Глава 2

Игра «Российская Империя». Демоверсия Ивана Грозного

Сейчас историки пытаются преподнести, что в тысяча пятьсот каком-то году что-то там было. Да не было ничего! Все это происки!

Виктор Черномырдин

Иван Васильевич меняет ход истории

1552 год. Бравые молодцы царя Ивана Грозного штурмом берут Казань. Освобождены томящиеся в рабстве десятки тысяч людей. Русь торжествует. Свершилось возмездие за многовековое иго. Взята Казань – и словно пробка вылетела из бутылки! Перебродившая под ордынским гнетом Русь хлынула по Волге до каспийских берегов, выплеснулась в Сибирь. Покорением Казани поставлена точка в долгих спорах с Ордой.

На самом же деле это точка бифуркации, момент перерождения, ключевое событие русской истории. После взятия Казани Русь окончательно расстается с образом патриархального европейского королевства и вступает на путь империи, выбирает судьбу полиэтнического многоконфессионального государства с авторитарной властью. Русь Ивана Грозного, протянувшаяся от Новгорода до устья Волги, есть протоимперия. Недаром на стены Астраханского кремля пошли кирпичи из ставки Батыя.

Оценим темпы. В 1552 году присоединено Казанское ханство, в 1556 году добавилось ханство Астраханское, с 1581 года начинается завоевание Сибирского ханства (Ермак). За каких-то тридцать лет Московское княжество размахнуло свои крыла на два континента!

Прощай, Европа! Русь начинает искать свои, посконные формы организации власти и государства.

Наша задача – определить морфологию российских государств, вот уже почти полтысячи лет заправляющих на евразийских просторах. Найти то общее, что повторяется из века в век, выяснить, в каких формах живут, растут и умирают государственные образования на нашей территории.

И здесь никак не обойти царствование Ивана Грозного.

Точка невозвращения

Бывая на Красной площади, я теперь по-другому смотрю на пряничные купола Покровского собора, известного как храм Василия Блаженного. Храм этот есть придорожный камень, стоящий на развилке истории, ибо построен он в память похода на Казань. С этой развилки Русь и свернула на путь России. После взятия Казани и Астрахани Русь становится православно-исламским государством, в котором значительная часть населения не умеет толком по-русски и разговаривать. Поворот к национальному европейскому государству остается за спиной. Русь сделала свой выбор, и не в его пользу.

Исторический процесс имеет так называемую точку невозвращения. После нее он приобретает принципиально другой характер – гусеница превращается в бабочку и отправляется в полет. Посвященная XVI веку истории Руси глава одной из книг Льва Гумилева начинается с подзаголовка «Рубеж». XVI век есть век рубежный, он весь находится на переломе и тысячелетия, и истории государства российского.

До Грозного московские князья собирали русские земли, боролись с феодальной раздробленностью, устраивали русское государство, избавлялись от ига. Двести сорок лет Русь кряхтела под Ордой, два с половиной века Степь вглядывалась в Русь. Теперь пришло время Руси вглядеться в Степь.

Задачи и цели русских людей в рубежном веке меняются. От обороны по отношению к Степи они переходят к наступлению на Степь. От национального царства Русь делает первый шаг к империи.

Иван Третий сколотил и прирастил Московское княжество. С 20 тыс. км² площадь княжеских земель увеличилась приблизительно до 70 тыс. км². Для сравнения: территория нынешней Московской области составляет 47 тыс. км². Все мы помним школьный учебник истории. 1480 год. Конец ига. Золотоордынский князь Ахмат. Стояние на Угре. А где это? Да совсем рядом, недалеко от Калуги, на электричке можно доехать до этого притока Оки, от которого Ахмат и ушел не солоно хлебавши. И сразу: 1485 год – начинается перестройка стен и башен московского Кремля.

А что в мире творится? 1492 год – Колумб плывет в Америку. Европа открывает для себя Новый Свет, а Русь только очнулась, она саму себя лишь начинает открывать, зато делает это стремительно.

