С ней мир иной, порой прелестный,

С ней ярче вера в светлый край.

Душа её открыта настежь,

Как будь – то тропка в божий рай.

Нет у нее ажурных крыльев,

Чтоб отличаться от людей,

Но есть отличие большое-

Сияние ее очей!

Мечты пропитаны надеждой,

Хватает ей и благ земных.

Не назову ее земною,

Ведь дочь она миров иных.

Большое чувство только сможет,

Её сердечко растопить,

Живет она надеждой встретить,

Надеждой сильно полюбить.

Своей красою внешних линий,

В которых чудная душа,

Летит по жизни как стрекоз ка,

Спасти, помочь, всегда спеша.

© Сергей Иванович Пустовойтов, 2019

ISBN 978-5-4485-4788-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Остров стрекоз – рассказ-фантазия о двух девушках из разных срезов времени, судьбы которых невероятно пересеклись. О стрекозах, которые в прошлые цивилизации спасли людей островного государства Акицусима от вымирания и болезней. О том, как сны могут влиять на нашу жизнь, и еще о многом другом…

При императорском дворе в эпоху Ямато (300—710) так ценили стрекоз, что Японию даже называли Акицусима – Остров стрекоз. Стрекоз изображали на одежде и самурайских мечах.

1 этот голос зовет во сне

Привет, как я рад слышать твой голос! Почему ты так долго не звонила? Ты боялась, что речь пойдет не о любви, а о всякой всячине, но только не о главном?

Но ни о чем другом я не желаю говорить, так как шести лет более чем достаточно для замалчивания того великого чувства, которое живет в моем сердце. Я думаю, настала пора прекратить, в первую очередь мне, упираться тому притяжению, которое исходит от тебя, и которого я избегал, думая о своем, как выясняется, мнимом страхе, недостойности быть с тобой.

В самый первый день нашей встречи, твои глаза, твоя грациозная внешность, голос и всё – всё то, что и определяет тебя как личность, парализовало меня. Но теперь моё чувство возмужало и созрело до желания близкого общения. И, если ты, не против встречи, то мы можем встретиться!?

– Я записалась на курсы вокала и в остальные вечера посещаю лекции по практической журналистике. Почти не высыпаюсь с маленькой дочкой, я устаю и во сне. Мне постоянно снится одно и то же, только в развивающемся сюжете и я, после таких снов, вся как разбитое корыто, и реально думаю о том, что там, в моих грезах происходит и, что произойдет потом следующей ночью.

– Как долго это с тобой происходит?

– С того самого дня, когда я родила дочь. Точнее, с той первой ночи.

Когда мы переезжаем на постоянное место жительства в какой-то населенный пункт, то меньше всего думаем о его названии, о том, как может повлиять на нас и наше потомство наименование этого места. Если в названии только явно не просматривается, что-то неприятное, например: посёлок Гнилой или село Дурнушки. Говорят, что такие названия появились по указу императрицы Екатерины второй, когда посланные по ее приказу чиновники, исчерпали все запасы остроумия в наречении населенных пунктов бескрайнего государства Российского. Тогда высокая особа разрешила им шалости в наименованиях небольших селений, что бы путникам не было скучно, и они как-то взбадривались не только самогоном, но и смешными вывесками вдоль бесконечных дорог империи. Конечно, речь идет о грамотных путниках.

«Вы откуда родом будете?» – спросит вас новый знакомец, а в ответ: «Из Гнилова мы, из Дурнушек, или из Гадова». Вот москвичам везде почет, повезло им! Некоторые населенные пункты переименовывают и если кто-то жил в городе Верном и утром проснулся в Алма-Ате, это не перемещение в пространстве, просто времена верности прошли и настали времена вкушения ароматного «Апорта» – яблок, выведенных забытым уже всеми дедом из орловских переселенцев.

Потом эти же люди проснулись в Алматы, и яблок с их известным на весь мир запахом и вкусом не стало.

– Девушка, которая мне снится, она из Акицусимы, из города Нюй го, которого не стало за одну ночь. Ты представляешь, это совершенно другой мир. Теперь я роюсь в интернете и ищу ответы на свои сновидения. Это же ни Гниловка, а Нюй го, не Щекотан (защекоченный морскими волнами), а Акицусима. Всё незнакомое. И, что я нахожу:

«При императорском дворе в эпоху Ямато (300—710) так ценили стрекоз, что Японию даже называли Акицусима – Остров стрекоз».

