Признание
О любимая! Это лишь раз только было:Вы учтивой рукой на моюОперлись; я в душе, как в глубинах могилы,Небледнеющий случай таю.
Было поздно; луна в поднебесии полной,Словно новой медалью, была;И торжественность ночи, как будто бы волны,Над заснувшим Парижем текла.
Под воротами зданий и возле строений,Боязливо и насторожась,Только кошки блуждали, как милые тени,Провожая медлительно нас.
И в мгновение близости, что расцветалаВ ясной бледности теми ночной,Вдруг из вас, как из скрипки чудесной, что зналаТолько звонкий напев и живой, —
Да, из вас, кто светла, – словно трубные звуки,Когда утро прорезало мрак,Сразу вырвалась нота столь жалобной муки,Зашаталась которая так,
Как ребенок ужасный, смешной и нелепый,Кто заставил семью покраснеть,Кто надолго посажен был в сумраке склепа,Чтоб от мира его запереть!
Бедный Ангел мой! Нота вопила тревожно:«Как неверно всё в жизни моей!