чую что-то… только что?
понять не можно ничего.
Сергей Сюзев, поэма «Суд»
Буквально на днях в Беларуси пополнили список экстремистской литературы. И одной из новых книг там назвали «Двадцать лет рабства. Беларусь сегодня» Сергея Сюзева. При этом у меня складывается ощущение, что решение принималось в первую очередь по названию и аннотации, в которой обещается, что книга «описывает жизнь белорусского народа в период правления А. Г. Лукашенко и показывает тяжести жизни простых людей». Почему? Потому что книга на самом деле не имеет ничего общего с этим описанием.
Не узнал бы вообще о ней, если бы её не включили в этот список. Это не научный труд, не публицистика. Это якобы книга стихов и поэм. Потому что настоящими стихами у меня это не поворачивается язык назвать. Я ещё подумал, что вот уже всяких графоманов добавляют. Так и до меня доберутся.
В целом я графоманов стараюсь не комментировать. Художника всякий обидеть может. Особенно такой графоман как я. Но тут кажется, что это уже не графоман. Что автор намеренно решил таким изуверскм способом поиздеваться над читателем. Буду исходить из такой гипотезы. А то ведь вряд ли бы целая страна какого-то малопонятного и никому неизвестного самиздатчика бы эстремистом объявила. Видимо, не так он прост. Вот и я буду исходить из той же предпосылки.
Потому что это так гениально плохо, что даже хорошо. Книга в стихах. Очень посредственных, если подходить к ним с точки зрения честной литературы. Страдает и ритм, и строй, и грамматика. Автор вообще ставит ударения в словах там, где это удобно. Или меняет слова на несуществующие, но удобные. А иногда вообще не парится, чтобы это хоть как-то стихами выглядело.
Но несколько примеров лучше тысячи слов! Поэтому я просто проиллюстрирую свою точку зрения цитатами из книги и своими графоманскими комментариями (ибо до гения автора мне далеко).
Disclaimer: все цитаты приводятся в авторской грамматике, пунктуации и вообще во всём авторском.
Начнём с игры с ударениями.
Во что я верю? В добродетель!
В сказанья сложно верить мне,
По той причине, что Создатель
Забыл о страждушей пастве.…
Любые войны мировые
пролили меньше пинт крови
чем все фанатики святые
Во имя бога и любви!…
Как можно верить Садомитам
Гулящих на костях Петра,
Плативших золото блудницам
Из приношении бедняка.
Вот тут выделение жирным — моё. Потому что я так и не понял, кто там гулящие. То ли блудницы, как положено, то ли содомиты. Пардон, в авторской интепретации, сАдомиты.
А теперь — белый стих. Белый стих, я сказал!
не даром Шарль сказал народам:
– «самый жестокий тиранический строй
всегда прикрыт справедливым флагом,
как и священной, законной нуждой».
Вообще, книга всячески за всё скрепное. Толерантности тут места мало. Никаких ЛГБТ, да и жителям Кавказа не повезло:
но все противное природе
(как однополых видов брак)
несут сумбур в своей породе
и в целом принципе бардак.…
Из гор Кавказа льется плазма,
А не кристальная вода,
Вскропив собой путь терроризма
Рожденным от политика.…
Пойми страна-в кресле агрессор,
что держит нас за кадыки,
а вот в собрании, лишь мусор,
что набивают кошельки.
Разборчивый агрессор в креслЕ попался какой-то. Женщин не держит. Да и мужчин — не каждого (вот у меня, например, кадыка нет).
Ну а далее — просто набор избранных четверостиший, взятых из разных «стихотворений» книги, но очень показательных для понимания манеры автора.
чтобы детальней разобраться
с тем, что хочу я показать,
должна Вселенная вмещаться
в торс человека так сказать.…
был Лао-цзы в эпоху Овна
и Гаутама наш пастух,
а рыбы дали Иисуса
поднять в народе общий дух.…
нам надо помнить постоянно,
что человек-творенья верх,
с которых звери постоянно
берут подобия пример.…
о этой боли человека
я тут хочу изобразить,
чтобы потомок сквозь века
в свой час смог зло остановить.
Если автор не находит подходящую рифму, он просто использует ту, что уже найдена ранее. И правильно, чего хорошее-то менять. Ну или снова меняет «ё» на «е», благо, современные правила языка это позволяют на печати, так чего бы и в стихах не использовать:
и вот тиран-душеубийца
пятнадцать душ глотает зевом,
но ему мало, кровопийца
еще двоих хватает с ревом.…
жрецы лакейски пресмыкаясь
своему богу в дар несут
двоих ягнят и поклоняясь
своих детей в дар принесут.…
сегодня в мире мараторий
на казнь людскую наложен,
но вот славянский серпентарий
диктует свой в стране закон
Кстати, есть в книге и про Нюрнбергский процесс. Ну или Гаагский. Автор не определился ещё:
в Гааге Нюрнбергский процесс
фашизм к повешенью призвал
и, скоро будет вновь процесс
судить полесский произвол!