Иван III умер в 1505 году, а Иван IV Грозный взялся за царский штурвал в 1547 году. Именно в этом промежутке времени идеологию имперской преемственности сформулировал псковский игумен Филофей в известной доктрине «Москва – Третий Рим». Это исток всей официальной русской идеологии XVI века, именно доктрина «Третьего Рима» и формировала политическую программу Московского царства при Грозном и далее.

Можно сказать так: находясь между Иванами, Русь загадала желание стать преемницей Византийской империи.

Учтем: византийский двуглавый орел перелетел на герб Московского княжества в 1472 году, еще при Иване III. Герб, идеология, вера – все уже есть для создания Третьего Рима, Русь с охотой принимает византийское имперское наследство. Не хватает самой малости – нет имени. Но вот появляется и оно.

Когда Рим становится Вавилоном, он превращается в Империю. Когда Русь становится Вавилоном, она преображается в Россию.

Само слово Россия, если не ошибаюсь, впервые замечено в письменных источниках в 1517 году, в самом начале рубежного столетия. Иван Грозный, будучи активным публицистом своей эпохи, чуть ли не первым охотно пользуется словами Россия и российский. Он же пытается найти и сколь-нибудь эффективные методы модернизации и формы управления для стремительно расширяющейся державы. Мало того что к царству добавилось чужеродное Казанское ханство, но ведь и рязанские, и новгородские, и прочие русские земли еще толком не интегрированы в единое государство. Русская нация еще формируется, единства элиты нет и в помине, и не забыты времена, когда князья русские хаживали друг на друга с мечом. Тут железный кулак требуется, чтобы наладить управляемость системы, стальная властная вертикаль, вот царь-программист и создает демоверсию игры, в которую с азартом бросится играть российская история.

О некоторых «фишках» этого царского программного продукта спорят до сих пор.

Июль 1570 года.

У «Поганой лужи» (ныне Чистые пруды) казнят несколько сотен человек, обвиненных в сношениях с польским королем, турецким султаном и крымским ханом. Человек двести по царской «милости» полу чили прощение. В расправе над остальными участвует сам Иван IV с сыном Иваном. Среди казненных есть и противники, и бывшие сторонники грозного царя.

Ничего не напоминает? Вся эта охота на английских и польских шпионов? Борьба с «изменой» князей и бояр, мешающих единовластию?

И скачут по Руси черные всадники с притороченными к седлам метлами и песьими головами, выметают «измену», ведь царю везде чудятся «мятежи» и «заговоры». Отсюда и массовые репрессии: казнят и людей, и целые города (Новгород).

Опричнина. Что это было? Историки до сих пор спорят об этой загадке. На целых семь лет какой-то морок накрыл Русь. И кончилось все знакомо: взошли на плаху сами опричники. Не избежал казни и один из главных злодеев – Федор Басманов. Так «басманное правосудие» шестнадцатого века добралось и до главного своего кромешника.

Версий причин и смысла опричнины много, вплоть до простого сумасшествия Ивана Грозного.

Историк (писатель, публицист) Дмитрий Володихин, написавший не один труд о царствовании Ивана IV, высказал такое мнение: опричнина – это неудачная военно-административная реформа.

Хорошее определение, но я бы два слова в нем оставил, а одно заменил. Какое? Об этом чуть позже.

КГБ всея Руси

После этого, следовательно, по причине этого.

Латинское изречение

Вслед за Лейбницем Михаил Ломоносов повторил: «Ничто не происходит без достаточного основания». Поищем таковые основания и для опричнины.

Сделаем смелое допущение. Опричнина случилась вскоре после взятия Казани, присоединения Астрахани и существенного добавления нерусского населения. Так может быть, опричнина – это вовсе не сумасшествие Ивана Грозного, а поиск такой политической организации, с равенством всех перед беззаконием, которая позволила бы надежно управлять нарождающимся Вавилоном? Империя здесь ищет новые, полицейские способы управления этносами и элитами, пытается нанизать на копье вертикали власти хотя бы некоторые части России.

