– Мы разве знакомы? – поинтересовалась я, а потом тут же добавила. – А! Я, наверное, тебе представилась, – тут же хихикнула и отпила глоток шампанского. Мне моментально шибануло в голову, я покачнулась. И мне стало глубоко наплевать как зовут моего собеседника, потому как мне стало очень плохо. Мои внутренности скрутил спазм. Я резко согнулась и закашлялась, моля бога только об одном, чтобы не опозориться при людях.

– Я же говорил, – услышала я сквозь пелену ворчание мужчины.

А потом у меня закружилась голова и я начала проваливаться куда-то во тьму.

Очнулась я, лежа на кровати в уже привычной для меня комнате.

– Ну, наконец-то, а то я уже думал, что придется вызывать бригаду врачей, чтобы привести в сознание, – в поле мой видимости попал знакомый мужчина.

Я пошевелилась.

Постаралась собраться с мыслями, хотя они почему-то никак не собирались в кучку. Однако одно я знала точно, что к врачам не хочу. Совсем. У меня на них аллергия и нервный тик.

– Зачем врачей? Не надо врачей. Мне уже хорошо. Мне очень хорошо, – я постаралась встать, но тут же была вынуждена вновь упасть на подушку, оттого что закружилась голова.

«Неужели прозвенел первый звоночек?» – пронеслось у меня в голове. – «Это начало конца».

Мир сузился до размера гроба. Я почувствовала, что начала задыхаться. Мне катастрофически стало не хватать воздуха. Спазм сжал горло. Закашлялась.

– На, выпей воды, – мне в руку вложили стакан и помогли приподняться. – Только маленькими глотками. Не спеши, – спокойный тон помог мне несколько прийти в себя за что я была благодарна мужчине.

Немного отдышалась, сделала еще пару глотков.

– Ну, что? Тебе легче? – поинтересовался мужчина. – Говорил – не надо пить. Вот что бывает, когда не слушают старших, – опять начал читать морали незнакомец.

Стоп. А что он делает в комнате Лауренцо? Как он сюда вошел, если даже у меня не было ключа? Кажется, медленно мои мысли стали выстраиваться в определенном порядке.

– Как мы тут оказались? – я взглянула в глаза мужчине. – И как вошли? – пытливо поинтересовалась у незнакомца.

– С помощью этого, – он продемонстрировал мне электронный ключ.

– Откуда он у тебя? – меня пронзили подозрения. – Ты его украл?

– С какой стати я должен красть свой собственный ключ, от своих же апартаментов?

До меня тяжело и долго доходило очевидное.

Я четко была уверена, что нахожусь в комнате Лауренцо Пруди, потому как именно он меня сюда привел в первый раз, когда предложил воспользоваться платьем. Ключ от комнаты был тоже у него. С его помощью он открыл замок. Я сомневалась, что подобных ключей было великое множество. А это значит…

А это значит…

А это значит…

Меня несколько заклинило.

Мозг никак не желал переключиться с одной задачи на другую. Я реально зависла, не сумев понять очевидное.

Илария, думай.

Я буквально подталкивала в спину свои мыслительные процессы

Что же получается теперь?

А теперь получается – вариант первый – со мной находится еще один Лауренцо.

Так. Допустим. Ведь этот, который со мной, совсем не похож на настоящего. Или похож?

Тогда стоит допустить второй вариант.

– Ты и Лауренцо одно лицо? – я не верила глазам своим.

Нет.

Этого не может быть.

Это совсем не он.

Тот, который летел в шаттле и находился в моей гостинице был заросший, как дикобраз, у него волосы были длинные с подпалинами на концах, а еще была борода и усы. Этот симпатичный, а тот – бе-ее.

Нет.

Не может быть ничего подобного.

Кажется, кое-кто надо мной, откровенно говоря, начал потешаться, видя замешательство, вызванное совершенным открытием.

– Может. Может, – чуть улыбнулся … Лауренцо.

Боже. Я это сказал вслух. Какой ужас.

Мне стало стыдно, отчего сразу же захотелось оказаться у себя в гостиничном номере, в том, в котором я остановилась на Силонии. Я поползла по кровати, желая встать как можно быстрее.

