Отзывы на книгу «Свет в окошке»

Довольно необычный сюжет о продолжении жизни (существования?) в загробном мире.
В самом начале сюжета герой умирает... и открывает для себя новый мир. Загробный. Где можно за отдельную плату хорошо устроиться в жизни, омолодить свой облик (если вдруг умер сильно постаревшим), встретиться с сыном, погибшим много лет назад, повстречать одновременно и жену, и любовницу. Твой уровень жизни в этом загробном мире будет зависеть от того, как много и как часто тебя вспоминают в мире живых. Да и продолжительность жизнесуществования там тоже зависит от количества воспоминаний о тебе. Необычная версия загробного мира, правда? Прошла уже почти неделя, как прочитала книгу, а я все возвращаюсь к этой мысли. Лишь один момент мне не очень понравился... О мертвых плохо не говорят, но если я вспоминаю случайно человека, который при жизни вызывал стойкое отторжение, то ему все равно на житье-бытье там денежки-лямишки капают. Вот тут мой внутренний голос нервно вопрошает " а с чего б это вдруг, а?".
Довольно оригинальный сюжет и пусть даже фантастичный, но постоянно ловлю себя на мысли, что хотелось бы, чтоб это было реальностью. Эх, жаль, что об этом (реальность или нет) так и не узнать при жизни... Думаю, что эту книгу нужно прочитать каждому. Чтоб понять что - то, что - то переосмыслить.

Казалось бы, сколько уже было вариаций на тему загробной жизни - выбирай по вкусу. "Свет в окошке" предлагает еще одну версию, причем оригинальную и крепко сбитую в плане логичности. В лучшую или в худшую сторону отличается она от классических представлений - решать читателю.
Расхожая фраза "мы живы, пока нас помнят" становится основополагающим принципом бытия в потустороннем мире "Света в окошке". Здесь нет праведников и грешников, нет суда и спасения, да и вековечный пастырь не спешит почтить своим присутствием возвратившихся из земной юдоли блудных овечек. Райские сады с пухлощекими ангелочками или скорбные скитания во мраке Аида - то и другое предполагало конец пути, где натруженные ноги более не знают усталости. В конце концов, отдыхать можно и на раскаленной сковороде, изредка подвывая в угоду рогатым поварятам. Но что если "тот свет" - всего лишь отражение жизни? Никуда не пропадает инстинктивное желание продолжать существование, не исчезает и дамоклов меч угрозы окончательной смерти... Словно чья-то злая и плоская шутка. Нет покоя покойнику.

Бытие основано на количестве монет в кошеле, а оно, в свою очередь, напрямую зависит от того, вспоминают ли усопшего и дела его. Каким бы ни было пошлым облечение воспоминаний в форму денег, ценности своей они не утрачивают. Самому уже ничего не изменить: был ты букашкой - так и придется перебиваться с гроша на грош, оставил по себе добрую память - живи припеваючи, покамест. Только вот помнящие однажды сами станут воспоминаниями, и кошель сразу ощутимо опустеет, наполняясь тошнотворной легкостью бытия... Процветают, как и при жизни, "сильные мира сего" и те, кому удалось застолбить место у их кормушки. Только они - личности исторического масштаба - облечены настоящим "бессмертием".
Всеобщая тщета. Да, за заветные монетки можно омолодиться, выучить в один момент сотню языков, выстроить дом по вкусу из ничего... Но к чему эти диковины здесь? Насмешка. Однако, умерев раз, никому не хочется переносить сей опыт снова. Казалось бы, практика - великая вещь, ан нет, сложно, страшно принять перспективу собственного небытия. Вот и приходится лелеять надежду, что среди живых кто-то оглянется на следы, оставленные минувшей жизнью...