Автор бережно относится к читателям. Вдруг они чего не так поймут. Поэтому все важные фрагменты текста снабжены сносками. Например, в одном месте в стихах говорится о болезни. И к слову «болезнь» сделана сноска: «под болезнью подразумевается-наркомания, в борьбе с которой, вменялись наркоманам статьи ук распространение, а не употребление, путем фабрикаций следственных процессов, через подбрасывание наркотиков сотрудниками наркоконтроля наркоманам, а потом в присутствии понятых изымали наркотические вещ-ва у задержанных и проводили видео съемки. РАБ«.
То есть стихоплёт не смог придумать рифму/слово про наркоту, поэтому заменил словом «болезнь», но указал, что «тут читай как наркота». Я считаю, это гениально. И чего я так раньше не делал? А ведь мог бы как-то так:
В лесу раздавался топор свинопаса,
Который спустился вчера с Монпарнаса.
И сносочка «под свинопасом тут понимается «дровосек», а под Монпарнасом — швейцарские Альпы, иносказательно».
Но среди политических памфлетов находится место и романтике:
я по аллее летними утрами
с тобой гуляю и каштаны
кидают тень своими листами
на все ходящие там пары.
мы по тропе идем под руку
забыв о всех и обо всем,
и я, влюбленный, на подругу
смотрю и млею естеством.
Или вот ещё:
о чудный миг, продлись мгновенье!…
но тут раздался громкий звук
и понял я, что в сновиденьи
услышал я запоров стук
.
Хотя, буду честен, тут я не до конца уверен, что правильно понял про запоры.
Опять же, про одежду граждан он думает:
и эти тысячи и сотни
зимой и летом: как один,
одеты в жалкие одежки-
ватин, х/б и дермонтин.
Тут вот явно редактор не доработал. Правильно писать «дерьмонтин», проверочное слово — «дерьмо».
Чем дальше я читал, тем меньше понимал, за что вообще книгу запретили. Автор же — свой, против бандеровцев и за всё хорошее:
по СМИ отрава пропаганды
диктует ревностно одно,
чтоб все бандеровские банды
громили прошлое свое.вражду в сердца вам поселили
к своим собратьям по крови,
которых вы и не спросили
назвав с презреньем-москали.…
но я прошу тебя, родная10,
не променяй же никогда
всю «незалежность» чудо-края
на ложь и лесть из Запада.
Причём вот эта сноска к слову «родная» тут тоже неспроста, там указано: «родная = Украина». А то мало ли вы что подумаете, книга-то про Беларусь (если вы забыли).
И если к середине книги вы уже настолько прониклись талантом автора, то он решил часть стихотворений повторить. Для закрепления эффекта, так сказать. Чего добру пропадать, а книга потолще станет. Но в одном есть всё же отличие. Там прямо кардинально меняется смысл произведения. То он был «не сторонник оппозиций», то уже «не сторонник аппозиций». Разницу понимать надо!
Но вообще все тексты книги буквально про одно и то же, и при этом ни о чём. До гениальности ни о чём.
Иногда эта гениальность проявляется даже в мелочах:
что от нечаянных зачатий
таблетки у подруг брала,
но если случится «залет»
согласна будет на аборт».
Так обрыграть рифму! СлУчится «залет». Одновременно и показал всю неприглядность ситуации, и обыграл «случиться» и «случка»!
И напоследок автор предлагает себя в качестве жертвы:
возьми меня в свои пенаты,
меня терзай, меня губи,
из вен моих плети канаты,
народ лишь только пощади.
Я бы взял. Чтобы пощадить народ от следующих томов.
Это настолько ужасно, что я думаю, книгу признали экстремизмом именно за то, как это написано. Политика тут явно ни при чём. Просто в правительство пробрался граммар-наци.
Но сами стихи — это просто поток сознания. Зачастую ничем не заканчивающийся. Словно буквы закончились, дальше писать не смог.
Особенно радует, как автор даёт разъяснительные сноски к вполне известным словам (например, «инертность»), которую он объясняет как «бездеятельность» почему-то.
Резумируя: а Незнайка-то был не так и плох со своими «я поэт, зовусь Незнайка, от меня вам балалайка” (хотя в книге Носова этого и нет, к слову). Он хотя бы балалайку и имел в виду. И ритм не ломал.
В общем, как это ни странно, мне книга даже чем-то понравилась. Потому что я думаю, что автор непрост. Ну ведь прикол! Не может быть, чтобы это было всерьёз!
Эпиграф
За все воздастся вам по делам
Сергей Сюзев