Маятник жизни моей… 1930–1954

Сколько бы человек ни рассказывал о себе, сколько бы книг о себе ни написал, он самое главное свое унесет в могилу нерассказанным. И для самого себя неизвестным.
В.Г. Малахиева-Мирович "Маятник жизни моей"

Эту рецензию я написала уже некоторое время назад, но выкладываю только сейчас, потому что хочу, чтобы она была последней в уходящем году. Хочется завершить его чем-то очень настоящим и правильным.

Что есть время? Четвертое измерение, которое нам не дано постичь? Череда событий, запечатленная в хронологическом порядке прилежным летописцем? Ворох воспоминаний, старые фотографии, обрывки мелодий, ощущение дежавю, рассказы бабушки, черно-белая хроника? Есть время общее, календарное, есть время свое, личное, принадлежащее лишь тебе. В первом всегда есть прошлое, настоящее и будущее, они четко разграничены числами и веками. Второе - зыбкое, едва уловимое, неопределенное. Вот сейчас ты сидишь у окна, смотришь на улицу, где играют чьи-то дети, а через мгновение оказываешь в ночном саду, стоишь у едва белеющей березы и ведешь разговор, возможно, самый важный в твоей жизни, как и множество других разговоров. Этот же разговор ты ведешь и сейчас, 40 лет спустя, у окна, и тот, с кем вела ты его в ту теплую летнюю ночь, так и не покинул тебя, хоть нет его на земле уж давно, а не видела ты его еще дольше. Второе время - волшебное.

Варвара Григорьевна Малахиева-Мирович родилась в 1869 году в Киеве, а умерла в 1954 в Москве. За свою жизнь она увидела очень многое: падение Российской империи, Первую мировую войну, революцию, Гражданскую войну, коллективизацию, репрессии, Великую отечественную войну, строительство БАМа, появление метро, кардинальное укорочение юбок, культ личности, смерть и похороны Сталина, переход от православия к атеизму. Она захватила почти столетие (85 лет), когда жизнь менялась скачками до неузнаваемости. Она много путешествовала, по ее же словам. побывала на всех континентах, кроме Австралии. Она была знакома с Куприным и Пришвиным, дружила с Аллой Тарасовой, Анатолием Луначарским и Даниилом Андреевым, брала интервью у Льва Толстого. Она писала стихи, истинные стихи Серебряного века, печально-пафосные и все больше о смерти, восхищалась Блоком и немного презирала Гиппиус, не понимала "всех этих пастернаков и мандельштамов". Была музой и сиреной для многих, сама искала лишь дружбы и духовного общения, всегда без памяти влюблялась лишь в женатых мужчин, преданных своей семье. Была убежденной коммунисткой и истинно верующим человеком. Одобряла возведение мавзолея как места поклонения вождям революции и с радостью отстаивала церковные службы. Свои дневники она вела на протяжении 24 лет, практически до самой своей смерти, и в этих записях она одинаково хорошо улавливала сегодняшний момент и погружалась в прошлое.

Несколько лет назад мне, не побоюсь этого слова, посчастливилось прочесть удивительный роман Маргарет Форстер "Дневник обыкновенной женщины". Но та книга - вымысел. Здесь же перед нами предстает жизнь настоящая, реальная, со всеми подробностями, как духовными, так и материальными. Варвара Григорьевна вела свои дневники не для печати, но для того, чтобы после ее смерти они были прочитаны близкими ей молодыми людьми, детьми и внуками ее друзей. Поэтому с одной стороны, она конечно старается приукрасить себя и окружающих, особенно окружающих, выставляя их в наиболее выгодном свете, хоть это не всегда и получается, а с другой, записи эти лишены той лакировки и безжизненной прилизанности, которые свойственны официальным мемуарам и автобиографиям. Одновременно можно увидеть, как записки для молодежи постепенно превращаются для Варвары Григорьевны в дело всей жизни, она уже сама не мыслит себя без своих тетрадей и очень переживает, когда не может достать бумагу из-за дефицита военного времени. Описать свою жизнь на фоне жизни страны в контексте духовного развития и непрекращающегося духовного поиска - задача трудная, но Малахиева-Мирович справилась с ней блестяще.