Наверное, я смешно выглядела со стороны, но меня это не интересовало в тот момент. Я ползла к своей цели.

– Куда-то собралась? – обманчиво мягко поинтересовался у меня мужчина.

– Домой, – буркнула, продолжая занятие.

– А доберешься? – и чего пристал спрашивается?

– Постараюсь, – честно ответила я. Поднялась с кровати. Мне никто не мешал и не препятствовал. Вот только голова моя садовая вновь закружилась, мир начал переворачиваться. И спустя мгновение я лежала на крепких руках.

Хорошо хоть лицо не встретилось с полом, а то бы было весело.

– Тебе сейчас нельзя двигаться, – шоколадного цвета глаза смотрели на меня крайне внимательно.

– Почему? – удивилась.

– У тебя ломка, – спокойно объяснил мне мужчина, продолжая держать на руках.

Конечно, было бы интереснее выпусти он меня из рук.

– К-какая ломка? – мой голос дрогнул.

– Наркотическая.

– Я не принимаю наркотики. Я даже не вдыхаю, не говоря о том, чтобы вводить под кожу, – и это еще не перечислила другие способы отравления организма. Я знала, что некоторые из наркотиков вводили специфическим способом, например, через анальное отверстие, якобы «там» очень близко находятся кровеносные сосуды, через которые хорошо всасываются чужеродные вещества.

– А коктейль «Слезы забвения» пила? – напомнил мужчина.

– Так он же алкогольный.

– Ага, с небольшой дозой алиата, – «обрадовал» меня Лауренцо.

– Как? Не может быть! – перед глазами опять все поплыло. Такой подставы я точно не ожидала. – Он же сказал, что коктейль снимет напряжение.

Я вспомнила как бармен расхваливал коктейль, предлагая именно его. По глупости и незнанию согласилась, а теперь вот оказалось, что меня обвели вокруг пальца, как неопытного ребенка.

– Он и снял. На время, – подтвердил часть россказней Пруди, но только часть.

– И что мне теперь делать? – я чувствовала себя безумно беспомощной, ни на что не годной.

Что будет если Лауренцо уйдет, оставив меня одну? А он уйдет, как еще недавно ушел на встречу. А что буду делать я?

А ведь у меня время ограничено. Мне мало осталось. А я так бездарно проводила его, разлеживаясь непонятно, где и непонятно с кем.

Мне так стало жалко себя. Так обидно, что непрошеные слезы возьми и выступи на глазах. Сейчас я меньше всего напоминала взрослую женщину, скорее была юным подростком в пубертатном возрасте, когда выплеск эмоций может вызвать все что угодно. Вплоть до любой мелочи.

– Эй. Ты чего? – кажется кое-кто растерялся. В сочном голосе, что так понравился мне, появились нотки беспокойства.

– Н-ничего, – постаралась задавить всхлип.

– Может воды? -взгляд исподлобья и вопрос в глазах.

– Н-не надо воды, – утерла нос.

– А что надо? – более требовательное.

– Н-ничего не надо, – я уже всхлипывала в голос. Внутри меня распрямилась доселе сжатая пружина, высвобождая засунутые в дальний угол сознания страхи. А ведь я не плакала как узнала страшную весть, не плакала и позже, когда до меня потихоньку доходила вся чудовищность приговора, и даже не плакала, когда приняла свою судьбу. Думала, что в состоянии пережить последние дни жизни спокойно, без особого сожаления об утерянных возможностей, о не сбывшихся надеждах, не использованных годах.

Оказалось, нет. Не смогла.

Разрыдалась на руках у абсолютно чужого человека. Даже не родственника.

Жуть.

Я еще сильнее зашмыгала носом.

– У тебя какая-то беда? – Лауренцо оказался очень проницательным мужчиной.

Однако рассказывать ему о своей беде я не собиралась. Мне казалось, что если я расскажу кому-нибудь о ней, то она станет гораздо реальна будучи озвученной. А пока я молчала, вроде как беды и не было. Это же секрета, а секретов не существует пока о нем знает только один человек.

– Нет. Все хорошо. Это все алиат, видимо, откат от этой дряни, – перевела стрелки на заразу, что попала в кровь не по моей вине.

Лауренцо сразу же стал серьезным, как будто внутри лампочку выключили. Но я не особо тому придала значение. Все же свои переживания были ближе к телу.

– Тебе не к лицу ложь, – коротко заметил мужчина и встал с кровати, оставив меня одну. – Я вызову такси, – он перехватил мой испуганный взгляд. – И помогу добраться до гостиницы.

Значит, вот так. Запросто. Вышвырнет из своей жизни. Отчего-то именно от этой мысли захотелось разрыдаться в голос. Обида за то, что меня откинули походя, как ненужный пакет для мусора уязвил в самое сердце. Совершенно не подумала о том, что я Лауренцо никто, что он не обязан за мною ухаживать, что он и так для меня сделал слишком много, с учетом того, что у нас было в анамнезе. Нет. Я об даже не вспомнила. Зато обиду затаила. Губы надула.

Не знаю откуда у меня взялись силы, видимо включилось второе дыхание или еще что-то, но смогла встать. В этот раз Лауренцо меня не останавливал, да я и не послушалась бы.

– Вижу тебе легче.

– Да. Намного, – я держалась рукой за стеночку, но стоически делала вид, что у меня совершенно не кружится голова и со мною все в порядке.

– Такси уже у входа, – мужчина считал какую-то информацию с голопада. Холод во взгляде полоснул по чувствительной душе. – У меня еще одна встреча, ты извини, – внезапно произнес он, – если тебе хочется, то можешь остаться.

Хочется – перехочется.

Вот еще. Я гордая. Меня и так хорошенько макнули лицом в ароматное марево презрения. Хватит. Еще раз я не переживу, да и зачем? Не стоит разменивать свою жизнь на глупости. А мне он стал казаться приятным человеком.

Не верь глазам своим, Илария.

– Я домой, – поставила в известность.

– Тогда пойдем потихоньку, – меня подталкивали вновь.

– Я только «за», – мне даже касаться мужчины не хотелось, настолько было неприятно находиться рядом, но я не могла. Ноги меня держали крайне плохо. Это бесило и выводило из себя еще больше.

Мы как-то чересчур быстро оказались у входа в клуб, выяснилось, что существовала целая сеть лифтов и коротких путей, по которым можно было выйти на улицу. А до своей комнаты он вел меня иначе. Похоже, что рассматривал исподтишка, то-то я ощущала на себе изучающий взгляд. Теперь бы и я посмотрела на Лауренцо, с учетом изменившейся внешности, но мне не позволяла гордость. Так мы и шли, каждый смотрел строго перед собой.

– Я позвоню узнать, как у тебя дела, – пообещал мне Лауренцо на прощание, после того как усадил в такси. Кар должен был доставить меня в гостиницу.

Пруди даже доплатил таксисту, чтобы меня проводили до номера. Я не хотела, начала возмущаться, но Пруди был непреклонен. Ну и черт с ним. Хочет сорить деньгами, пусть сорит. Видимо те две кумушки ошиблись, думая, что Лауренцо поиздержался и стал нищ. Наверняка, это был пиар-ход и какая-то другая причина.

По дороге разрешила себе пустить скупую слезу, пообещав, что она будет последней, потому как я не позволю себе еще раз расстроиться из-за мужчины. Вот вроде бы он мне не то, что не принадлежал, даже авансов не давал, никаких намеков, а мне все равно было обидно, как будто жених предал. Я все больше и больше накручивала себя, придумывая несуществующее и не могла понять откуда мне в голову пришли мысли о некой связи с Лауренцо. Подумаешь, пожалел девушку, заступился, приодел и дал возможность реализовать часть желаний. За это же не падают в ноги, не начинают мыть ступни и воду пить. А я вот причислила его в спасители.

Ведь знамо дело – мы в ответе за тех, кого приручили.

Так что же получается, что я маленькая бесхозная собачонка, которой некуда податься и которая ищет хозяина?

На последней мысли я встряхнулась. К черту все. Зачем мне эти страдания? Мне жить осталось с гулькин нос, а я тут сопли, слезы развела, тем более на пустом месте.