© Светлана (Лана) Анатольевна Макаренко – Астрикова, 2018

ISBN 978-5-4490-9939-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Марина Цветаева. Не пленный Дух. Корсиканский жасмин. О Марине Цветаевой и ее круге

В тексте полностью сохранены авторский стиль, орфография и пунктуация.

Автор также несет полную ответственность за все иллюстрации и фотоматериалы, представленные в книге.

Частично автором использованы редкие материалы и снимки из семейного архива.

Обложка – фотоколлаж, снимок автора.

Коротко об авторе

Макаренко Светлана (творческий псевдоним Лана Астрикова – Макаренко) родилась в 1967 году, в Казахстане Автор более десятка книг художественной и документальной прозы, биографических эссе и трех авторских сборников стихов.

Среди написанных книг роман – исследование о дочерях последнего императора России «Жемчужины русской короны» и роман – биография «Вдыхая аромат воспоминанья» о семье М. И. Цветаевой.

Член Международного Союза Писателей «Новый Современник» (Москва).

Член Клуба Мастеров современной прозы «Литера – Ка» (Москва).

От автора об этой книге

В книге собраны произведения, так или иначе посвященные Цветаевскому роду, членам семьи, исчезнувшим в потоке безжалостного времени, но оставившим после себя золотые нити Памяти, которыми прочно и тонко вычерчивается Судьба.. Рисунок ее. Для тех, кто желает вглядеться в него, этот рисунок… Повесть – хроника об Ариадне Эфрон «Судьбы разорванная нить» выходила отдельным изданием в 2007 году в издательстве» Алгоритм» (Москва).. С тех пор прошло более семи лет. За это время книга выдержала ряд переизданий. Я получила отклики и рецензии на нее из разных стран мира: Франции, Никарагуа, Сомали, Испании, США и даже – из Египта. Особенно приятно было читать несколько отзывов из Праги…. Какое то «странное сближение», почти по пушкински, с Мариной, с ее Любимыми, со всем цветаевским семейством, с Духом его…

Авторский портрет – коллаж.

Мне было лестно получить эти отклики, но я размышляла над ними больше, чем просто радовалась им. Однажды я получила письмо из Москвы, от сына женщины, которая плыла вместе с Алей Эфрон на одном пароходе (или пароме, барже?) возвращаясь из стылой ссылки в Туруханск.. Этот человек писал мне, что женщина, прошедшая холод и лед Сибири, и лагеря, и этапы, плакала над моей книгой – непритворно, и все повторяла, что портрет Ариадны верен: и внутренней сутью своей и – внешней… «И как ей удалось это передать, ведь она – человек другого поколения!» – ахала она…

Читая это, я почувствовала, как невидимая нить скрепила, связала меня с далеким временем страха, горя и доблести, с тем высоким «Часом Мужества», что, жив, наверное, в каждом из нас. Памятью поколений. Генной памятью.

Со дня написания книги прошло немало времени. Появилось, конечно, и много новых материалов о роде Цветаевых, о самой Марине Ивановне. Они неоднозначны… Кое – кто из новомодных ныне авторов осмеливается полемизировать с самим рисунком Судьбы Цветаевского рода, своевольничать над портретами и характерами героев. Особенно достается Сергею Яковлевичу, Муру, самой Марине…

Полемизируя с такими авторами, я написала два небольших этюда – размышления: о судьбе Цветаевского архива и об Ирочке Эфрон, об отношении к ней Марины. Эти маленькие этюды вызвали большой отклик. Некоторые из отзывов читательских я поместила в этом издании книги» Вдыхая аромат воспоминанья». Быть может, это лишнее доказательство значения не столько моего личного осмысления фактов жизни Цветаевой и ее Бытия, сколько – самого духа Человеческого. Духа в высочайшем смысле слова. Духа, а не гордыни обыденной.

Я несказанно рада еще и тому, что книга моя читается, и что есть живая ниточка эмоциональной связи с людьми. Что материалы очерков и повестей, представленных в ней, довольно широко используются и цитируются на выставках, в музеях, библиотеках и на школьных уроках. Обширно цитируется цветаеведами – и научными исследователями, и – просто любителями творчества и Жития Марины Цветаевой. Что может быть отраднее для автора, чем восстребованность его Слова?! Я надеюсь, что новому изданию, осуществленному при поддержке ИД «Книга по требованию». (Москва) суждена долгая жизнь..

С искренним уважением ко всем моим читателям, настоящим и будущим:

Светлана (лана) Макаренко – Астрикова,

Член МСП» Новый Современник».

Октябрь 2013 – июнь 2018.

АРИАДНА СЕРГЕЕВНА ЭФРОН – ЦВЕТАЕВА – «Судьбы разорванная нить»…

18 сентября 1912 года. Москва – 25 июня 1975 года. Таруса.

Марина Цветаева с дочерью Алей.

Пролог

 
Девочка! – Царица бала!
Или схимница, – Бог весть!
– Сколько времени? – Светало.
Кто-то мне ответил: – Шесть.
 
 
Чтобы тихая в печали,
Чтобы нежная росла, —
Девочку мою встречали
Ранние колокола!»
М. Цветаева. «Стихи к дочери.»
 

В час ее рождения, в половине шестого утра, восемнадцатого сентября 1912 года, действительно, гулко звонили колокола замосковореченской соборной церкви к заутрене, словно предвещая золотоволосому новорожденному младенцу значительность и звонкость судьбы, под охраною Божьего крыла.. Ясность ее.

Поначалу все так и было. Значительность, ясность, звонкость. Серебристые нити ее пути скомкались, сбились уже потом, гораздо позднее, на середине жизненного лабиринта, в пору двадцатилетия.

Она росла окруженная любовью и пристрастно – теплым, даже ревнивым, вниманием женщины, которую она сама воспринимала, как необыкновенную фею или волшебницу, и которую все вокруг называли «Мариночка, Марина» – никак иначе. Первым впечатлением детской жизни маленькой Ариадны, которое она точно, осязательно, запомнила, были тонкие серебряные браслеты на родных руках, длинные, чуть холодноватые пальцы, унизанные бесконечными кольцами, и золотисто – пушистые легкие, чудные волосы, которые рассыпались от прикосновения – дуновения мягкой волной, как то причудливо искрясь на солнце..

Она обожала «такую волшебную Марину» тянула к ней ручонки, едва завидев: – «на – на», с трепетом ожидания, и только – только научившись лепетать, гладила крохотными ладошками родную золотистую голову, заглядывала в зеленоватую, манящую прохладу глаз и шептала трогательно:" Ма, ми» – что означало, должно быть, «мама, милая!» – и было отражением отцовской польщенной улыбки: кроха – дочь повторяла его жест, жест вечно влюбленного или – вечно любимого юноши, ставшего на долгие годы потом их общим с матерью «романтическим героем»..