Конечно, такую книгу не читаешь, как художественную, не ищешь увлекательного сюжета (будет там и интрига, пусть незначительная, но берущая за душу), не оцениваешь язык (великолепный, язык Чехова и Сологуба), не глотаешь страницу за страницей (было пару раз и такое), но пьешь ее маленькими глотками, словно изысканное вино. Улыбаешься иной шутке, соглашаешься с некой мыслью и бурно протестуешь против другой, отторгаешь и принимаешь саму личность Варвары Григорьевны, переживаешь за нее в итоге, как за родного человека. Неожиданно находишь что-то совершенно свое: так в 30-х годах Мирович вместе с семьей Аллы Тарасовой, знаменитой актрисы МХАТа, жила на улице Огарева, маленьком переулочке рядом с Тверской. Именно в эти годы там жили мои прабабушка и бабушка, а позже и моя мама. Удивительно, но с кем-то из них Варвара Григорьевна вполне могла столкнуться. Какие-то вещи умиляют своей наивностью. Малахиева-Мирович часто устает от шумной и пыльной Москвы с ее огромным населением в 4 миллиона человек. Ах, дорогая Варвара Григорьевна, видели бы вы наш город сейчас!

Декабрь оказался месяцем противоречивым. В самом начале я прочитала свою худшую книгу года, и вот мною прочитана несомненно лучшая книга года и одна из лучших книг вообще.

Дневников сталинской эпохи немного – не те были времена, чтобы заводить архивы и трястись над рукописями. Тем ценнее дошедшие до нас, и неважно, написаны они известными личностями или так называемыми простыми людьми.

К счастью, ММ избежала и тюрьмы, и сумы, но и на ее долю хватило. Юная революционерка (даже успела посидеть в Шлиссельбургской крепости за провоз запрещенной литературы), гувернантка, потом – совсем недолго – секретарь литературного журнала в Петербурге, какие-то частные уроки, какие-то редкие переводы, вместо своего дома – чужие углы, вместо семьи – чужие мужья, вместо творчества – беспомощные стихи (и при этом она пренебрежительно бросает: «поэзия - настоящая, а не мандельшамов и пастернаков, тем и важна...»). И все это на фоне войн, революций, социалистического строительства. Когда ММ было под сорок, она встретилась с мужчиной на двадцать лет ее моложе, они прожили вместе десять лет, после чего он женился на ее знакомой, а ММ осталась другом дома, периодически наезжая нянчить их пятерых детей. Под старость и вовсе пришлось стать приживалкой за ширмами (в отделенном ширмой углу общей комнаты) у подруги детства, вернее – ее дочери, актрисы МХАТа Аллы Тарасовой.

ММ водила близкое знакомство с философом Львом Шестовым, Даниилом Андреевым («Роза мира»), артистом Игорем Ильинским – все они встречаются на страницах дневника, но ярких портретов или зарисовок из их жизни не ждите. Да и вообще эта книга не дневник в чистом виде, то есть более-менее регулярные записи о недавних событиях, встречах или переживаниях. ММ начала вести его, когда ей было 60, для свего «зам. сына» Сергея Шика (интересно, он их прочитал?), и она не столько описывает повседневность, сколько вспоминает, подводит итоги и морализаторствует. Если возьметесь читать, будьте готовы к напыщенным описаниям природы, кокетливому самобичеванию, выспренности и литературности в худшем смысле слова. Давно заметила: чем «обыкновеннее» человек, тем больше в его записях умничанья и красивостей. Конечно, каждому хочется, чтобы потомки увидели в тебе глубокого и тонко чувствующего человека. Вот только за восходами и закатами желающие скорее пойдут к Бунину, философические размышления мемуаристов, как правило, банальны до неловкости – и ММ здесь не исключение, в то время как Zeitgeist, ради которого и читаются такие дневники, приходится буквально выискивать, пролистывая пересказы снов и мистические откровения.

Что действительно отличает ММ, так это ее постоянные размышления о смерти, приготовления к ней, порой глубокие и трогательные, порой невыносимо манерные и пафосные. И так все двадцать четыре года, в течение которых она вела дневники, до смерти в почтенные 84 года – четверть жизни! Поп-психологи учат нас жить сегодняшним днем, а не ждать лучшего будущего. Жить в нервическом ожидании смерти ничуть не лучше, чем откладывать жизнь на понедельник, – и это, пожалуй, главное, что я вынесла для себя из этой книги.