Глава 2

План Зои Николаевны Чарышевой по созданию зоны безопасности для англичанки Джеки сработал через неделю после посещения поселка Приморский. Дарья Никаноровна в первую очередь отремонтировала внутренние помещения приморской больницы, куда и заманила якобы на «сохранение» доверчивую Джеки. В это время новое, современное оборудование для больницы уже было на подходе. Нужные специалисты для установки техники найдены, в общем все шло своим чередом, по планам Дарьи Никаноровны.

Но неожиданно обозначились неприятные сюрпризы. Левон оставил все свои дела в санатории и сутками просиживал в больнице. Ему-то не посмели объявить, что переселение Джеки в больницу, это простая мера безопасности, а не повод для беспокойства о состоянии здоровья мамочки и ребенка.

Охрана больницы была усилена и имела тайные указания по ограничению посещений англичанки Джеки. На окна палаты Джеки установили металлические решетки. Если захочет открыть окно, то почему бы и нет, пожалуйста, мадам, дышите морским воздухом!

Неограниченный доступ в палату имел только Левон. Этим он и пользовался на все сто процентов – большую часть дня проводил в палате жены.

Павел получил долгожданную свободу. Или почти свободу, потому что оставался еще Сергей, которому Левон поручил контролировать все деяния Павла, касающиеся его контактов с другими людьми, особенно женского пола. Сергей воспринял наставления Левона вполне серьезно, можно сказать ответственно и старательно ограничивал поползновения своего племянника на свободу действий и поступков. Изначально Павел пытался игнорировать ограничения в своих желаниях, которые выставлял Сергей, но быстро понял, что все детали его непослушания немедленно выносятся на доклад Левону, а тот на расправу был скор и иногда жесток – то изымались карманные деньги, то назначался домашний арест, а иногда отвешивалась болезненная оплеуха по причинному месту. Павел притих, преданно смотрел в глаза Сергею, смиренно исполнял все его требования и двадцать четыре часа в сутки, с небольшим перерывом на сон, мечтал о полной, настоящей свободе действий и поступков.

Но наступал новый день, в квартире появлялся Сергей и рассказывал, как они интересно, вдвоем, проведут сегодняшний день. Надо отдать должное отсутствию изобретательности у Сергея – каждый следующий день идеально повторял предыдущий. Тот же пляж, заплывы в море, подъемы по горным склонам. Между ними завтраки, обеды, ужины. Редко выход в городской парк, с каруселями, мороженым и квасом.

Но однажды Сергей в квартире Левона ранним утром не появился. Это было событие – мрачное и тревожное. Сергей за свою работу получал от Левона денежное вознаграждение, очень этой данностью гордился и прото так, без веского обоснования, не мог проигнорировать свои обязанности.

Встревоженный сей данностью Левон позвонил Джеки и сказал, что его визит в больницу на сегодня переносится на послеобеденное время, а сейчас он хочет навестить Сергея, который видимо заболел.

Левон усадил Павла в новенькую машину, которая совсем недавно была приобретена для нужд пансионата, и они отправились в поселок, навестить Сергея. Но странности продолжались – на двери дома Сергея висел внушительный замок. Из сарая вышел заспанный Василь и сообщил, что Сергей со вчерашнего дня дома не появлялся. Василя этот факт совсем не насторожил, потому что он решил, что Сергей остался на ночь в квартире своего племянника.

Но Левона пропажа Сергея явно насторожила, и он с пристрастием, во всех подробностях и деталях допросил своего сына о вчерашнем дне, который Павел и Сергей провели вместе. Как начался день, куда пошли, чем занимались по часам и минутам. И тут выяснилось, что Сергей фактически пропал еще вчера вечером, плавал в море, но на пляж, где Павел ждал его, не вернулся. То есть утонул, что ли?

Вот в эту версию Левон поверить никак не мог! Сергей, который всю жизнь провел возле моря, не боялся морской глубины, нырял и плавал как дельфин, физически крепкий телом и духом человек и вдруг утонул?

– Ты почему мне вчера не сказал, что Сергей не вернулся из моря? – строго спросил Левон сына, – ты же понимаешь, что его срочно нужно объявить в розыск.

