Глава 2

– Алёнка, ну рассказывай, – упрашивала подружка.

Она весело подпрыгивала вокруг девушки, которая сидела на качелях на детской площадке и тихо раскачивалась, задевая ногами о землю.

– Что рассказывать? – удивилась Алёна и устало потерла глаза, которые моментально наполнились солёной влагой.

– Как что? Ты сказала Мишке, что беременна?

– Сказала, – ответила подружка.

Она нахмурилась и вытерла слезы.

– И что?

– И ничего.

– Как, совсем ничего? Он что, не рад? – удивилась подружка.

Она ухватилась рукой за металлическую цепь и, остановив качели, присела перед собеседницей на корточки.

– Нет. Ему это не интересно. Да еще и роман новый наклюнулся у него.

– Да ты что? Вот сволочь, – покачала головой бойкая девчонка.

– А ты, Насть, что думала, из детдома рыцари выходят? Они же любить не умеют.

– Алён, ну ведь есть и хорошие ребята. Вон, например, Юрка, прямо хвостом за тобой ходит. Не теряйся, переспи с ним, и всё, ребёнок при папке будет.

– Ты дура, да?

– Чего обижаешь меня? Я, между прочим, о тебе глупой забочусь. Ты отучишься, получишь аттестат, и детдом с тобой распрощается. Он свои обязательства выполнил, дело сделано. И что потом? Тебе учиться нужно, а у тебя пупок на нос полезет. Или ты думаешь, что пьющей матери нужна? А может, к бабке отправишься? Считаешь, ей легко? А ещё ты на голову свалишься с довеском. Ребёнку хороший дом нужен, правильное питание. Что ты ему дашь? Делай аборт.

– Нет, – решительно произнесла Алёна. – Послушай, Настя, это моё личное дело. И я не хочу его обсуждать ни с кем, даже с тобой.

– Делай что хочешь, – посоветовала подружка. Она поднялась на ноги, развернулась и ушла.

В тот вечер, после беседы с подругой, Алёна проревела часа три, но решение не нашлось. Любимый парень, которого она буквально боготворила, предал её. Никому в этом мире она не нужна, кроме крохотного существа под сердцем. В нём и есть спасение. Ради этого нужно жить дальше. Обманутая девчонка пришла к выводу, что оставит все как есть и будет решать задачи по мере их поступления.

Дни шли медленно. В детском доме, где жила и воспитывалась Алёна, готовились к выпускному балу. А любимый Мишка, на глазах у всех крутил любовь с её бывшей подругой Лилей.

В один из этих дней, самочувствие у Алёны и так было не очень, мучили головокружения и тошнота, а после того как девчонки угостили её компотом из крыжовника, стало совсем не выносимо. Сначала скрутило живот, а чуть позже по бёдрам потекло что-то тёплое. Острая боль полосовала всё тело снизу вверх и прекратилась только после того, как девушку накрыла спасительная темнота обморока.

Очнулась Алёна на больничной койке под капельницей. На стуле, рядом с пациенткой, сидела подруга Настя.

– Что случилось? – осипшим голосом поинтересовалась девушка и подтянулась на локтях, чтобы сесть удобнее.

– Алёна, ты не волнуйся, всё уже позади. Только пока нельзя тебе сидеть. Ты лучше полежи, отдохни.

– Что позади? Где я? – попыталась вскочить с постели Алёна. Но её опоясала тупая боль внизу живота, и она присела на краешек койки, застеленной серой грубой простыней, с сине-зелёным клеймом на краешке в виде нескольких букв и цифр.

– Ты в гинекологии. И тебя чудом спасли, – пояснила подруга и в замешательстве поёрзала на неудобном пластиковом стуле.

– Только меня?

– Малыша спасти не удалось. Ты что-то приняла, да?

– Насть, да ты что? – еле ворочая сухим шершавым языком, возмутилась Алёна. – Ты же знаешь, как я ждала этого ребёнка.

– Тогда тебе помогли, – предположила подруга. – Что-то подсунули? Тебя угощал кто-нибудь в тот день?

Алёна задумалась. Мысли путались и перескакивали одна на другую. Было трудно уловить их суть.

– Кажется, компот был. Мне его Даша принесла.

– Ты выпила его?

– Да.

– Зачем? Ты же знаешь, что они подруги Лильки.

– Откуда же я знала, что они способны на такую подлость. Меня тошнило с утра и хотелось кисленького. Вот они и подвернулись с угощением.

Алёна расплакалась.

– Эх, Алёнка. Теперь мы уже ничего не докажем. Врачи сказали, что самопроизвольный выкидыш случился. Такое на ранних сроках беременности часто происходит. А ты ещё на нервах вся была последнее время.