– Расскажи, как всё началось?

– Мне показалось, что меня зовет кто-то, как буд – то голос девочки. Я открыла глаза и ужаснулась увиденным.

Подо мной простиралась безбрежная водная пустыня. Её пенящиеся барханы достигали десяти, а то и двадцати метров – это бушевал океан в свинцово – угрожающем окрасе.

Там был целый плавающий остров из вырванных с корнями огромных и сбившихся, связавшихся друг с другом этими корнями, и кронами деревьев, почему-то ещё зелёной и не облетевшей листвы, обмотанной, как толстой бечевкой морскими водорослями. На острове, образованном из деревьев, сидели рядом ни малым образом не интересуясь друг другом хищные и травоядные животные, грызуны и крокодилы, невероятное количество птиц, и над всеми ими, как густой серый туман, клубились насекомые.

Глаза наиболее крупных существ, которые мне были видны, выражали мольбу о спасении. Но голос, зовущий меня, доносился из другого места, и это была деревянная полностью закрытая, без мачт и выступов ладья около пятнадцати метров в длину. Она, так же, как и остров, окуталась водорослями, в которых копошились креветки. Через мгновение я ощутила себя сидящей внутри этой ладьи и голос девушки, еще с большей силой и тревогой зазвучал в моей голове:

«Помоги мне, помоги!»…

Я проснулась и не находила себе места до той минуты, пока мне не принесли на первое кормление дочь. Её губы и язычок, с жадностью впившиеся в мою грудь, увели меня от печальных размышлений к новым, до той поры неведомым ощущениям материнства.

Но стоило мне уснуть, хоть ненадолго, я дивным образом возвращалась в ладью к той же самой девушке, что позвала меня на помощь, и это продолжение жизни в океане было таким же явным, как и в мире, где мы с тобой существуем.

– Что ты могла сделать? Чем могла ей помочь?

– Не знаю, видимо, она хотела всё просто рассказать, передать свою историю жизни и через века ей это удалось, отыскать такого слушателя в моем лице. Таким образом, она передает информацию о своем народе и, видимо, её душа так однажды успокоится.

– Так что за народ, что за история?

– Небольшое островное государство, Царство женщин (Нюй го), символом которого являлась стрекоза, некогда появившаяся и обитавшая на этом острове. Размах ее крыльев составлял около семидесяти сантиметров. Люди, страдавшие от москитов, мошек, комаров и других кровососущих тварей, в одночасье получили свободу и здоровье благодаря стрекозам. Остров преобразился и расцвел. Женское начало олицетворяло стрекозу, а мужское муравья. Мужчины трудились, а женщины управляли ими, выбирая из своей среды царицу и ее помощницу – младшую царицу. Только женщина могла наказывать и даже убивать неверного мужчину, так как только она была способна пополнять популяцию людей на острове. Зачатию детей предшествовали яркие, но малочисленные обряды, в зависимости от которых, как они считали, закладывался пол и характер будущего ребенка. Молодые девушки, впервые вступающие в половые отношения с мужчинами, должны были рожать мальчиков, будущих тружеников и кормильцев. Они и проходили огненный обряд, нагишом перепрыгивая через костер, разведенный на пашне, а если хотели, чтобы их сыновья были рыбаками, то подставляли это же место ветру, дующему с океана. Если желали родить слугу, то должны были потереться о ковчег царицы стрекоз. Чтобы зачать девочку, нужно было просто опуститься в теплое озеро, из которого бил гейзер. Жилой комплекс царицы представлял собой здание, доходившее до девяти этажей в высоту.

Су-пи-не (так звали эту пятнадцатилетнюю девушку) рассказала мне, что ее тетка Су-пи царствовала уже более тридцати лет на острове стрекоз. У царицы была тысяча придворных мужчин, беспрекословно обслуживающих царственную особу, младшую царицу и советниц. Остальные женщины, жившие вне дворца, кроме сыновей и мужа, могли иметь от трех до десяти мужчин слуг. Мужчины, не имевшие места слуги, жили отдельно мужской артелью, которая занималась строительством домов, кораблей, рыболовством, изготовлением орудий труда и охоты, изготовлением тканей, бумаги, краски, цветочного масла и подчинялась старшей советнице царицы.

