Я решил, что снова ложиться уже не стоит. Сходил до колодца, вляпавшись по пути в грушевую падаль. Умылся ледяной водой, разогнав остатки сна. Сел на лавке, соскрёб с подошвы левого сапога раздавленную грушу и огляделся.
Утро выдалось прекрасное. Даже несмотря на обилие развесёлых августовских мух, наслаждающихся последними своими вольными деньками. Рассветное солнце окрасило пушистые облака розовым, превратив пейзаж в нечто прекрасное, сказочное и требующее запечатления. Но художника у нас нет. А Василиса уволокла наш единственный гаджет, способный запечатлеть это чудо в цифровом виде. Согласен, ей в путешествии Ангелина пригодится. Но всё равно обидно.
Если кто вдруг забыл, или вовсе не знал, Ангелина – это навигатор с замечательным, хотя и искусственным, интеллектом. А ещё со скверным характером.
Кстати, по поводу характеров. Интересно, а куда ускакал мой собственный ушастый корреспондент?
В ответ на этот невысказанный вопрос из-за бани послышался знакомый голос, оравший на подозрительно знакомый мотив подозрительно странные слова:
Прыткий вуман улицей шустрит
Прыткий вуман выбрит и умыт
Прыткий вуман
Айда белить забор в жару
Как перст один я мух ловлю
Мурзик!
– Мурзик? – удивлённо спросил я, догнав непарнокопытного певца.
– Из песни слова не выкинешь! – ослик оскалил зубы в улыбке.
– Это где же ты такую странную песню услышал?
– У Парамоши. Когда гидом работал. Кстати, ты не знаешь, кто такой этот вуман?
– Не знаю, – я пожал плечами, – фамилия, наверно.
– Вроде Вассермана, Гусмана, или Бэтмана? – оживился Ницше.
– М-м-м… наверно. А кто все эти люди?
– О-о-о! – ослик закатил глаза, словно удивляясь моей неосведомлённости.– Как можно, Иван? – И с гордым видом процокал в сторону конюшни.
Я озадаченно потёр нос. Вассерман… Что-то знакомое… Кажется, что-то с древними героями-атлетами связано. В памяти всплыло словосочетание «реакция Вассермана». Точно. Наверняка, какой-нибудь боксёр, прославившийся молниеносной реакцией.
А Гусман? Что-то с гусями связано? Похоже, что так… Должно быть, прославился своей гусиной фермой. Или это он придумал паштет из гусиной печени?
А Бэтман тогда кто? Бэта, насколько я знаю, вторая буква в греческом алфавите. Так что Бэтман – второй человек? А кто тогда первый? Альфман? Не помню такого…
Ну, допустим. А Вуман?
Решив не гадать без толку, я решил спросить у самого Ницше хотя бы про троих первых и зашагал в сторону конюшни. Но, обойдя баню и миновав поруб и казармы, обнаружил ослика, вылетающего из дверей царских палат.
– Я буду жаловаться царю! – выкрикнул он.
Тут же в него полетел крупный помидор. Ницше отпрыгнул. Выругался, кажется, по-немецки. Лично я опознал что-то про Донора Ветра. Прочие слова оказались мне непонятны.
Тут ослик заметил меня и потрусил навстречу.
– Вот что вы, люди, за люди? – возмущённо проговорил он, приблизившись на десяток метров.– Я им новости сообщаю раньше всех, а они меня помидором!
– Так ты что, хотел прорваться к царю и сообщить о… синих пирогах? – усмехнулся я.
– Да там уж, поди, всё сожрали, – Ницше сделал попытку отмахнуться.– Я, может, и осёл, но не дурак. Меня больше Чудо-Юдо беспокоит.
– А-а, – протянул я.– Но ты же знаешь, у нас за эти дела Степан отвечает. Пойдём к нему.
– Не пойду, – упёрся ослик.– Он обещал меня прибить за уши к забору, если я ещё раз начну к нему приставать со всяким вздором.
Как я понимаю своего старшего брата! Наверняка, Ницше успел достать его своими чрезвычайными новостями о котятах, всяких отбросах и прочем важном мусоре.
– Ладно, пойдём вместе, если один боишься.
– Я уже предвижу, что он скажет, – вздохнул ослик.– «Неужели, Иван, ты веришь этому ушастому болтуну? Шлёпанцы Суворова!»
– Вполне возможно, – я согласно покивал головой.– Жаль, Ангелины сейчас здесь нет. А то бы посмотрели, что там, на репостроительном, творится.
Наша навигаторша каждый час получает информацию с каких-то там спутников, что порхают над планетой. Эта возможность сильно облегчила нам жизнь в прошлый раз, когда я искал свою похищенную жену. Но теперь она же и уволокла Ангелину с собой. Но это я уже упоминал.
– Ну, хорошо, – наконец, проговорил я.– Давай сгоняем на разведку. Поглядим и расскажем Степану.
– Я боялся, что ты так скажешь, – вздохнул Ницше.
И вот мы уже пылим по дороге, ведущей к Чуднинскому репостроительному хозяйству. Ослик по привычке возмущается, что я его оседлал. Я же сохраняю каменное выражение лица и посматриваю из-под ладони на горизонт.
– Слушай, а кто всё-таки эти Вассерман, Гусман и Бэтман? – вдруг вспомнил я поставивший меня недавно в тупик вопрос.
– Откуда я знаю? – раздражённо отозвался Ницше.
– Ты же сам утверждал, что не знать их – верх тупости!
– Нет, Иван, я такого не говорил! Это ты уже сам после домыслил и сам себя обозвал. И вообще, я – простой осёл.
Я онемел. Это непарнокопытное меня развело, заставив почувствовать себя полным кретином!
– Но, откровенно говоря, – Ницше покосился на меня лукавым глазом, – однажды я слышал древнюю человеческую поговорку. «Самый умный из землян – это Толя Вассерман». Так, кажется.
– Хм, а я думал, что он боксёр, – хмыкнул я.
– С чего такое нелепое предположение?
– Когда-то слышал словосочетание «реакция Вассермана», – пояснил я.– Показалось, что для боксёра лучше всего подходит.
– Видимо, замечательный был человек. И умный, и сильный. Может, он ещё и красивый был? Хотя, нет. У людей так не бывает. Вот если бы он был осликом…
– А про остальных что-нибудь можешь сказать?
– Мне кажется, это персонажи древнего заокеанского эпоса… Как же его? Мурвел, что ли? Короче, в переводе с пиндосовского, один – человек-гусь, а второй – человек-кровать… нет, погоди, не кровать… летучий мышь, что ли?
– Ну, этого добра и у нас навалом было после Последней Войны, – я махнул рукой, сбивая на лету кружившую около нас уже несколько минут жирную муху.– Кстати, в той раболатории, откуда тебя Степан привёз, тоже были человек-паук и человек-муха. И, насколько я помню, ещё поросёнок по имени Эльф. Странное имя для свиньи, не находишь?
Ницше вдруг резко остановился.
– Что-нибудь случилось? – насторожился я.– Учуял кого?
– Ну, я и осёл! – вдруг воскликнул осёл.
– Я в курсе, – сообщил ему я.– А случилось-то чего?
– Вуман – это ж женщина по-английски! А я-то всё думал, о чём же песня? Думал, там о любви, а там опять про баб!
– Так ты ж её, вроде, по-нашински пел, – усомнился я.– Почему-то у тебя женщина получается мужского рода, да ещё и выбрита.
– Ну, я пел так, как запомнил. А вот почему я так запомнил – это уже другой вопрос.
– Кстати, бородатые женщины, как я читал, до Последней Войны были не столь уж редким явлением, – я напряг память, припоминая тонкий глянцевый журнал, попавшийся мне как-то в библиотеке князя Скопина. Там ещё была статья с изображением победительницы музыкального конкурса, чернявой тётки с растрёпанной бородой.
– Читаешь ты всякую гадость, – укорил меня Ницше.– Лучше бы что-нибудь из Ароза нашего Азорина вслух почитал. Он весёлый.
– Да я ничего наизусть не помню. А книжку Наташке вернул. Кстати, с автографом автора. Представляешь, как она обрадовалась?
– И когда это ты только успел у него автограф взять? Погоди-ка, – ослик вновь остановился.– Кажется, мы уже рядом.
Я слез со спины друга. Всмотрелся вдаль. За грудами развалин древних жилищ вился дымок. Явно не пожар. Скорее всего, жгут отходы производства.
– Вроде, всё спокойно. Но, в любом случае, надо подобраться поближе. Или хотя бы забраться повыше, – я посмотрел на проволочный каркас, снизу облепленный крошащимся от времени камнем, а выше поднимающийся заржавевшим скелетом.
Говорят, раньше так строили. Облепляли такую проволочную паутину каким-то раствором, и так всё выше и выше. Но мне, откровенно говоря, не верится. Из дерева, несомненно, надёжнее будет. Хотя, от этих древних людей и не того можно ожидать. Уж если у них бородатые бабы были.
Я подпрыгнул, ухватился за проволоку.
– Ты там поаккуратнее! – взволнованно воскликнул Ницше.– А то батута внизу нет. Если шмякнешься – я тебя не соберу.
Буркнув что-то невразумительное в ответ, я довольно бодро вскарабкался метров на десять. Откровенно говоря, это далось мне легко. Вот, помню, лазил я по Чёртову дереву, выросшему в центре Кощеева логова – это было действительно трудно.