– А врачи не сказали, у меня ещё дети будут? – спросила Алёна и прилегла на краешек сетчатой продавленной кровати, которая жалобно скрипнула.

– Да. Я слышала, как медсёстры болтали, что-то типа того, молодая и ещё родишь. А это значит, что будут у тебя, подружка, ещё дети.

– Только этого кроху уже не вернуть. Не уберегла я его.

– Алён, мне очень жаль, что такое произошло. Только не вини себя. Надо жить дальше.

– Как, Насть? – закричала Алёна. – Как дальше жить среди лжи, предательства, разврата и грязи?

– Алён, не кричи, – подскочила подруга. Девчонка наклонилась и нежно погладила собеседницу по спутанным волосам. – Я ещё кое-что хочу тебе сказать. Тебя выгнали из детдома. Твой аттестат у меня. Сказали, что тебе есть уже восемнадцать, ты закончила обучающую программу, а значит, пора на вольные хлеба. К тому же, им нужно было как-то уладить дело с твоей беременностью.

– Подожди, Насть, но это же не честно. У меня теперь совсем разбита судьба, – грустно произнесла Алёна, вытирая слёзы. – Куда мне идти?

– Подружка, не расстраивайся. Всё ещё наладится. У тебя целая жизнь впереди.

– Ага, только вдребезги разбитая жизнь. Насть, спасибо что навестила. У меня к тебе будет одна просьба.

– Что ты хочешь? – поинтересовалась девчонка, наливая в этот момент в стакан воду. Она подошла ближе и протянула его Алёне.

– Принесёшь мои вещи и документы? – попросила пациентка и сделала глоток воды, возвращая стакан подруге. – Я буду тебе очень благодарна.

– Будет сделано.

Алёна отвернулась к стене, тем самым давая понять, что разговор окончен. Настя вздохнула, поставила стакан с водой на тумбочку, немного посидела в тишине за спиной подружки и ушла.

Через пять дней девушку выписали. Идти ей было совсем некуда. Мать тихо спивалась, а бабушка жила бедно и едва сводила концы с концами. Аттестат об окончании средней общеобразовательной программы был на руках, и она решила поехать подавать документы в институт. Алёна была отличницей и схватывала знания на лету. Её тяга к медицине проявилась лет в семь, когда она залечивала ребятам из детдома разбитые носы и колени.

Мать лишили родительских прав, когда крохе было три года. Бабушка уже в то время болела и была слаба, и ей никто не мог доверить малышку. Так Алёна оказалась на государственном обеспечении. Девочке ничего не оставалось, как приспосабливаться к новой чужой жизни и законам. Ей повезло, в группе дети оказались смирные. Они не только не обижали друг друга, но и защищали. Держались вместе, сплочённо, в своём детском несчастье.

За воспоминаниями о детстве, Алёна добралась до места назначения. Документы у неё приняли, сообщили дату вступительных экзаменов и распрощались.

И снова одиночество. Она как бродячий пёс смотрела растерянными глазами по сторонам. Хотелось сесть на тротуар и завыть. Чтобы хоть кто-то увидел, пожалел, помог.

Сил у Алёны ещё было мало, одолевала слабость после перенесённой операции. Но идти куда-то было необходимо, скоро стемнеет. А ночная жизнь играет по своим правилам, порой очень жестоким.

Девушка присела на лавку в скверике, возле небольшого панельного дома в пять этажей, и горько заплакала. Она крошила трясущимися руками булочку, на которую потратила последние деньги, и кормила голубей. Птички слетелись к её ногам и хватали хлебные крошки, а Алёна жалостно ревела, что у проходящих мимо людей бежали мурашки по коже. Но все они равнодушно отводили глаза и спешили дальше.

Девушка подавилась собственной слюной и заперхала. От этого ей стало ещё обиднее, слёзы текли по лицу, капали на одежду и асфальт. А Алёна, пытаясь их вытереть, только больше размазывала по худеньким щекам.

– Батюшки! Девонька, ты чего так плачешь?

Фраза прозвучала над ухом девушки так неожиданно, что она сильно испугалась и резко подняла опухшее, заплаканное личико.

– Кто тебя обидел?

Рядом стояла маленькая худенькая старушка в жёлтом платочке и синем пальто, которое было ей явно великовато. Она жалостливо смотрела на Алёну и пыталась заглянуть в самую глубину души, сквозь мокрые красные глаза. В руках бабушка сжимала сетчатую сумку, ещё давних времён производства. Из этой котомки виднелся пакет молока.

Алёна похлопала глазами и опять заревела.

– Да что же это такое? – воскликнула старушка.

Она положила сетку на лавочку, присела рядом и погладила девушку по голове.

Не выдержав этой неожиданной ласки, Алёна кинулась на грудь чужой женщины и прижала её к себе. Так, обнявшись, они просидели минут пять, а потом Алёна отодвинулась.

– Простите меня, – произнесла она.

– За что?

– За эту выходку, – ответила Алёна.

– Глупости говоришь. Мы все ещё пока люди, и обязаны понимать других и помогать.

– Спасибо, что посидели со мной. Я пойду.

– Постой. Что у тебя случилось? Расскажи, станет легче. А я может, чем помогу.

От безысходности, голода и страха, девушка рассказала свою историю, сбиваясь и всхлипывая.

– Дела, – молвила старушка и покачала головой. – Это же надо быть такими подлыми.

– Я пойду, – проговорила Алёна.

– Да погоди, ты. Идти всё равно некуда, а никуда ты ещё успеешь сходить.

– Ну, а сколько нам здесь сидеть?

– Мы не будем здесь сидеть, а пойдём ко мне. Не бойся, я живу с дедом, и двумя кошками. У нас большая квартира.

– Нет, нет, – запротестовала Алёна. – Я не пойду туда. Я чужая. Как Вы не боитесь в дом приводить кого-то с улицы?

– Чего мне бояться? Накоплений у нас с дедом нет. Мебель старенькая. Да и ты, вроде на бандитку не похожа. Не могу я мимо твоей боли пройти. А уж коли обманешь, на себе грех носить будешь.

– Я не обману, обещаю. Буду помогать во всём. На подработку устроюсь.

– Э нет, так дело не пойдёт. Никакой работы. Тебе учиться надо, чтобы человеком стать. Тогда, глядишь, никто и не посмеет об тебя ноги вытирать.

– А у Вас дети есть?

– Дочка с мужем, и детьми, в Астрахани обосновались. Уже два года там живут. А скоро и мы к ним переедем. Пойдём домой. Тебя как зовут?

– Алёна Карпова.

– Я – Зинаида Ивановна. Пойдём, дед мой заждался.

Женщины встали с лавочки и медленно побрели вдоль сквера, наслаждаясь сладким летним воздухом. Шли, молча, но не долго. Уже в конце сквера показался трёхэтажный дом. Во дворе у каждого подъезда были установлены лавочки. Сейчас на них восседали пенсионеры и мамы с колясками. Чуть дальше, на детской площадке и в песочнице, копошились дети разных возрастов, от года до шести лет. Зинаида Ивановна только и успевала здороваться с соседями. Было видно, что это чуткая и милая женщина, полная доброты, понимания и сострадательности.

– Вот, Алёна, наш подъезд. Будешь набирать код – пятьдесят восемь, а квартира – семнадцать. А вон и дедушка наш на балкончике.

Алёна подняла голову.

На них смотрел сморщенный старичок с пышной шапкой седых волос и такими же пышными седыми усами. Мужчина, как и его жена, был небольшого роста. Его старческие глаза постоянно слезились, и он протирал их платком.

Дедушка махнул рукой.

Пока его девчонки поднимались в квартиру, он открыл дверь и ждал их в пороге.

– Вот, Алёша, нам квартирантку привела. Девочке совсем некуда идти. И с ней такая история нехорошая произошла, сейчас расскажу, – пообещала жена. – Знакомьтесь. Алёна, это мой муж, Алексей Семёнович. Ещё с нами живут кошка Машка и кот Василий.

– Очень приятно, – улыбнулась Алёна и пожала дедушке руку. – Алёна. Воспитанница детского дома. Если Вы возражаете, что Зинаида Ивановна приютила меня, я тут же уйду.

– Ну что ты, девочка, проходи. Раз Зинуля привела тебя к нам, значит так надо, а я ей доверяю. Пойдёмте чай пить с вареньем. Я только заварил свежий.

– Алёша, ты кошкам молочка налей, не забудь.

– Налью. Дома только Машка, а Василий опять гуляет. Алёна, проходи, не стесняйся. Сейчас Зинуля тебе комнату покажет. А я пока чай налью.

– Спасибо вам за доброту и тепло, – поблагодарила Алёна радушных хозяев. – Если бы не вы, не знаю, где бы я сейчас была.

– Не думай об этом. Теперь всё хорошо, – сказала Зинаида Ивановна. – Вот твоя комната, располагайся. Выспишься, отдохнёшь, и мир заиграет совсем другими красками.

– Спасибо.

– Девочки, идите же скорее, чай остывает, – позвал Алексей Семёнович.

– Идём, – дружно откликнулись дамы.

Так и зажили они дружно. Алене нравилось её временное пристанище. Во всех трёх комнатах было чисто и уютно. Стены были везде оклеены обоями с рисунком в мелкий цветочек с завитками. Отличались они только цветом для каждой комнаты. Пол покрывали дорожки, которые заботливая хозяйка каждый день аккуратно заметала веником. Однотонные занавески выглажены и простираны. Они так забавно колыхались от ветра, задувающего в форточки, что создавался вид надутых парусов.

В каждой комнате разместили по дивану и тумбе. В комнате у хозяев, в углу поместили широкий комод, а у Алены, рядом с диваном стояла этажерка с книгами. В большой комнате гордо сверкал начищенными стеклянными дверками сервант, состоящий из широкой витрины, изготовленный в советские времена. Предмет мебели был аккуратно выстроган из натурального дерева. От него до сих пор веяло ароматом сосны, несмотря на то, что он состарился вместе с хозяевами квартиры. В нем Зинаида Ивановна хранила некоторые предметы декора, и даже продукты, а за стеклом расставила чайные сервизы, хрустальные бокалы, графины, и другую посуду.

А вот в кухне у пожилой четы гордо занимал половину пространства большой старинный буфет с нишей по центру. Он изготовлен был в свое время из ясеня, и немного потемнел с годами. Но все равно роскошно смотрелся и вписывался в интерьер помещения. В нем тоже были расставлены бокалы, тарелки, и остальная посуда. В нише стояли вазочки с печеньем и конфетами, и ваза с ромашками. У окна поместили круглый стол застеленный клеёнкой. За ним обитатели квартиры не только кушали и пили чай, но вечерами играли в лото.

А воздух в квартире постоянно благоухал бальзамом «Звёздочка», которым Зинаида растирала мужу поясницу. Но до того это был какой-то родной и уютный запах, что обитатели этой чудесной квартиры сроднились с ним и невозможно даже представить, что в тех стенах могло пахнуть чем-то иным. Дни, месяцы, и даже годы, проведенные несчастной девушкой в жилище этих добрых стариков, навсегда останутся в её памяти, и будут вызывать только теплые, до слез воспоминания.

А пока жизнь шла своим чередом, всё у них складывалось степенно и хорошо. Алёна поступила в институт с первой попытки. Днем она училась, а вечером лепила с Зинаидой пельмени и вареники. На вкусной домашней пище девушка немного округлилась и похорошела, ничем теперь не напоминая рыжего общипанного воробушка. Парни стали оказывать ей настойчивые знаки внимания. Только самой девушке это было безразлично. Она смотрела сквозь ухажёров, и упорно шла к своей цели, получить красный диплом доктора. Она всегда скромно и строго одевалась, и не признавала никакой косметики.

Преподаватели любили это весёлое, общительное рыжее солнышко. Её доклады и курсовые работы поражали всех своей грамотностью и охватом тем и знаний. Алёна не отказывала в помощи нерадивым студентам и ленивой золотой молодёжи, и помогала совершенно бесплатно и искренне. В общем, девушка заслужила всеобщее уважение в коллективе, стараясь никому не переходить дорогу, а идти только своим путём. Подруг у неё теперь не было, что Алёна решила для себя совершенно осознанно. Она просто общалась на ничего не значащие темы с сокурсницами.

На последнем курсе обучения, девушке пришлось перебраться в общежитие, потому что её любимых старичков дочка увезла к себе. Квартиру продали. Расставание было долгим и трогательным. Но выхода не было. Алёне вновь пришлось обустраиваться на новом месте. И снова помог её уживчивый и миролюбивый характер. За это время она съездила в родной город, где похоронила бабушку. Квартира ей не досталась, потому что её попросту забрали за долги. И снова девчонка осталась ни с чем.

Но жизнь шла своим чередом дальше. Постепенно подошло время защиты дипломной работы. Защитилась Алёна без помех. Зная положение этой девочки, одна из сокурсниц переговорила с влиятельными родителями, и те походатайствовали за Алёну. И хотя таких услуг в настоящее время в институтах не предоставляют, девушку всё же направили в хорошее и тихое местечко, с приличными условиями работы. Договорились и о предоставлении жилья. А за то, что в своё время эта умница не отказала в помощи ленивой сокурснице, ещё и «начислили» подъемныё. Хотя это только по легенде для самой Алены было выдумано, что всё так легко и просто. Но она честно верила и радовалась как ребёнок, открывшимся перспективам, и спешила умчаться в новую жизнь.

Таким образом, через некоторое время, Алёна села в такси и отправилась в неизвестность с очень симпатичным названием «Веснушки». Деревня находилась довольно далеко от города, что вовсе не расстроило оптимистично настроенную девушку Алёну.