Часть 1

И разориться из любви к поэзии – это честь.

О.Уйальд «Портрет Дориана Грея»

Глава 1
В которой мы знакомимся с Госпожой Зариной и её Домом На Облаках

Госпожа Зари́на покинула свою постель из нежно-голубого перкаля и подошла к окну. Огромное – оно полностью занимало стену комнаты: в нём то вспыхивали утренние зори, то разливались закаты, то серебрился свет луны. Однако переменчивое осеннее небо всё реже выводило на стеклянном холсте рубиновые рассветы, всё реже разбрасывало по нему морозно-синие звёзды, но всё больше туманило вид холодной тоскливой моросью. Если смотреть вниз из пентхауса Госпожи, венчавшего собою стодвадцатиэтажное московское строение, то взору открывался бескрайний океан облаков. Летом – клубящийся, воздушный, как белоснежное суфле, зимой и осенью – тяжёлый, плотный, будто кремовый слой давно просроченного пирога. Из-под серой взвеси доносился мерный гул, говоривший о том, что внизу существует жизнь. Приглядевшись, а ещё лучше – вооружившись биноклем, можно было различить змейки дорог, вереницы автомобильных фар, бледную подсветку зданий. Летом в хорошую погоду город просматривался резче, голоса птиц, сигналы машин звучали ярче, гул в доме Госпожи Зарины становился звенящим, беспокойным, и тогда она покидала своё жилище, предпочитая шуму московских улиц тихий рокот морского прибоя.

Надетая на Госпожу сорочка из легчайшего батиста оттенка «шампань» ниспадала полупрозрачными фалдами, сквозь которые, будто очерченные акварелью, проглядывали изгибы стройного выразительного тела. Густая же копна тёмных волос выделялась драматичным пятном на нежном полотне, свидетельствуя о сложном характере их обладательницы: скрытном, хотя вместе с тем быстрым на эмоции, и заносчивым, в том смысле, что – читатель не раз сможет в этом убедиться – Госпожу то и дело заносило, а туда или нет – вопрос дискуссионный.

В дверь спальни постучали – вошла крепкая, на зависть работящая горничная в форменном голубом платье и белом переднике, точь-в-точь из фильма «Прислуга». Удерживая на подносе чашечку кофе с куполом свежей молочной пенки, она поприветствовала хозяйку с весёлостью человека, который уже давно на ногах.

– Проснулись, Госпожа? Вот, взбодриться вам, добренького утречка!

Госпожа развернулась, не спеша сняла со спинки бархатного кресла шёлковый халат, накинула его поверх сорочки и молча протянула руку за чашкой. Горничная (звали её Клавуней, а иногда Клавой, а иногда и Клавкой) ничуть не смутилась отсутствием от хозяйки обратной связи, всякие там «спасибо» и благодарственные кивки, возможно, и были желательны, но в агентстве ей давно разъяснили, что бытовое равнодушие хозяев – не просто издержка субординации, а разумный нейтралитет, на котором строится долговременное сотрудничество: чем больше нейтралитета, тем надёжнее место, вот и у Зарины Клавуня работала уже шестой год. Правда, нельзя сказать, что Госпожа всегда вела себя отстранённо, у неё случались и всплески болтливости, и доброго расположения. Отставив поднос, горничная принялась энергично взбивать подушки и застилать постель. Наградив тяжёлое бархатное покрывало финальными поглаживаниями и вопросительно взглянув на Зарину – не будет ли каких распоряжений, – горничная со словами «к завтраку, Госпожа, всё готово, поешьте курласан, пока горячий» удалилась из комнаты.

