К Татьяне Соломатиной я заочно отношусь не слишком хорошо - достаточно довелось услышать и о ней, и о её творчестве. С другой стороны, что талантливые люди нередко отличаются непростым характером, я тоже знаю, и не по наслышке, так что, берясь за чтение, я постарался отрешиться от всех предубеждений. В конце концов, в этом романе вроде есть все, чтобы мне понравиться: студенчество, медицина, коммуналка, девяностые... Я надеялся на что-то, по духу похожее на мой нежно любимый "послеперестроечный" и студенческий Ундервуд.
По-моему, автор тоже на это надеялась.
Отвратительный стиль. От-вра-ти-тель-ней-ший. Насквозь пафосный, фальшивый и при том никакой, отзывающийся в голове только глухим, накапливающимся раздражением. Сейчас я искренне удивляюсь, как вообще это дочитал - глянул заново и понял, что, кабы не флешмоб, сломался бы еще на первых трех страницах. Соломатина не в меру и не к месту норовит ввернуть ругательство - совершенно не умея ругаться, - или пассаж о каких-нибудь засранных подъездах, и хотя делается это тоном уставшей от мерзостей быдла интеллигентки, выглядит все скорее наоборот. Язык тяжеловесный, шершавый, цепляющийся за все подряд; похожее ощущение я испытываю, когда моими вечно обкусанными ногтями цепляюсь за синтетику - аж передергивает.
При этом фрагменты детства, студенчества, великого крестового похода на картошку в колхоз были хорошие. Вообще в этой книге есть такая занятная закономерность: все, написанное в прошедшем времени, читать можно - иногда со скрипом, иногда и с удовольствием. Но стоит Соломатиной в речи перейти ко времени настоящему, как возникает жуткое желание захлопнуть книгу и больше не открывать. В нем автор от неплохо ей дающихся описаний уходит в какие-то экзистенциальные дебри, коии ей бы следовало запретить писать под угрозой расстрела.
Но и это на самом деле можно было бы снести, черт побери, можно! Если бы не один очень ощутимый нюанс, резко отбивающий желание закрывать глаза на какие-то недостатки: дело в том, что Татьяна совершенно не уважает своего читателя. Относится к нему с эдаким снисходительным презрением, как к умственно отсталому. Нет, то и дело втискиваемые в повествование обращения к "глубокоуважаемому и дорогому читателю" - совсем не свидетельства его, уважения, наличия. Это свидетельство того же, что меня оттолкнуло в Полине, главной героине: улыбочек на публику и зубоскальства в мыслях. Ну и ради бога, хозяин-барин, но и уважать хоть какой-то авторский труд в таком положении читателю тоже сложно и не хочется.
А сама история... что - история. Обычная в сущности история. Женская. История взросления, обычных девичьих ошибок и глупостей, которые показаны без прикрас и оправданий - дура девка, ну а кто в этом возрасте умный? Знаете, если бы его отчистить от большей части этой так любимой Соломатиной псевдофилософской чуши - недурной был бы роман на самом-то деле, горчащий, местами неприятный, но честный и автором прочувствованный, этого у книги не отнять. Только вот короче раза эдак в два.