько пьянок, использовать столько матерщины и не скатиться в чернуху. Это какое-то непостижимое для меня владение словом.

И вот вас несет вместе с героями из мрачной Москвы в солнечную Ялту. С надежным другом, с деньгами. Как говорится, ничто не предвещало. И вдруг вас выдергивают из пьяного сна и отправляют в Сибирь. Вместе с воспоминаниями героя. Я не буду сейчас писать ничего о содержании средней части романа, чтобы не портить интерес. Но по ощущениям это больше всего напоминает классический сюжет психологического триллера, когда сознание героя принудительно забывает какое-то страшное событие прошлого, а под воздействием чего-то внешнего все эти воспоминания вдруг прорываются через психологическую плотину. И все встает на свои места. Пьяная пелена спадает с глаз, и жизнь открывется во всех своих страшных подробностях. Все то, что было раньше, что казалось таким веселым, вдруг перестает смешить. И это касается как "веселой" жизни героя, так и такой залитой солнцем советской действительности, как она представляется некоторым ностальгирующим. Да, вот такая она и была, эта жизнь. Вроде только что были яркие пейзажи Ялты, а теперь – территория вечной мерзлоты в Сибири. С одной стороны развеселые друзья-собутыльники, с другой – бросающие тебе в спину камни "добропорядочные советские граждане". Вроде это мирный старичок-гардеробщик, а на самом деле – сталинский палач на пенсии.

Вот он, пиковый момент романа, квинтэссенция истины и боли от ее осознания. И после "возвращения в реальность" Аксенов нам показывает то, что бывало с людьми, которые "отрезвели".

Ты находишь такие уничтожающие метафоры для телевизионного свинохорька, но уверен ли ты в том, что тебе не хочется сейчас включить звук, отбросить все свои тревожные мыслишки и погрузиться в усыпляющую мешанину идеологической речи, испытать комфорт лояльности, блаженство конформизма?

Именно в последней части романа я поняла задумку автора с пятиликим героем. У него просто филигранно получилось из одной исходной точки провести пять разных дорог и закончить их одновременно в другой, конечной и трагичной точке. Это эффект в стиле "Беги, Лола, беги", когда герой (героиня) раз за разом начинает свой путь из одного момента, и пытается каждый раз сделать что-то в своей жизни иначе. Аксенов не отбрасывал своего героя каждый раз на исходную точку. Он, как виртуозный гитарист, быстро-быстро перебирал пять струн своей гитары в первой части романа. потом брал печальные, но ровные аккорды во второй, а в коде его переборка стала медленней и печальней. И, одна за другой, струны затихали на одной печальной финальной ноте.

С.R.
И я еще фыркала на обложку моего издания. Мне вот интересно, сколько страниц от начала романа прочел создатель обложки слева? Нью-Йорк? Саксофонист с первой же страницы? И вот это радужное веселое пятно "Стиляги"?!?!? Вот хотела бы я посмотреть на человека. который купит роман, соблазившись красочной обложкой... Средняя обложка второго издания "Изографа" слишком уж мрачная. А в такое настроение вгонять читателя сразу – это спойлер. На этом фоне шедевром смотрится подпольное издание 1980 года.

В Штатах роман издавался два раза (по найденной мной информации). И обложка слева, на мой взгляд, отлично подходит роману. Отличный образ "тяжелого похмелья".

27 мая 2015
LiveLib

Поделиться

evening_book

Оценил книгу

Аксенов – сын репрессированных родителей, которые провели в лагерях и ссылках 18 лет. После их ареста воспитывался в детдоме, пока его не нашли родственники и не забрали к себе. Немного повзрослев, он переехал к матери в Магадан. Там же окончил среднюю школу, там же видел обратную сторону советской жизни. Всё это отразилось на будущем писателе, на его мышлении и взглядах. Возможно, отсюда название романа – «Ожог». Незаживающая рана.