«Курласан» (так бестолковая служанка упорно величала круассан) всегда подавался к завтраку несмотря на калории. Дело в том, что Зари́на никогда его не доедала, только два-три раза надкусывала, круассан был ей необходим для настроения и антуража, отчасти романтичного, отчасти аристократичного. Припудренный полумесяц выкладывался обычно на розовое с золотым горохом блюдце, дно которого устилалось кружевной салфеткой, рядом непременно выставлялись тонкая фарфоровая пиала с малиной и голубикой, серебряный кофейник, молочник, десертные ложечки, апельсиновый сок в муранском стекле и несколько штук кантуччини. Изысканная композиция фотографировалась, пропускалась через фильтры и выкладывалась в Инстаграм^[1] с мотивирующим текстом. Грядущий день, при всей насыщенности ожидаемых событий, не нарушал традиций, поэтому, выпив кофе в спальне, Зари́на отправилась следом за Клавуней в гостиную, к неизменному круассану.

Просторная светлая гостиная, казавшаяся тем более просторной и светлой из-за необъятных окон, делилась на зону кухни с белой мебелью, белым мраморным полом, обеденной частью с причудливым дизайнерским столом и зону досуга с телевизором, вместительным белым диваном и белым роялем с функцией Piano Disc. Там же разместился и столик кофейный, где обычно сервировался завтрак. Привычными движениями Госпожа Зари́на подправила натюрморт, протянула к круассану левую кисть (рубин на указательном пальце сочетался с оттенком ягод в фарфоровой пиале), выхватила камерой телефона нужные ракурсы и нащёлкала десяток фотографий. Затем выбрала лучшую и сочинила надпись: «Я всегда стараюсь найти время для того, чтобы успокоиться, посмотреть вокруг и внутрь себя и ощутить, что вокруг так много вещей, за которые следует быть благодарной. Так много вещей, которые делают нашу жизнь ярче, интереснее и более волнующей. Мы становимся счастливыми, когда обращаем внимание на эти маленькие вещи, когда ценим их. Но самое большое сокровище – это ЛЮБОВЬ! Чистая и безусловная. С любви начинается счастье! Счастье начинается с любви к себе! Берегите любовь, учитесь принимать жизнь в её мелочах, учитесь быть здесь и сейчас! Учитесь ценить настоящее!» – и – вуаля! Фото в ленте!

С беспокойством следила Зари́на за лайками. Триста пятьдесят тысяч фолловеров – наследие ещё недавней яркой светской жизни, – и вот никаких новых за последние месяцы, напротив, пара десятков тысяч отписались, есть над чем задуматься. Госпожа Зари́на чувствовала, что ей становится всё труднее поддерживать имидж благополучной светской львицы. Честное слово, ей уже нечем похвастаться в «сторис»! Всё реже получает она приглашения на статусные вечеринки и рауты за исключением благотворительных балов.

Прошёл уже год, как она рассталась с Любимым, главной удачей её жизни, Петром Корзуном, миллиардером, чьё имя не является известным широкой массе, но чьи капиталы имеют значение для большой её части. Разумеется, упомянутый коммерсант имел благопристойный фасад, состоявший из официальной жены и двоих детей-подростков, но также и полный карт-бланш на параллельные отношения с эффектной красавицей. А Госпожа Зарина таковою, безусловно, являлась, и хотя она повстречала свою удачу будучи двадцатидевятилетней девушкой, индустрия молодости способствовала тому, чтобы красота её не только не умалялась с годами, но расцветала ещё больше. Губы её стали полнее, скулы острее, брови ровнее, зубы белее, волосы шелковистее, овал лица благороднее, фигура подтянутее. Другими словами, Госпожа Зарина обрела ту породистость, которая наряду с дорогими статусными нарядами делала её частью светского мира первой величины. С внешностью менялась и её манера держать себя. Это была уже не робкая дева, угождающая властелину каждым своим движением, доказывая своё право быть рядом с ним, а знающая себе цену Гранд Дама, умеющая вовремя сказать, вовремя промолчать, торжественно расцеловаться в щёчку, изящно пожать руку, лучезарно улыбнуться без намёка на дальнейшую дружбу и с намёком на неё – в зависимости от обстоятельств. Тогда же, на волне успеха, Госпожа Зарина решила сделать из своей фамилии имя. Дело в том, что Зáрина первоначально была фамилия с ударением на первый слог, в которой её хозяйке слышалось неблагозвучие: что-то от «зариться», «позариться», иными словами «позавидовать», а Госпоже Зáриной хотелось звучать благородно, изысканно, без намёка на человеческую слабость. Она долго думала, как быть, пыталась даже взять девичью фамилию матери Соколова, но вдруг к ней пришла идея переставить в фамилии Зáрина ударение на второй слог – Зари́на, – и фамилия зазвучала. Теперь в ней слышались рассветы и зори, ощущались жаркие лепестки беспокойного пламени, благоухание восточных вечеров, но всё же Зари́на мало походило на фамилию, а больше на имя – так, Зари́на стало именем, а Госпожа – фамилией.