Женщины кроме руководства мужским населением, занимались военной подготовкой, искусствами, в которых воспевали свое царство стрекоз. Самая большая стрекоза, спасшая островитян от болезней и гибели, была забальзамирована и хранилась во дворце в серебряном ковчеге и выносилась только один раз в год на весенний праздник спасения к живущим на острове людям на обозрение и совершение обряда причастности. Питанием людям служили дары моря, яйца птиц, многочисленные фрукты и специально выращиваемые салатные травы. В ветряные зимы мужчины добывали морских коров, приплывающих к Акицусиме и покрывающих своими тушами весь южный берег острова.

Дворцовый комплекс соединялся с морем прорытым водным каналом, защищенным специальной дамбой от волн. В канале были пришвартованы все корабли, ладьи и лодки.

В ладье царицы Су-пи-не проводила большую часть своего времени. Частенько она и ночевала на судне, рассматривая и добавляя очередную, до этой поры неизвестную ей, засохшую и найденную на острове стрекозу в свою коллекцию. Она часами могла придумывать название для новой находки и потом зарисовывать и описывать ее в своем дневнике. Стрекозы были равнокрылые и разнокрылые, многие имели брюшко, как бы перетянутое булавами, и она их называла булавобрюхами, те же, что имели толстое брюхо и походили им на морских коров, окрашенных под морские водоросли, получали прозвище зеленотелок, а самые тонкие и изысканные – звались дозорщиками. Коллекция, которую мне показала Су-пи-не, состояла из ста шестидесяти видов стрекоз, которые были высушены и приколоты тоненькими палочками к облицовочным доскам внутри ладьи. Для освещения она пользовалась морскими раковинами, в которые было налито масло, из которого торчал тряпочный фитилек.

Она могла весь мой сон посвятить рассказу только о стрекозах. Например, однажды, она поведала мне, что нынешние стрекозы отличаются от самых древних тем, что уменьшились в размерах и их личинки обязательно живут в воде. Хотя раньше они откладывали яйца и в кору деревьев и в грунт. Так же, как взрослые особи, личинки ведут хищный образ жизни, подстерегая добычу в зарослях водных растений, зарываясь в ил или цепляясь за камни. Для схватывания добычи у личинок из нижней губы образовался особый орган – маска. Такое название она дала за то, что в сложенном состоянии он прикрывает нижнюю часть головы личинки, как настоящая маска. Дышат личинки кислородом, растворенным в воде. За период своего развития они проходят от семи до пятнадцати линек, а общее время развития яйца и личинки может продолжаться до пяти лет. Перед выходом взрослой стрекозы, личинка последнего возраста несколько дней не питается, потом выползает из воды на берег и поднимается по растению, пню, камню или обрыву. У нее продольно лопается кожица на верхней стороне груди, и из личиночной шкурки появляется взрослая стрекоза. Процесс окрыления длится около трех часов.

Я была поражена ее знаниям и наблюдательностью. Так она рассказала однажды, что стрекозы очень чувствительны к загрязнению воды и им пришлось отказаться от многих источников пресной воды на острове, там, где не жили стрекозы – своеобразные индикаторы чистоты водоемов. Личинки стрекоз охотятся на личинок кровососов в воде, а взрослые особи истребляют их в воздухе. Она просила помочь стрекозам и быть к ним более внимательными, не уничтожать их, стараться сберечь и стрекоз, и места их обитания, в противном случае, мы люди, окажемся пищей для кровососущих тварей.

– Так вот о какой помощи она просила!

– Ты, думаешь об этом? Я сразу и не поняла.

– Она предупреждает нас о возможном апокалипсисе, именно оттуда, откуда мы его не ждем.

– Как все же она оказалась в океане?

– Су-пи-не думает, что остров ушел под воду в одночасье, а она, ничего не ведая, спала в ладье и так выжила. И, возможно, не только ее остров, но и многие земли ушли под воду, так как за время своего вынужденного плавания она видела множество трупов людей, тушек птиц и животных, таких, о которых она раньше не знала. И ещё, что накануне всего этого кошмара, в вечернем небе она видела огненный дождь, который огромными красными полосами сыпал где-то далеко в море, как бы сами звезды срывались с небосвода и летели к Земле.

– Я только что нашел в Интернете кое – что! По-моему, твоя Су-пи-не жила в додинозавровые времена?

Вот послушай, я тебе зачитаю: