Nightmare Abbey

Мне тут rootrude сказал, что у этой книги на сайте несправедливо низкая оценка, и я удивилась, потому что на лайвлибе полно ценителей тонкого английского юмора Пелема Гренвилла Вудхауза и Джерома К. Джерома, и я уверена, что «Nightmare Abbey» просто не может не понравится.

На самом деле, эту небольшую повесть надо выпускать с пометкой «не читать в общественном месте», как сейчас делают возрастные пометки на книгах. Приступы едва сдерживаемого хохота с паданием головой на стол и удары ладонью о столешницу гарантированно вызовут у окружающих желание вызвать санитаров.

Поначалу у современного читателя может возникнуть ассоциация с сериалом «Семейка Аддамс» - уж больно атмосферка похожая, а количество умных слов на страницу текста с сериалом «Теория Большого взрыва» (вариант для философов). Только потом дело свернет к комедийному варианту «Страданий юного Вертера». По сюжету молодой выпускник университета мрачноватенького вида (привет Принцу Датскому) оказывается между двумя хорошенькими барышнями.

Да-да, прототипы персонажей узнаваемы сразу теми, кто сечет в английской литературе девятнадцатого века. Чтобы узнать некоторых мне пришлось залезть в википедию, английский словарь и антологию английской поэзии. «Аббатство кошмаров» - это юморная сатира на писателей и читателей, предсказателей концов света, оптимистов и пессимистов. И кем бы вы ни были, обязательно в героях узнаете своих друзей и соседей.

Прочитав сие произведение окончательно пришла к мысли, что английский юмор - совершенно не моё. Однако, удостоверившись в полноте данного размышления, я почувствовала себя каким-то неотёсанным вурдалаком. В моей читательской копилке пылится лишь "Грозовой перевал" и не покореная мной "Ребекка". Сиего опыта хватило лишь на пару ухмылок, а это так же много, как и пару песчинок, когда тебе необходимо наполнить целые песочные часы.
Дабы воистину оценить сие произведение нужно быть реальным покупателем, то есть ценителем того, что хочет преподнести автор. Я не тот человек. Много заумных фраз закручивали меня в вихре непонимания и я смотрела на пробегающие строчки как баран, спотыкаясь копытцами о разнообразные вставки фраз на латыни/французском/греческом.
Однако смею заметить, что работу Пикок проделал немалую и хоть я не не имею возможности оценить её по достоинству, но всё же могу заметить как он вложился в это всё.
ну да, ну да, заметила бы я сие, коли не было бы примечаний перводчика
Увы, литературой окружённого жанра я ни в коей степени не интересуюсь, личностями, скрытыми за масками персонажей, тоже. Я вообще забрела на чужую вечеринку и стою, не понимаю какого черта меня сюда принесло. Это как на бал припереться в рваных джинсах и кроссовках или ввалиться на сходку сатанистов в районе кладбища кустики клубники на могилках садить. И они на меня криво смотрят и мне не по себе. Кому страшнее?
В общем, данное путешествие как на заднице по траве с крутого обрыва удовольствия мне не принесло. Ещё и пинка под зад от автора получила.

Если логичность нашего построения ускользает от читателя, нам остается лишь сожалеть о его тупости и отослать его для более подробных разъяснений к трактату, который намеревается писать мистер Флоски о категориях отношений, то есть о материи и случайности, причине и следствии, действии и противодействии.

Однако я получила неоценимый опыт, который позволил мне расставить некоторые вещи по полочкам:
- английский юмор - это не моё;
- готический роман - ничем для меня не лучше.
За это в принципе горячее спасибо Пикоку ибо как никак, а он позволил обнаружить на моей будущей читательской карте некоторые болотные места, в которые лезть с моими то предпочтениями мне уж точно не стоит.

Прекраснейшая компания собралась в Аббатстве Кошмаров, которая веселится от души, наслаждаясь розыгрышами. Они умны, талантливы, блистательно остроумны, чарующе подвержены мизантропии, достаточно мрачны для черной меланхолии, а когда ее под рукой нет, они согласны дружить и с зеленой тоской, и серой скукой, и с хандрой, и с унынием, они подвержены влиянию ночных кошмаров и прочей чертовщины.
Славная такая компашка. Томас Лав Пикок не рассекречивает их имена, потому что на таинственности зиждется все, что только есть прекрасного в поэзии, все, что есть священного в вере, все, что есть невнятного в трансцендентальной психологии. И, тем не менее, в завуалированных именах героев Пикока действуют Шелли, Байрон, Харриет Уэстбрук, первая жена Шелли, Мэри Шелли и другие писатели и поэты.
Чудеснейшая повесть. Сплошной цитатник.

Чуть Байрона.
Она имела ум математический,
Держалась величаво до жеманности,
Шутила редко, но всегда аттически,
Была высокопарна до туманности,
Чудила и морально, и физически
И даже одевалась не без странности:
Весною в шелк, а летом в канифас –
Все это бредни, уверяю вас!

Чуть Шелли.
Кто избавлен
От вечных смен?- Для них свободен путь,
Ни радость, ни печаль не знают плена.
И день вчерашний завтра не вернуть.
Изменчивость – одна лишь неизменна.

«Несомненно, Пикок – это вкус, который обретаешь в зрелые годы. В молодости мне хотелось тайны, романтики, психологии. А теперь мне больше хочется красивой прозы. Я все больше и больше наслаждаюсь им. И мне все больше нравится его сатира. И скептицизм мне нравится. Нравится его интеллектуальность. Более того, причудливость срабатывает у него куда лучше притворной психологичности. Один красный мазок на шее – вот и все, что он дает, но мне этого достаточно, чтобы довообразить остальное».
Вирджиния Вулф
Лучше не скажешь…