Сверху репостроительное хозяйство выглядело так же мирно, как и снизу. Дымок исходил из одной, самой большой, избы. Будто там собралось человек пятьдесят и дружно закурили. Но на пожар всё равно не похоже.
– Надо бы всё-таки подобраться поближе, – пробормотал я и начал спуск.
Несколькими метрами ниже проволока вдруг не выдержала, нога моя провалилась. Состарившийся металл прорвал левую штанину и оцарапал ногу чуть выше колена. Я поморщился и продолжил спуск, ступая уже осторожнее.
– Иван, ты в порядке? – подскочил ко мне обеспокоенный ослик.– Я всё видел! Это было опасно!
– Ничего страшного, – отмахнулся я, – небольшая царапина.
– Да фиг с ней, с царапиной! Ты памятник архитектуры неизвестно какого века чуть не обрушил! Что бы потомки сказали?
Мы открыто подошли к плантации репы. Странно, но никто нас не встретил. Никто не работал на поле, несмотря на то, что рабочий день уже начался. Это вызывало некоторое беспокойство. Может, все решили выспаться?
Репа в этом году, похоже, уродилась на славу. Тут и там торчали целые кусты ботвы. Выглядывавшие из-под листвы репкины верхушки были в диаметре от полуметра у самых мелких до двух метров у самого крупного экземпляра. Чтобы вытащить его из земли наверняка понадобится помощь всех обитателей хозяйства, включая собак, кошек и мышей. Хотя… Вот я бы лично не доверил грызунам такой ценный и питательный продукт.
И как же эту громадную репку вытаскивать, если ботва оборвана? Вон он, этот разросшийся куст, валяется между грядок, изрядно обгрызенный. Кто это его так? Неужели упомянутое сороками Чудо-Юдо? Да верхушка не просто оборвана, а обломана.
– А что, – обратился я к Ницше, – сороки его прямо так и называли?
– Кого? – не понял мой товарищ.
– Чудо это.
– Сорочий язык особый, – пояснил ослик.– Он требует толкования. Лично я перевёл так. Откровенно говоря, они считают Чудом любого, кто ведёт себя вопреки их ожиданиям.
– То есть они могли так и меня назвать, когда я волок тебя из Тараканьего леса? – хмыкнул я.
– Вполне, – согласился Ницше и вдруг остановился.
Я проследил за его взглядом. Из-за зарослей ботвы средней репы в третьем ряду выглядывала чумазая детская головка.
– Привет! – я лучезарно, как мне показалось, улыбнулся и помахал рукой.
Худенькая фигурка выступила из-за корнеплода. Это была маленькая девочка в испачканном цветастом платьице. Она недоверчиво постреливала в мою сторону белками огромных глаз.
– Не бойся, – я сделал два медленных шага навстречу.– Что здесь произошло? Где все взрослые?
Девочка молча шагнула ко мне. Точно на такие же два шага.
– Иван, что-то с ней не так, – тихо произнёс Ницше.
– Ничего особенного, – не согласился я.– Она просто напугана.
– Я тоже, – фыркнул ослик.– И пугает меня именно она.
Мы с ребёнком сделали ещё несколько шагов навстречу друг другу. Вдруг её взгляд опустился куда-то вниз. Куда-то в область моих коленок. Носик сморщился, ноздри раздулись, словно девочка принюхивалась. А в следующий миг она с места рванула в мою сторону.
Я получил предательский удар под колени и грохнулся на спину. Маленькое стремительное тело пулей пронеслось надо мной с разочарованным визгом. Я тут же перекатился и, опираясь на одно колено, поглядел на противницу.
Маленькая девочка почти не изменилась. Только носик-кнопочку исказили складки, взгляд из недоверчивого стал злым, а из-под верхней губы показались аккуратные такие клыки.
– Что это с ней? – спросил я ослика.
– Учуяла кровь. Древняя проволока спасла тебе жизнь.
– В каком смысле? – я чуть было не оторвал взгляд от девочки-вурдалака.
– Представляешь, что было бы, если бы она заманила тебя куда-нибудь в дом? А ведь ты пошёл бы как миленький! А если она не одна?
– Что предлагаешь?
– Смываемся!
– Думаешь, она нас отпустит? – усомнился я.
– Тебя, может, и не отпустит. А я, пожалуй, сбегаю за подмогой!
– Думаешь, она не предпочтёт костлявому мне жирного ослика? – я возмущённо повернулся к своему непарнокопытному спутнику.
– Ты, что, назвал меня толстым?! – закричал на меня Ницше и тут же повернулся к вражине:– Девочка, я разве толстый?
Маленькая вурдалачка ничего не ответила. Но нападать она тоже не спешила. Кажется, наш нелепый спор её заинтриговал.