В книге нет устоявшихся героев. Действие происходит в разное время, с разными людьми. Нет в ней и сюжетной линии. Всё намешано – лица, времена, страны. Однако есть то, что ясно прослеживается – это борьба советской интеллигенции и (бывших) сотрудников уголовной, исправительной системы. Все они пережили годы сталинских репрессий, но психологически продолжают жить в то время. Продолжают бороться, спорить, ненавидеть. Как будто для них ничего ещё не кончено. Автор путем насилия символично уравнивает оба лагеря. В отношении девушки в своё время совершают преступление и тот, кто участвовал в репрессиях и тот, кто пострадал от них. Этим автор как бы ломает привычное разделение людей на хороших и плохих, заменяя его другим – жертвы и их насильники.

«Ожог» – неоднозначный роман. Писал его Аксенов вероятно, не для широкого читателя, так как в то время произведение с нецензурным насилием, матом, эротикой не могло быть издано. Если говорить о плюсах и минусах, то в романе прекрасный авторский слог, интересная идея, неплохо передается эпоха Оттепели, но смущает бессвязность некоторых историй, которые описывает автор. В итоге, «Ожог» вызвал у меня противоречивые чувства. Я люблю читать все, что связано с диссидентством, цензурой, самиздатом, но здесь мне чего-то не хватило. Возможно, целостности и более-менее ощутимого сюжета.

29 августа 2019
LiveLib

Поделиться

Бог не карает, и сила его не во власти. Бог – это только добро и только любовь и никогда не зло. Знай, что, когда чувствуешь добро, или любовь, или восторг, или жалость, или что-нибудь еще высокое, ты приближаешься к Богу. Знай, что, когда чувствуешь злость или что-нибудь еще низкое, ты уходишь от Бога. В несчастье Бог дает тебе надежду. Отчаявшись, ты отталкиваешься от Бога. Бог – это всегда радость, величие, красота. Нерадость, низость, некрасота – вне Бога. Ты наделен волей быть близко к Богу или уйти от
14 марта 2018

Поделиться

Василий Аксенов Ожог Посвящается Майе КНИГА ПЕРВАЯ «Мужской клуб» ...Но право, может только хам Над русской жизнью издеваться... Александр Блок Наконец-то! Двери! Здесь, у дверей своей квартиры, я вздохнул с облегчением: сейчас нырну куда-нибудь во что-нибудь теплое, во что-нибудь свое, в подушку, в одеяло, или в кухню нырну, где так красиво разложены овощи... а может быть, нырну в книгу... там валяются на полу «Приключения капитана Блада» и «Драматургия Т.С.Эллиота» и какая-то лажа по специальности, словом... а не нырнуть ли в горячую ванну?.. никому не открывать, на звонки не отвечать, сидеть в пузырях, в простых и понятных мыльных пузырях и забывать всю эту внешнюю дикую белиберду. Я переступил порог и блаженно пошевелил пальцами в сумерках. Вот выплыли из темноты мои домашние: ковбой, нарисованный на двери уборной, чучело пингвина, ключ Ватикана с портретом папы Иоанна XXIII, рулевое колесо разбитой в молодые годы автомашины, посох Геракла, лук Артемиды, ну вы знаете, все такое шутливое, благодушное (спасибо женщинам за заботу!) ... милые, милые домочадцы... как вдруг в глубине квартиры громкий голос отчетливо сказал: «Родина картофеля – Южная Америка!» ...и тут я позорно растерялся, заметался под напором этого страшного голоса, который продолжал говорить что-то уже совсем непонятное. Я покрылся липким стыдным потом, пока не сообразил, что это телевизор где-то в моей квартире работает. Наверное, вчера забыл выключить, когда блаженствовал с бутылкой перед мелькающим экраном. Опомнившись, я бросился в спальню, прыгнул на кровать, стряхнул с ног башмаки, закутался в шерстяное одеяло, включил ночник, открыл журнал «Вокруг света» и положил его себе на лицо. Сердце еще колотилось, дергалась мышца на шее, прошедший день бушевал в
17 июня 2017

Поделиться

Личность? Слушай, выкидыш сталинизма, личностью может быть только тот, кто убежит. Сливаясь с политической или противополитической системой, ты становишься производителем или потребителем, карателем или разрушителем, ты уже попадаешь под классификаци
3 апреля 2017

Поделиться

Автор книги

Подборки с этой книгой