Почему вдруг «Госпожа», спросит удивлённый читатель, а почему бы и нет? Во-первых, на нашу героиню повлиял один чудовищно длинный исторический сериал, а во-вторых, Зарина ощущала себя Госпожой – и этого было достаточно. В общем, наша героиня стала Госпожой Зариной не только по своему изволению, но и по паспорту, и в конце концов забыла имя, данное ей матерью при рождении.

С новым именем Госпожа Зарина обрела ещё большую уверенность и ещё большее достоинство. На лице её всегда присутствовала загадочная полуулыбка, готовая превратиться в снисходительную или искреннюю в зависимости от ситуаций и людей, с которыми Зарине выпадало общаться. Она отточила выгодные фоторакурсы, овладела темами светских бесед и свободно могла обсудить преимущества того или иного курорта, достоинства разнообразных вин и драгоценных камней, особенности обслуживания и содержания бизнес-джетов и яхт, она была в курсе самых свежих модных веяний и трендов. В последнем Госпожа Зарина настолько преуспела, что стала иконой стиля, так называемой it-girl, стремительно набрав сотни тысяч фолловеров с минимальной накруткой. Часто Госпожу Зарину можно было видеть на страницах светской хроники, Интернет содержал немало её фотографий со стрит-стайл looks, даже глянцевые журналы не раз публиковали фэшн-образы Зарины с репортажей неделей мод. Всё это так вдохновило Госпожу, что она разработала собственную марку элитных вечерних нарядов и уже готовилась к запуску проекта, как вдруг Любимый переметнулся к другой.

По большому счёту, кроме семилетней разницы в возрасте, новую фаворитку мало что отличало от Зарины: те же скулы, те же губы, те же брови, зубы те же, но одно существенное преимущество у неё, конечно, было. Девчушка, ещё вчера мечтавшая покорить хотя бы миллионера, встретила вдруг миллиардера! Ухаживания богача воспринимались теперь ею даром небес, сам он – божеством, подарки его вызывали щенячий восторг, экстаз, упоение, подобострастие, счастье до визга. Другими словами, эта женщина реагировала именно так, как любят и ценят богатые. А у Зарины в послужном списке уже значились состоятельные партнёры, их круг общения в конечном итоге привел к знакомству с миллиардером, потому она недолго играла роль благодарной девочки, слишком быстро начала подчёркивать свою значимость и принимать подарки с гордым ощущением того, что достойна их. К тому же её решение выпускать собственную линию дорогой одежды (за миллиардерский, впрочем, счёт) было продиктовано желанием поднять планку в отношениях с Любимым, пусть он видит, что она талантлива и способна зарабатывать сама. Но обстоятельства сыграли против неё.

Госпожа Зарина поднялась из-за стола, по-прежнему не глядя на Клавуню, которая, тихонько снимая пыль с рояля, краем глаза следила за утренней трапезой хозяйки и теперь молниеносно очутилась рядом, чтобы убрать посуду и натереть столик до блеска. Зарина охватила взглядом пространство – широкое, с высоченными потолками, великолепно оформленное, – и чувство удовлетворения, и вместе с тем тревоги отразились на её лице. Да, с одной стороны, всё было не так уж плохо, от миллиардера ей достался роскошный пентхаус и престижный автомобиль, но дорогое имущество требовало содержания, равно как и наличие горничной, от которой Госпожа не хотела отказываться (Клавуне была выделена отдельная комната для постоянного проживания), а деньги тратились те, что она успела скопить за время пребывания с Любимым, стоит ли говорить, что банковский счёт, не будучи внушительным, стремительно истощался?