– Да я, между прочим, самый стройный на нашей конюшне! – продолжал сокрушаться ослик.– Эти лошади гораздо более питательные во всех отношениях! Слышь, вурдалапочка, – Ницше повернулся к чудовищу, – хочешь лошадку?
– Ты ей ещё петушка на палочке предложи! – не уступал я, коротко глянув на ушастого собеседника.– Ей мясо нужно! Сырое! Здесь и сейчас!
– Думаешь, мясо? А что ж она тогда на твою царапину позарилась? Кровь ей нужна! А в тебе кровищи больше! И она это… вкуснее. Деликатеснее. А ещё, – ослик прыгнул ко мне, – у меня, между прочим, резус-фактор отрицательный!
– И что? – нахмурился я.
– Могут быть проблемы!
– У нас уже и так проблемы!
– У нас бы не было проблем, если бы ты серьёзно относился к моим новостям и взял с собой хотя бы какое-то оружие!
– Я бы взял, да ты мне не дал ни одной лишней минуты!
– Что, совсем ничего нет? – ослик округлил глаза.
– Вот, – я порылся в карманах и выудил ту штуку, которую Яга называет крутилкой для идиотов.– Спиннер. Говорят, развивает мелкую моторику.
Я высоко подбросил безделушку, одновременно раскрутив вокруг оси. Она взлетела с низким жужжанием и засветилась красным, синим и зелёным. Я подставил руку, чтобы поймать спиннер, но мелькнула тень, подул ветерок, и идиотская крутилка оказалась в цепких ручонках вурдалачки, а та, в свою очередь, шагах в двадцати от меня. Опасная деточка вовсю забавлялась с новой игрушкой.
– Глянь, как увлеклась, – ослик положил мне голову на застывшую в ожидании возвращения спиннера ладонь.– А ты говорил, что оружия нет.
– Быстро и тихо смываемся отсюда! – проговорил я.
Вот никогда бы не подумал, что эта глупая безделушка спасёт мне жизнь. Но факт остаётся фактом. Мы беспрепятственно ретировались и устремились к царским палатам.
Пусть этими вурдалаками, или кто они там есть, сколько бы их там ни было, и какими бы свирепыми и быстрыми они ни были, Степан занимается. Брат в подобных делах гораздо более сведущ. Да и не попрётся он к ним один, да ещё с голыми руками.
– Между прочим, я тебе жизнь спас, – заявил Ницше, лишь только мы отдалились на достаточное расстояние.– Если б я тебя не боднул под коленку, она бы тебе горло порвала! А ты опять на меня садишься! Как это по человечески!
– Нам же важно побыстрее добраться до подворья! Ты, конечно, не рысак. Но всё равно мне с тобой в скорости не тягаться. И, да. Огромное тебе спасибо, – я наклонился к голове ослика и чмокнул его в макушку.
Он всхрапнул на манер коня и чуть ускорился.
– Интересно, насколько её заинтересовала вещица? – пробормотал он спустя десяток шагов.– Как бы не догнала нас…
– Надеюсь, надолго. Мне вот интересно, что за тварь такая? Одна ли она? И откуда пришла? Какие жертвы среди работников?
– Мы же не собираемся вернуться и поискать ответы? – вскинул голову ослик.– На это компетентные органы существуют!
– Органы? – удивился я.
– Ну, орган. Степан Никанорыч, собственной персоной. Хотя, он же не один. У него дружина есть. Так что, всё-таки, органы. Внутренние. Вкусные, сочные, питательные внутренние органы… О чём это я? – спохватился Ницше.
– С чего такая кровожадность? – усмехнулся я.– Странно слышать подобное от милого и дружелюбного травоядного существа.
– Это я-то травоядный?! – непонятно с чего заспорил ослик.– Я больше фрукты-овощи люблю. Особенно, яблочки. Зерновые, опять же. А трава… Нет, я конечно и травки могу пожевать. Без особого аппетита. Но ведь и люди тоже её едят иногда. Ещё режут зачем-то. Портят вкусные огурцы и помидоры. Смешивают, поливают какой-то гадостью.
– Хорошо, что тебя сейчас Жанна не слышит, – я хмыкнул, представив, как кухарка гоняет своей сковородкой моего ушастого друга. Впрочем, ему не привыкать.
– Жанна хорошая, – протянул Ницше.– Только не понимает очевидных вещей.
– Это каких, например?
– Что утренние новости важнее сна.
– Знаешь, в этом я с ней полностью солидарен.
– А ещё она не терпит грязи. А грязь, между прочим, приносит огромную пользу организму, – назидательно проговорил ослик.
– Это ещё почему? – удивился я.
О проекте
О подписке
Другие проекты