Жадана я не люблю за его обострённый национализм, драки во время евромайданов, и за риторику. Не люблю, когда писателя охватывает всякое такое бурлящее, которое заставляет его не писать, а вещать. Читать его поздние произведения я точно не стану и даже не знаю, что он там писал и в каком духе. Интересно, бывал ли он в родных краях после? Видел ли искорёженные взрывной волной лэпки и поля чёрных подсолнухов, сгнивших на корню, которые некому было убирать? Не знаю, что меня в своё время больше добило: подсолнухи эти или ЛЭП, повалившиеся на бок и застывшие как стрёмные арт-объекты. Если б была писателем, это было бы, наверное, для меня вдохновляюще. Мрачное вдохновение такое.
А вот "Ворошиловград" был написан за несколько лет до событий, когда ещё не было особо наших и ваших, своих и чужих. Нет, они были, конечно, всегда были, но не в этом остро-параноидальном нынешнем смысле, когда твой родной город - приговор. Не для всех, но для некоторых. Ты говоришь, откуда ты, и и глаза напротив подёргиваются куриной плёнкой подозрительности и необъяснимой вражды. Как будто ты ему в карман залез только что и маму убил. Если бы не год издания, пожалуй, меня не заставило бы открыть эту книгу даже острое любопытство.
И всё же, всё же, ведь о наших краях речь. Почти, да не совсем, потому что на Луганщине всегда была своя атмосфера, и ведь герой почти доехал до Донецка, почти, но, сука, сошёл с поезда. Так я и не узнала, что Жадан написал о моем родном городе до того как всё пошло під три чорти.
И пусть прообраз города из книги - Старобельск, в котором я не бывала никогда, и никогда не побываю, но такие старобельски мне очень хорошо знакомы. Маленькие городки, часто выросшие около шахт и заводов, безвременье, дрожащий от жаркого марева мираж на трассе, поля, вездесущие куры и эти трогательно провинциальные площади перед горсоветами - с проросшими сквозь асфальт сорняками. Туда не хочется ворваться и не хочется вернуться, даже если ты там родился. Они просто есть, в тебе или позади, зависит от выбранного тобой направления. Несмотря на их убогость и скудность, они всё равно Родина. Уж какая есть. Попробуй-ка, вынь из парня какой-нибудь Торез или Снежное, щас.
Так вот, сюжетно книга никакая, но зато атмосфера там абсолютно шикарная. Собственно, сюжет не имеет значения. Может, он потому такой дурацкий. То ли три мушкетёра, то ли голливуд, где настоящие друзья встают горой друг за друга против местной мелкой мафии, и мафия отчего-то вдруг садится на жопу, и все счастливы, потому что победа за нами. Главного героя зовут Герман, он живёт в Харькове и работает на мутной работе с двумя приятелями-братьями. Однажды у Германа зазвонил телефон и голос из прошлого призвал Германа домой, потому что брат Германа куда-то свалил и бросил семейный бизнес - бензоколонку. А ещё на этот бизнес имеют виды местные крутые ребята, так что Герман собирает нехитрое шмотьё и возвращается в родные степи. Чтобы что? Да фиг знает, честно говоря. Просто взял и поехал, потому что внутренний Торез и всё такое.
Но сюжет здесь вообще не при делах, вот что. Самое главное - как это всё написано и о каких местах. Это настолько сочно, ярко и фактурно, что разъедает глаза. Аж горло сжало и внутренний Донецк забился и застучал в грудную клетку, ей-же-ей.
Эта задрипанная бензоколонка в раскалённых полях, эта кукуруза, этот городок, эти люди - соседи, друзья, знакомые. Этот мертвецкий и очень крутой футбол. Эти поминки. Эти сектанты. Этот патер. Эти братки, в самом деле. И аэродром, и ночной поезд, и контрабандисты, и кусачки бош.
Боже, я прощаю автору даже тухлую любовную линию(и), все эти сложные тонкие отношения Германа и его бухгалтерицы с поистине альпачиновским "смотри, но не трогай, трогай, но не пробуй", эти его невнятные перепихоны с цыганско-грузинскими сёстрами Тамарой и Тамилой, и эпизоды типа "...и она вытерла руку об мой живот так нежно". Прощаю, не ссы, со всеми бывает. Может быть, именно они оттеняли красоту и пустоту момента. Этот мираж, эту душевную галлюцинацию, этот родной дом.
В общем, это скорее да, чем нет. Не знаю, что у него было потом, но это было хорошо.