Когда вы читаете произведения Островского, когда вы всматриваетесь в изображаемое им «темное царство», вы невольно подмечаете одну характерную черту: есть нечто, объединяющее всю эту массу типов, нечто общее и добрым и злым среди них, и бедным и богатым, и глупым и умным. Как бы они ни разнились по индивидуальным вкусам, положениям, способностям и наклонностям, как бы ни смотрели в частном случае на тот или иной вопрос, всех их объединяет одна общая, психологическая печать. Богатый Кит Китыч и бедный сирота племянник, конечно, очень различно оценивают одни и те же общественные явления, но все их разногласия во взглядах и вкусах покоятся на общей психологической подпочве, на «типичной психологии»[1] данного сословия. Различия отдельных групп этого сословия еще не настолько обострились, самые группы не настолько обособились и индивидуализировались, чтобы выработать самостоятельную характерную психологию, – одним словом, они не приобрели еще резко выраженных классовых черт, а остаются отдельными группами того же замкнутого круга, того же «темного царства». Бедный племянник, случайно разбогатев, очень скоро утратит взгляды времен бедности, ассимилируется с своими богатыми собратьями, станет тем же Кит Китычем и по отношению к ним, и по отношению к своим же бедным племянникам. Точно так же и Кит Китыч, разорившись и обеднев, не утратит своей типичной сословной психологии. Одним словом, среди различных представителей этого «темного царства», как бы ни разнились они по внешним условиям, нет принципиальных противоречий в их миропонимании, они говорят еще понятным им всем языком, хотя, конечно, одни громче, другие тише.
Эта характерная черта героев произведений Островского, или, вернее, того общественного слоя, к которому они принадлежат, еще ярче выступает, если мы сопоставим их с характеристикой другого общественного слоя в ту же эпоху и в той же стране – именно с характеристикой дворянства в повестях Тургенева. В то время как герои Островского живут, радуются и горюют, борются, страдают и гибнут в замкнутом кругу, как бы за какой-то китайской стеной сословной огражденности, у Тургенева мы попадаем в самую середину пресловутого спора «отцов» и «детей», – спора, вынесенного на широко открытую арену общественной жизни, хватившего далеко за тесные пределы дворянской среды, ставшего крупным общественным явлением. Дворянские отцы и дети той эпохи расходились не только во взглядах на тот или иной частный вопрос, их разделяло не преходящее различие возраста, способностей, взаимной зависимости, а коренное противоречие «типичной психологии». От основного ядра дореформенного, крепостнического дворянства еще за много десятилетий до эпохи освобождения начали отделяться, частью направо, частью налево, протестующие элементы, сначала поодиночно, потом все большими и большими группами; процесс этот, сдерживаемый в значительной мере неблагоприятными внешними условиями, не дававшими исхода вновь нарождавшимся силам, продолжался и рос в скрытом виде и к концу 50-х годов достиг такого напряжения, что первый внешний толчок превратил всю накопившуюся энергию в широкое общественное движение, направив правую часть на общественное преобразование, известное под названием «великих реформ», левую же – кающееся дворянство – толкнув в ряды «безымянной Руси».
Если вы проследите жизнь и борьбу этих двух направлений между собой, а равно и с породившей их главной массой старого дворянства, и проследите от первых зачатков раскола до наших дней, когда эта борьба все еще не улеглась, – вы увидите, что в процессе этого распадения однородного прежде первого сословия в государстве, в процессе этой борьбы отцов и детей, а точнее, может быть, отцов, детей и пасынков, в каждом из вновь образовавшихся слоев развивалась и складывалась особая характерная психология, отличная по существу от психологии отцов, а во многом прямо противоположная и враждебная ей.
Если мы теперь сопоставим сказанное о героях произведений Островского и Тургенева, то невольно возникает вопрос: чем же объясняется столь различное положение обоих сословий – отпорность и замкнутость одного, внутренняя неустойчивость и слабость другого? Лежит ли причина этого во внутреннем строе, в каких-либо особых качествах, присущих каждому из них, или же ее следует искать в более или менее благоприятных внешних условиях? Относительно последнего мы знаем, что внешние условия вообще более благоприятствовали дворянству, предоставляли ему больше возможности и власти обеспечить прочность своего существования, и тем не менее это же дворянство, представлявшее прежде такое же замкнутое солидарное целое, не могло уберечься от раскола. Но мы также знаем, что внутренний строй какого-нибудь общественного слоя только до тех пор представляется крепкой стеной, пока удовлетворяет самосознанию этого слоя,
Бесплатно
Установите приложение, чтобы читать эту книгу бесплатно
На этой странице вы можете прочитать онлайн книгу «Раскол в темном царстве», автора Вацлава Воровского. Данная книга имеет возрастное ограничение 12+, относится к жанрам: «Критика», «Литература 20 века». Произведение затрагивает такие темы, как «статьи». Книга «Раскол в темном царстве» была написана в 1903 и издана в 2017 году. Приятного чтения!
О проекте
О подписке
Другие проекты