8 глава. Просто дети стали старше

Кукла Маша, кукла Даша,

Просто дети стали старше,

Просто-просто все мы подросли.

Группа «Иванушки-International»

1997 год

Из-за июльской духоты окно в комнату распахнули настежь, кружевной тюль едва шевелился, словно залетевшее на огонёк ленивое привидение. В спальне было многолюдно. На расправленной двуспальной кровати собралась девчоночья компания в пижамах и самодельных бумажных папильотках.

Полина переводила взгляд с одной дочери на другую, иногда засматривалась и теряла нить беседы. Смеялась и переспрашивала, а потом снова уплывала мыслями в прошлое, а иногда и в будущее.

Такие посиделки они устраивали, когда Миша уходил в ночную смену. Несколько месяцев назад он взял подработку охранником и теперь два раза в неделю делал вид, что не спит то на первом, то на втором отделении.

Они насушили сухариков с чесноком, заварили чай и испекли шарлотку. Угощения расставили на столешнице от старого детского столика. Как на подносе, Полина доставила его в спальню и уложила столик прямо на кровать поверх одеяла. Дочки устроились вокруг импровизированного стола, угощались и неспешно беседовали. Первыми обычно засыпали младшие. Вот и сейчас, чаепитие ещё не закончилось, а Настя уже посапывала, уложив голову на колени Оле.

– Мам, давай завтра пастилы наделаем, пока абрикосы не отошли, – предложила Вероничка.

– Давай. По нашему фирменному антоновскому рецепту. – Полина усмехнулась. Их фирменный рецепт заключался в том, что они использовали только абрикосы и сушили с помощью солнца.

Вероника потянулась за сухариками, но Арина небольно шлёпнула её по руке.

– Куда ты на ночь столько жрёшь? Дима твой, придурок, только за внешность тебя и любит. Раскабанеешь, сразу бросит.

– Кто бы говорил, – откликнулась Вероника и окинула сестру красноречивым взглядом.

В шестнадцать Арина перестала полнеть, но лишний вес начал мигрировать по её телу и женственно округлять фигуру. Как бы она ни старалась выглядеть грубо и мужиковато, сквозь Лёшкины рубашки проступала пышная грудь, а широкие джинсы очень аппетитно обтягивали округлые бёдра.

– Ариш, может, в следующем году всё-таки пойдёшь в художку? Для поступления пригодится.

– Кто ж меня сейчас возьмёт? Набор я просрала ещё в десять лет.

– Арина. – Полина по привычке одёрнула дочку, но уже не надеялась, что та перестанет изъясняться как портовый грузчик.

– Я вообще не хочу поступать ни на что, связанное с творчеством. Начнут учить, тыкать носом. Хрен с два! Пойду в сад сборщиком или на обрезку. Там всегда рук не хватает.

Полина промолчала. Время уговорить Арину ещё есть, а вот с Вероничкой нужно поторопиться.

– Теперь даже не нужно уезжать из Славянска. У нас открылся филиал педагогического института. – Она посмотрела на Веронику. – Это если ты в техникум не хочешь или в ПУ.

– Я вообще-то жду от Димки предложения.

У Оли сверкнули глаза.

– Предложения?

Вероника коротко кивнула и опустила взгляд.

– Мне кажется, он скоро позовёт меня замуж.

Арина хмыкнула, а Оля тут же кинулась обнимать сестру.

– Вероничка, я так за тебя рада!

От крика Настя заёрзала и приоткрыла глаза, широко зевнув, недовольно пробормотала:

– Уже утро?

Полина уложила её голову на колени и погладила по рогаликам из бумажек.

– Спи, спи. Ночь ещё.

Полина присмотрелась к старшей дочери, та выглядела озабоченной, а в последнее время какой-то пугливой. До сегодняшнего вечера в странном поведении Веронички она обвиняла Диму, может, поссорились, всякое бывает между влюбленными. Но, как оказалось, парень тут ни при чём. Дочку тревожило что-то другое.

Арина доела последний кусок шарлотки, откинулась на подушки и громко рыгнула, даже не прикрыв ладонью рот. Все одновременно наградили её осуждающими взглядами. Оля собрала тарелки и переставила на подоконник. Полина наблюдала за ней с восхищением и гордостью. Такая она складно-ладная, хорошенькая и при этом не воображуля. К сожалению, красота часто идет в комплекте с гордыней, но Оля не подцепила вирус зазнайства, хотя цену себе знала. Конечно, видела, что её младшая сестра не душа компании, волновалась и везде брала её с собой.

Полина погладила спящую Настю по плечу, задумчиво улыбнулась. Детство покидало её голенастое, непропорциональное тело, с каждым днём в ней оставалось всё меньше ребёнка. Черты лица потеряли мягкость и округлость, ноги и руки вытянулись, нос заострился. Она ещё не перешла черту, как Оля, но была на пути к ней. Что-то такое среднее, переходное, как утёнок, у которого вылез пух, а перья ещё не отросли.

Как же изменились дочки! А были такими милыми малышками.

Полина вздохнула и инстинктивно приложила ладонь к животу. Она лишила себя возможности снова стать мамой. После смерти новорождённого Сергея и подумать не могла о том, чтобы опять забеременеть. Но тогда она не знала, что пожалеет. А теперь всё чаще возвращалась к мысли, что совершила непоправимое. Миша хотел ребёнка и сильно переживал, что больше у них не получается. Целовал её в живот, вспоминал, как наливалась молоком её грудь, и выпячивался пупок. Как ни странно, ему очень нравились беременные метаморфозы её тела.

Неприятная мысль клюнула в лоб. А вдруг он не охранником устроился? А нашёл себе непустоцветную женщину? Полина резко села, мотнула головой. Год назад она практически уверилась, что у него появилась любовница. Миша явно что-то от неё скрывал, неожиданно начал общаться с Матаниным мужем, ходил задумчивый и озабоченный. Она тогда еле пережила эти несколько месяцев, но потом вроде вернулся прежний смешливый Мишка, любитель странных шуток-самосмеек.

Оля встревоженно заглянуло в лицо:

– Мам, всё в порядке?

– Да, да. Задумалась просто. – Полина погладила Олю по щеке. – Время так быстро идёт. Вероничка выйдет замуж, потом Ариша…

– Чего это я замуж выйду? Делать мне там нечего. Домострой какой-то.

Арина нарочно провоцировала на споры, с двенадцати лет постоянно говорила, что ненавидит детей и никогда не пойдёт в загс. К этому так привыкли, что с ней не спорили, хотя Полина считала, что она перерастет период бунтарства и, конечно же, заведёт семью.

Конец ознакомительного фрагмента.