Прочтя вчера новые утешительные известия из Константинополя^[1], я поспешил к Фанкони^[2].

У меня была тайная мысль порадовать моего приятеля Павла Крокодилуса, убежденного младотурка, который обыкновенно выпивал в это время свою чашку кофе.

Но каково было мое удивление, когда я увидел его на обычном месте бледным, осунувшимся, со следами слез на лице. Сигара его потухла. Даже бородка куда-то исчезла.

Я окаменел, газета с радостным известием выпала из моих рук.

– Что с тобою, Крокодилус? Сожгли твою виллу на Босфоре? Перерезали твоих жен? Лишили тебя казенной субсидии?

– Что виллы! что жены! что субсидии! – голосом отчаянья воскликнул мой приятель. – Красота гибнет! Понимаешь? Красота!

И, махнув рукой, он застонал.

– Прощай, город-сказка!

Я все еще не понимал.

– Помилуй, Крокодилус, что ты говоришь! Ведь твои младотурки победили. Повсюду идут реформы. Рушится старая гниль. Очищается Турция от грязи, варварства, от дичи. Читал ты, например, что пытки отменены?

Конец ознакомительного фрагмента.