"Свет в окошке" получился очень проникновенным. Произведение может помочь по-новому взглянуть на бессмысленную каждодневность или дать подтверждение собственным мыслям. В жизни нет постоянства. Не существует ничего, в чем можно быть уверенным. Удивительно? Ничуть, ведь человек сам по себе никакая не константа, и имеет значение только лишь в собственных глазах. Печально? Поначалу, позже это принимается как данность. Не меньше. Что же, в таком случае, человек вправе назвать своим истинной, сокровенной ценностью? Память. Она, может быть, единственное утешение этого скорбного мира. Пренебрегающий прошлым сам проходит. Проходит мимо воспоминаний - этих следов, оставленных жизнью, - навечно потерянный, навечно забытый.

Жизнь после смерти, какая она?
Можно сказать, что никакой загробной жизни нет: тело рассыпается в прах, а душа хоть и бессмертная, да не каждый в неё верит. Нет веры - нет и соблазна фантазировать на эту тему.
Святослав Логинов из тех, кто не прочь повитать в облаках. А может и не в облаках, но туманный вязкий нихиль напоминает их.

Начинается повествование смертью главного героя. Илья Ильич Каровин смерти не испугался, так как к ней всё шло. Очутившись в облачных болотах голым и с мешочком монет на шее, повёл себя адекватно. Он трезво размышляет и анализирует новое положение и новые возможности. Илье Ильичу немножко повезло: не успев намаяться в неведении, он был скоро найден своим земляком, который ввёл новенького в курс дела, переправил в гостиницу, рассказал о возможностях мелких лямишек и крупных мнемонов.

Мир иной, созданный писателем, развивается по законам и правилам, отличающимся от земных. Есть в этом мире Город, так как люди привыкли жаться друг к другу, многим комфортнее и спокойнее жить в обществе. Любители одиночества могут создать уютный домик и дрейфовать в нихиле сами по себе. Знаменитые и богатые имеют Цитадель. Кланы живут закрытыми общинами вне Города. Обнищавшие дома Город выталкивает в унылые кварталы Отработки... Вот такая свобода выбора.

Как сказала когда-то тётя Саша, на том свете царит идеальная анархия, воплощённая мечта князя Кропоткина. Никто никого и ни к чему не может принудить силой.

Но не всё так просто и в свободном мире мёртвых. За дополнительную вторую жизнь нужно платить. Мелкая лямишка каждый день - за возможность дышать. Другие расходы необязательны, но избежать их сложно.
А вот теперь подошла к главному. К лямишкам и мнемонам. Это о них написано в аннотации: "Самый ценный капитал, который сколачивает человек за свою жизнь, - это память о себе". Этой памятью и живут герои книги. Вспомнил умершего человек, знавший его при жизни - добавился в кошель блестящий мнемон, вспомнил случайный, с кем встречаться не довелось - прибавилась лямишка. За монетки можно омолодиться, заказать дополнительные способности (например, знание языков), отыскать умерших родных и близких, поставив компасок за пару мнемонов, можно вещи создавать или в ресторан сходить.

В нашем положении делом заниматься трудно, тут все вроде как пенсионеры, отдыхают, покуда пенсия капает.

Пенсия - это воспоминания живых. Пока мы помним здесь - живут в том мире наши предки, а как только все забыли, так и отправится покойник в Отработку, рассыпавшись в нихиль...
Умом понимаешь, что читаешь фантастику, а сердцем переживаешь - нельзя забывать! Автор с горечью говорит о том, что становимся мы в житейской суете Иванами, не помнящими родства.

То ли человек изначально так устроен, то ли жестокий двадцатый век лишил людей памяти, но из детей двадцать первого века почти никто не может назвать имя собственного прадеда и уж тем более вспомнить девичью фамилию прабабки.

Память живых об усопших - не единственная социальная тема, поднимаемая в романе. Есть ещё память самих умерших о прошлой жизни - праведной или неправедной. Что такое жить по совести? Несём ли мы ответственность за наши поступки и деяния? Как часто в последнее время на чей-то довод "ты должен" слышу ответное "я никому ничего не должен". Наверное, с такой позицией жить проще, но слышать такие ответы страшно.

Так они и стоят рядом – три понятия справедливости: грех, преступление, злодеяние. За грех человек карает себя сам, за преступление наказывает закон, за злодеяние – обычай.