– Не сказал, ну и не сказал, – уныло протянул Павел, – нужен он мне, этот ваш Сергей. Пропал, значит, туда ему и дорога!

– Давай в машину, – распорядился Левон, и Вы Василь тоже. Едем в милицию писать заявление о пропаже человека.

Писал заявление Левон. Его допросили, затем пригласили Павла. Павел после допроса вышел к Левону несколько смущенный, но какой-то радостно сияющий. Как будто выиграл крупный приз в лотерею. Следом к следователю отправился Василь. Пробыл недолго, но так же, как и Павел, сиял от удовольствия.

«У них, что северное сияние в голове случилось, что ли? – удивился Левон, – радуются как малые дети игрушке. Впрочем, мне какое дело до их радости? Одному Сергей друг и меценат, другому родной дядя, пусть строят свои взаимоотношения как им угодно»

Две недели в поселке Приморский проводились мероприятия по поиску пропавшего, предположительно утонувшего, Сергея Сулимова. Море бороздили катера МЧС, спасатели пляжной охраны проводили свои мероприятия по обнаружению тела утонувшего человека. Человек этот не был туристом, он был свой, коренной житель Крыма. Ничем выдающимся среди поселкового народа не выделялся, вел беспорядочный образ жизни, но как оказалось, за его спиной обозначились вполне обеспеченные, солидные и настойчивые иностранцы, финансирующие детский пансионат в поселке и имеющие особняк на берегу Черного моря. Они требовали, не просили, нет! Требовали принять все необходимые меры и разыскать пропавшего бедолагу Сулимова. Им нужны были результаты, но поиски имели нулевые результаты.

Левон каждый день на несколько минут забегал в больницу к Джеки, спрашивал у врача, как она, не ухудшилось ли ее состояние, а затем уезжал к поисковикам. Врачи уверяли, что нет поводов беспокоиться о ее состоянии и течении беременности, ребенок здоров и вот-вот запросится на волю. Немного терпения и результат не заставит себя ждать.

Через две неделе безрезультатных поисков самого Сергея или его тела, Левона вызвали на очередной допрос к следователю. Хмурый, неопрятный следователь не выпускал сигарету изо рта и периодически отпивал глоток черного напитка из такой же неопрятной, как и сам, алюминиевой кружки. Он был раздражен происходящим, длительным розыском в общем-то ненужного человека и пристальным вниманием к его персоне следственного комитета края. От него ежедневно требовали результат – живой или мертвый Сулимов должен быть найден. Найти его – живого или мертвого, это неважно, но найти! Иначе… и следовал подробный перечень мер, которые будут приняты к нерасторопному следователю и его посковой группе.

И вот перед следователем сидел человек грузинского происхождения и на все вопросы отвечал: не знаю, не владею, не видел и нес прочую чушь, из которй следовало, что этот человек категорично отрицает свое участие в пропаже Сулисова. На этот счет у следователя уже сформировалось видение того, что причастен, именно он и причастен к организации пропажи или простого устранения человека по фамилии Сулимов.

В папке на столе следователя лежали два протокола допроса свидетелей по этому делу – Павла Сулимова и бродячего человека по имени Василь. Оба они к пропавшему Сулимову имели прямое отношение – один из них родной племянник, второй друг, как он себя обозначил, а на самом деле, видимо, собутыльник и квартирант дворового сарая Сулимова.

Кроме протоколов допроса папка следователя до отказа была заполнена клочками оберточной бумаги, на которых корявым почерком Василя, племянника и самого пропавшего Сулимова были написаны некие обращения в суд или какие-то еще правоохранительные органы с настойчивыми просьбами оформить опеку над больным Павлом Сулимовым на его родного дядю Сулимова Сергея! А это разве не повод для устранения Сергея Сулимова? Повод, да еще какой!

«Мог ли Левон, горячий человек грузинской национальности, допустить, чтобы у него отняли такой доходный бизнес, как опекунство над больным Павлом, наследником большого состояния своей матери? – размышлял следователь, – Конечно, нет! Скорее всего дело было так: узнал Левон, что готовится некое действо по лишению его опекунства над Павлом, а скорее всего над его состоянием и ликвидировал своего конкурента. Просто убил его, а тело где-то закопал. Теперь ищи его! Мы-то ищем в море, а тело предано земле. Крымская земля хранит много тайн, одной больше, одной меньше… Трагедии не случится! Но я-то молодец, разгадал этот крассворд, а убийцу уже нашел и обезвредил, чтобы он еще чего не наворотил. Всякое бывает, захочет и Павла Сулимова на тот свет отправить, и причина для того имеется – большое наследство матери. Чтобы если уж владеть, то единолично»

Свои мысли следователь озвучил следственному комитету края. Те его поняли, даже почти одобрили, но приказали еще поработать.

– Вы правильное выбрали направление, но у Вас полное отсутствие улик. Работайте, собирайте! А чтобы этот опекун не строил следствию препоны при сборе улик, его можно, и даже нужно, на весь период розыскных мероприятий определить на постой в следственный изолятор. Так лучше для всех – проще будет работать со свидетелями и собирать улики преступления. Обратите внимание, – строго приказали «вышестоящие», – прокуратура без доказательной базы дело к рассмотрению не примет.

В результате следователь предъявил Левону обвинение в покушении на убийство Сулимова Сергея, и на время проведения следственных мероприятий поместил на довольствие в СИЗО.

Собственно, именно проведение следственных мероприятий следователь вовсе не планировал. У него обозначился подозреваемый в убийстве и сейчас следователь выстраивал план подтасовки улик и на их основе построения доказательной базы совершенного преступления. Простенькой базы, на которую согласится прокуратура при передаче дела в суд.

Семен Петрович Болденко в следственном комитете числился в звании капитана юстиции уже достаточно продолжительное время. Повышение его в звании вышестоящие органы не планировали. Обойдется, пусть ценит то, что имеет! Дело в том, что Болденко вполне заметно страдал комплексом мании величия. Самовлюбленный человек с громким, повелительным голосом и гордо вскинутой головой наводил страх и ужас на местное население. Коллеги в деловые контакты с ним не вступали, обходили стороной. Злобный, завистливый человек к тому же любил и умел мстить за самую мелкую обиду или неприятность. К законам страны следователь относился с долей неуважения, решения предпочитал принимать, руководствуясь внутренним чутьем. Вышестоящие органы старались его действия держать под контролем, но все не проконтролируешь. Болденко всегда к мало-мальски провинившимся перед государством гражданам страны принимал самые жесткие меры наказания, зачастую надуманные им самим. А сколько вовсе невиновных граждан прошли через его руки и были отправлены в колонии для отбывания наказания на длительные сроки?

По всей вероятности, эта же участь ожидала и Левона. Но у него были Чарашевы. Для защиты Левона из Москвы был приглашен адвокат, а в помощь ему прибыл в поселок Приморский частный детектив.

Изначально Болденко пытался проигнорировать их присутствие, но получил отпор.

Детектив за несколько дней собрал целую папку протоколов опроса свидетелей, которые утверждали, что Левон в день исчезновения Сулимова находился в больнице при своей жене. И, конечно, никуда не отлучался. Кроме живой охраны этот факт подтверждали и камеры видеонаблюдения.

Кроме того, детвора и воспитатели-монашки из пансионата утверждали, что в день пропажи Сулимова, а они этот день хорошо запомнили, Сергея и Павла на пляже не было.

Адвокат настаивал на вторичном допросе Павла, но уже в его присутствии. Болденко позвонил Павлу и повелительным голосом приказал ему явиться на допрос. Пришел Павел вместе с Василем. Василя в кабинет следователя не пустили, не тот статус и отсутствие лицензии на адвокатскую деятельность. Вполне резонно. Василь остался в коридоре, а Павла провели в кабинет Болденко. Но случилось непредвиденное – те же вопросы от следователя и единственный ответ от Павла: «прошло много времени, я все забыл, не помню». На том допрос и закончился, Павла отпустили домой.

Болденко с торжеством в голосе сказал адвокату:

– Ну, что ты доказал? Ничего! Мои выводы как всегда безошибочны. Я задержал преступника. А если ты все-таки со мной не согласен, то я сейчас приглашу на допросы всех твоих свидетелей, которые создали для твоего подзащитного алиби. И ты услышишь, как они начнут менять показания.

– Ну, во-первых, почему Вы говорите мне «ты»? Во-вторых, забывчивость Павла Сулимова вполне объяснима – у человека не все в порядке с психикой и его отказ от дачи показаний никак не доказывает вину его опекуна. И третье – я поддерживаю Ваше решение допросить всех моих свидетелей.

Адвокат Левона был уверен, что свидетели, подтвердившие алиби Левона свои позиции не сдадут. На то был веский аргумент. В поселке уже все знали, что их беднейшая поселковая больница наконец-то обрела весомых спонсоров. Сотрудникам больницы выплатили долгожданную зарплату и начислили премию. Больница засияла свежим ремонтом и новым оборудование. Штатное расписание значительно расширили, а это новые рабочие места. Рабочими местами в поселке дорожили, знали, что там ежемесячная зарплата, очередной оплачиваемый отпуск и грядущая пенсия от государства. Конечно, созданных рабочих мест совсем немного, но в поселке уже сколько лет маются без работы молодые медики с высшим образование. Их заработки непостоянны и случайны – обслуживание туристов, ловля и продажа на рынке рыбы. А тут работа по специальности и оклад! Да и здоровье подштопать лучше в модернизированной, современной больнице, чем в старом, гнилом помещении с черной плесенью на стенах. И тут поменять показания против протеже их благотворителей? Да ни за какие коврижки!

Адвокат Левона был уверен в своих выводах по поводу стойких убеждений поселковых свидетелей алиби своего подзащитного, но на всякий случай настоял, чтобы на допросах его свидетелей присутствовал прокурор, да не местный, а из областного центра.

Болденко негодовал, тянул время, но требованиям адвоката все же подчинился. Начались допросы свидетелей… Каждую неделю по одному человеку.

Для Левона ожидание свободы тянулось мелким шагом черепахи. За решеткой он находился уже более двух месяцев, изнывал от тоски, безделья и грустных мыслей об изменчивости бытия. Дважды за это время его наведал Чарышев вместе с Дарьей Никаноровной. Дарья Никаноровна уверяла, что Джеки держится молодцом, родила здоровенького крепыша мальчика, имя пока не придумала, решила, что это после выхода на свободу сделает Левон. Скучает и тревожится за Левона, а потому ищет причины, чтобы досрочно выписаться из больницы. Зося, сама Дарья Никаноровна и даже Олюшка постоянно убеждают ее, что решение неправильное, поспешное и даже опасное.

Свидание с Левоном, на которое она так рассчитывает, ей стопроцентно не разрешат. Болденко разгневан непокорностью Левона и поэтому о свидании с женой и речи не может быть. Не разрешит! Вот, если бы Левон подписал признательные показания, то тогда, конечно, ему бы позволили свидание. Сопротивляется? Значит и свидания не будет. А как он может не сопротивляться, когда устранение Сулимова им никогда не планировалось.

Торопиться с выпиской из больницы Джеки нельзя и по другой причине – она останется наедине с непредсазуемым Павлом. Но этот довод только смешил Джеки. Ну и поселится с приемным сыном в одной квартире, но как это может повлиять на ее безопасность? Она и раньше жила на одной территории с Павлом и ничего не происходило. Джеки всегда была заступницей приемного сына перед Левоном, многократно отстаивала его права на личную жизнь и полную свободу. Павел это осознавал и был ей благодарен. Так считала Джеки и не воспринимала Павла, как своего потенциального врага. Эту тему для обсуждений она закрыла и слушать бред про опасные наклонности пасынка в категоричной форме не желала.

Был еще один нюанс, который Джеки благосклонно выслушала – ее неопытность в обращении с грудным ребенком. «Да, конечно, здесь вы правы, – соглашалась Джеки, – с грудным младенцем я никогда не оставалась наедине. Не умею кормить, пеленать и ухаживать за малышом. Но это поправимо. Я веду переговоры с местной медсестрой. Конечно, за деньги, не бесплатно. Она будет со мной целый день, а ночью мы и сами справимся. Как вам моя идея? Теперь вы согласны на мою досрочную выписку из больницы?»

– Нет, не согласны, – твердо ответила Дарья Никаноровна.