Поэтому слово «военная» в определении Дмитрия Володихина меняем и получаем такой ответ: опричнина – это неудачная имперская реформа. В ней огнем и мечом Иван Грозный пишет программный черновик российской империи, программирует ее демоверсию. Царь пытается «равноудалить» бояр и князей, ищет оптимальную форму репрессивного аппарата власти. В опричнине имперский византийский орел пробует первую кровь, чтобы ею тут же поперхнуться, но вкус этой крови он запомнит на всегда.

Перепроверим себя энциклопедиями и мировой историей.

Проводился некий комплекс военных, политических, организационных и административных мероприятий. Так пишут об опричнине в энциклопедиях. А что есть переход к имперской форме правления, чем занимался Петр Великий? Тем же самым: комплексом военных, политических, организационных и административных мероприятий. Понятно, такие комплексы могут быть какими угодно – имперскими, антиимперскими, да хоть марсианскими. Все определяет их смысл. Что ж, разберемся со смыслами и отправимся прочь из нашей эры.

Ликует Древний Рим. Он приветствует отца народов Октавиана Августа. На дворе первое тысячелетие до нашей эры, самый рубеж тысячелетий и эр, время перехода от Рима республиканского к Риму имперскому.

Сравним Грозного и Октавиана.

В чем особенность опричнины? У Грозного все земли делятся на опричнину и земщину. Слово опричь (особый удел, «особный двор», который получали княгини-вдовы) подчеркивает особый характер правления на этих землях. Особисты правят на них, царские слуги. Земщина остается областью обычного права и боярского управления. Таким образом, выделяются земли имперские и земли гражданские (земщина).

А что делает Октавиан?

Он делит все провинции на императорские и сенатские. В императорских заправляет сам, а в сенатских провинциях устанавливается традиционное сенатское управление при помощи республиканских проконсулов. Так это ж опричнина и земщина в чистом виде.

Идем дальше.

Начиналась опричнина формированием особого отряда в тысячу человек.

А что Октавиан? Чем ответит властитель Рима?

Он создает девять преторианских когорт по тысяче человек в каждой. Как говорится, чтобы ни один Брут! Попробуй подступись теперь к правителю Рима, когда вокруг него девять тысяч опричников.

Нет, что бы ни говорили, а похожа, ох похожа опричнина на классическую имперскую реформу. Грозный гениально понял: царскую власть надо срочно менять на императорскую, требуется «равноудалить» бояр от трона, иначе зарежут, отравят – у них завсегда и яд, и кинжал в рукаве. Царскую власть пора принципиально возвысить над всеми боярами, увеличить дистанцию, чтобы и мыслей не было у этого «сбродного боярства» (Ключевский) покуситься на первенство. Эгоистично, без учета национальных интересов вели себя бояре: все эти Глинские, Милославские хотели быть рыцарями Круглого Стола, а вели себя как английские шпионы.

А сложность момента какова! Московское княжество только стало Русью, под рукой не царство, а некий конгломерат княжеств, нет единого русского народа, те же рязанцы готовы хоть сейчас Москву пограбить, а тут усмиряй Казань, разбирайся с исламом, решай проблему Крыма. Россия теперь вокруг, хаос (это по-гречески, а по-нашему – бардак), все сырое, зыбкое, неустойчивое, а править надо и управлять русским хаосом здесь и сейчас. Тут только дай волю, и сепаратисты-князья мигом разлохматят Россиюшку на уезды да вотчины.

Рубежный век настал. Не ждет XVI век. Стартует время первопроходцев. С Грозным Россия начинает искать себя и политически, и географически, она только нащупывает свои пределы и берега. Север начинает свое движение на запад, восток и юг. На западе нас сразу остановила Польша, на юге затормозил Кавказ, а вот на восток предстоял поход до самого до Тихого океана.

Ищет себя Россия и в политике. Начинается долгий спор Грозного с Курбским, спор самодержавия с боярством, спор России с Европой. Первый среди равных будет властвовать либо первый и единственный? По-польски надо управлять либо по-русски? Царь будет рулить или олигархи?