Шекспир не умер, Шекспир изменился. Такая идея положена в основу издательской серии «Шекспир XXI века», в рамках которой лучшие современные авторы (Маргарет Этвуд, Энн Тайлер, Говард Джейкобсон), с одной стороны, проверяют на крепость шекспировскую драматургию, с другой, позволяют понять, какой долгий путь прошло человечество со времен великого барда.
Многое нынче звучит совсем по-другому.
Никогда прежде не читал «Отелло», то есть смотреть смотрел, но вот чтоб открыть и пробежаться по страницам… Роман Шевалье заставил это сделать. И вот что показалось странным, если говорить о классике: «Отелло» среди многих знаменитых пьес Шекспира выглядит наиболее потускневшей, поблекшей, пустой и порядком обветшавшей. Мухи дохнут на лету. Зная наперед, что случиться уже после второго-третьего десятка страниц начинаешь ждать: ну, когда он там ее душить начнет, когда конец – делу венец? Если б не активность Яго, который интригует, злоумышляет и все такое прочее, читать там было бы нечего. Отыскать что-то кроме темы человеческой слепоты, легковерия (это все опять- таки связано с фигурой Яго), гендерной проблематики, вопросов брака (верность – не подлежащий расходу фонд или разновидность оборотных средств?) и зачатков нынешних постоянных разговоров о расизме трудновато. Шекспир в «Отелло» работает вполсилы. Не хватает гамлетовских глубин или фатального эротизма «Ромео и Джульетты». Белый брат дурит черного брата, и межрасовый брак заканчивается закономерной трагедией. Читать пьесу не слишком интересно.
В таких условиях большой вопрос – можно ли, нужно ли делать из этой пьесы боевик? Прибавить темп, замутить что-нибудь этакое гиперсовременное?
Трейси Шевалье своим «Новеньким» дает однозначный ответ - нельзя. Поэтому ее «Отелло» ставится в антураже тягучих-тягучих прифанкованных семидесятых и … в школьных декорациях.
В этом есть свой резон. Ревность в наше время не только не актуальна, но и смотрится как-то не по-взрослому. Зачем кого-то душить, чай, не триллер какой. Мы же гуманные здравые взрослые люди. Предложение превышает спрос, можно просто развестись, наняв адвокатов, разъехаться, или просто наплевать на такие пустяки как измена. Нынче в любви нет предателей, хотя бы потому, что с любовью большие проблемы.
Любовь – детское понятие. Поэтому выбор школы в качестве основного места действия, да еще и ступенью пониже, с откатом на сорок с лишком лет по времени – вполне резонное решение.
Злу в «Новеньком» нет нужды прятаться под маской добродушия и дружеского расположение. Авторитет зла нынче высок. Его метод не ложь и лесть, а давление. Поэтому малолетний Яго (Иэн) не таится и не боится.
Все события «Новенького» умещаются в один день.
Яго в оригинальной пьесе не слишком ошибался, полагая, что быстрое начало имеет столь же бурный финал. Шекспировские страсти и с этой стороны уместны лишь на школьной площадке, «там, где влюбляются на перемене, а в обед расстаются». Осей (Отелло) и Ди (Дездемона) очень быстро пробегают отведенную им дистанцию. Межрасовый диалог не состоялся.
Другое дело, что от этого последствия страстей не становятся игрушечными. Напротив, бессмысленность половодья ничем не сдерживаемой эмоциональности и вечное ожидание школьных подколок и подвохов, – намного страшнее. Стереотип «я цветной и против меня весь мир» вполне закономерно ведет к трагическому исходу.
Однако, похвалив Шевалье за оригинальность решения, стоит признать, что реализация задумки находится не на высоте. Особо, как говорится, не расстаралась, просто отработала номер. При этом явно переборщила с так называемой атмосферой детства. В процессе чтения не покидает ощущение, что ты попал даже не в школу, а в ясельную группу детского сада. Шекспир получился слишком уж в коротких штанишках. Мамам, может быть, понравится, папам - определенно нет.