Гардероб Зарины был набит платьями, пальто, сапогами, туфлями, жакетами, брюками, куртками, жилетами, кардиганами, шубами и, разумеется, сумочками доверху, но, с другой стороны, Зарине как иконе стиля нужно было регулярно приобретать что-то из must-have новых коллекций, публиковать фото актуального look’а прежде других it-girls, равно как посещать недели мод в европейских столицах, наряжаясь во всё самое трендовое, а сейчас это становилось затруднительно. Голова Госпожи просто разрывалась от разных «как»:

Как из бизнес-джета пересесть в обычный бизнес-класс или, что уж совсем печально, эконом?

Как поменять пятилетнюю Бентли на новую?

Как отдыхать на островах хотя бы два раза в год?

Как дарить подругам с их успешными супругами эксклюзивные подарки, если вдруг те пригласят её отметить дорогое им событие?

Поддерживать прежний уровень жизни для Зарины было крайне важно, иначе это становилось публичным признанием в проигрыше, а к этому Госпожа ничуть не была готова. Скрепя сердце она тратила свои накопления, всякий раз утешая себя, что трудности не вечны, когда-нибудь они закончатся, наступит белая полоса, но ситуация и не думала меняться: Любимый выгуливал новую Пассию, та в свою очередь блистала на страницах модных изданий с ещё большим размахом, подруги избегали приглашать Зарину на вечеринки, где присутствовали их мужья и любовники, а звали только на девичники, сама Зарина так и не обзавелась своим делом, позволяющим ей на равных держаться с высоким кругом независимо от наличия у неё статусного покровителя. «Я и есть стареющая Бентли, – с горечью думала Зарина, – когда я познакомилась с Петей, мне было двадцать девять, а теперь тридцать пять, а скоро… уже совсем скоро исполнится…»

Читатель, здесь я возвышу голос, до этого говоривший с тобой весьма деликатно, возвышу, насколько позволяет мне хронический тонзиллит (весной и осенью у меня всегда обострения), для того чтобы подсказать тебе, какая цифра следует за тридцатью пятью, потому что цифра эта далеко не тридцать шесть и даже не тридцать семь. Давай посмотрим на ситуацию объективно. Если тебе, к примеру, сорок лет и больше, но при этом ты не владелец бизнес-джетов, яхт и вилл, то есть ты из тех смертных, что ходят по земле, то, услышав «тридцать шесть» относительно чьего-либо возраста, ты представишь себе «тридцать», как мы всегда представляем младших нас ещё младше. Если тебе всего двадцать, то к тридцати шести годам Зарины в твоём восприятии мгновенно приплюсуется ещё десяток, и наша красавица потянет на все сорок шесть. А сколько же тогда Любимому, спросишь ты (хороший вопрос, для нас он ключевой в понимании последовательности чисел). Отвечаю. Сейчас ему пятьдесят четыре года, на момент знакомства с Зариной было сорок восемь, но с домами, яхтами, автомобилями, самолётами и прочими игрушками он ощущал себя на тридцать пять, потом на тридцать, потом на двадцать пять, и как бы это ни казалось кому-то противоестественным, очевидно, что его судьба – молодеть дальше. «Цари не старятся», – сказал Эразм, а мы добавим, что и не взросле… Прости, читатель, кхм… необходим глоток воды, мой возвышенный голос зазвучал слишком низко… Кхм…

…Отлично, сейчас намного лучше… Так вот: теперь ты можешь представить, какая на самом деле цифра следует за тридцатью пятью в случае с Госпожой в восприятии ею Любимым и ему подобными? Но пока мы разглагольствовали, Зарина убежала обратно в спальню, а оттуда в гардеробную, и, прежде чем последовать за Госпожой, позволь мне рассказать тебе кое-что о главной комнате моей героини и нескольких удивительных полочках, которые…