Было интересно пофилософствовать вместе с автором о возможностях загробной жизни. Отдельное спасибо писателю за стихи Вадима Шефнера.

Совершенно не удивительно, что после прочтения я ухватилась за старые альбомы с фотографиями. Дальние и близкие, родные и лишь краем прошедшие, молодые и с лицами на которых морщины, как отголоски прожитого...Мне хотелось вспомнить каждое имя и коснуться пальцами.
Чтобы мнемончики для каждого отсыпались щедро, чтобы кошель на шее весомо потяжелел, а слоники на салфеточке все так же бодро и крепко направлялись куда-то по своим слоновьим делам.
Память ведь зыбкая, как оказалось. Чуть и нихиль, сплошной нихиль.

Очень страшная оказалась история, не спас меня оптимистичный атеизм, такой же как и у Ильи Ильича. Уж лучше резко и без продолжения, без мучительных встреч с давно ушедшими, без призрачного силуэта в шинели на окраине, без голоса из-за двери и виновато-благодарного взгляда через плечо. И жизнь, на первый взгляд, не так уж и отличается. А во многом и удобнее даже. Только зыбкий нихиль во всем, не только под ногами. Сына пристроил - сердце успокоил. А пустота гложущая так и осталась, куда же ей деться если каждая монетка, большая ли, мелкая ли, привет с того света. Через пару десятков лет только фамилия на гранитном памятнике приносит доход.

Мир, созданный автором, оказался для меня новеньким, как с иголочки. О памятливости и о том что живут наши родные пока мы храним их образы - да. О том, как после "ленты-бантики" может выстроится целый мир , со своими законами и каждому не по справедливости, а по памяти - нет. Про предприимчивость и Цитадели, про Феденьку, тирольского человека, оказавшегося единственным, про унылые кварталы Отработки и безысходность. По бедолагу Гоголя, наконец, и про отсутствующего Христа.

Про свет в окошке, с ним вот непросто - маячок, путеводная звёздочка. Для того кто поставил тоже цель, чтобы не рассыпаться...
Трудно, наверное, создать такой посмертный мир. Особенно когда зацепиться за веру нет возможности, а мысль о том, что там ничегошеньки нет - пугает. Щелк, щелк...как выключатель. И все?

И никто еще верно сказать не сумел нам:
Мы откуда пришли? Что за гробом нас ждет?
О. Хайям

Человек – единственное существо на земле, которое не только превратило свое существование в проблему, но и не прекращает попытки, находясь здесь, понять, что ждет его там и ждет ли.. Смириться с тем, что смерть – конец всему, непросто. И вот возникают всевозможные концепции загробного мира. По сути, что будет дальше - вопрос фантазии и условий жизни. Фантазии: для того, чтобы представить себе, что может поджидать душу после расставания с телом. Условия жизни: поскольку любые мифы, легенды, сказки – это в какой-то степени отражение реальности. Вот и Святослав Логинов предлагает свой вариант, не менее и не более вероятный, чем та же Вальхалла.

"Свет в окошке" начинается с неожиданного для традиционной литературы хода - смерти главного героя. А дальше начинаются его мытарства в загробном мире. И этот мир настолько человечен в самом худшем смысле слова, что лучше уж сразу рассыпаться в ничто, в нихиль. И суть этого мира в том, что ты "живешь", пока на земле жива память о тебе, пока хоть кто-то вспоминает тебя добрым или недобрым словом. И за одну эту идею я готова поставить книге высшую оценку.

Но если даже опустить элемент фантастики, книга безумно хороша, потому что раскрывает бесконечное число проблем, потому что в том мире живут те же люди, со всеми своими маленькими и большими недостатками, с умением предавать и идти по головам. И некоторые ситуации до боли напоминают нашу реальную жизнь.

Есть писатели, которые хороши в чем-то одном: придумывании оригинальных сюжетов, написании занимательных диалогов, вырисовывании характеров или создании маленьких, но безумно ярких зарисовок. Логинову блестяще удается все.

Удивительная книга. Тяжелая, горькая, но удивительная.