«А ведь они нашли друг друга, – думалось мне, – эта планета, ободранная звездой до самого её основания, до самой железной её сути, и этот трианец, ободранный от плоти, но уже самой планетой, которая, впрочем, так видимо и не смогла разрушить его собственную суть: характер, волю. Твёрдую, да даже нет, твёрже чем железная балка».