Начал разбирать вышедшие в последние пару лет книги по началу Великой Отечественной. Все-таки поражения 1941-го и 1942-го - наша вечная болевая точка, кровоточащий стигмат русской истории, и попытки разобраться в причинах будут вечны. До сих пор большинство выходящих книг по истории ВОВ именно о Сорок Первом, из примерно десятка купленных мною последних книг отечественных авторов за последние месяцы не о первом годе войны всего две, причем пошла новая волна книг о Битве за Москву. Ну а пока начнем с самого начала.
Я уже писал в блоге по выходу этого двухтомника, напомню только о происхождении собранных документов. Попытки понять причины катастрофического поражения Красной Армии летом 1941 г. неоднократно предпринимались советскими и российскими историографами. Однако исследования осложнялись тем, что большая часть документов приграничных дивизий, армий и военных округов была утрачена в ходе боевых действий. И свежесозданное Главное военно-научное управление, которому было поставлено задачей написание первого стратегического описания компаний Великой Отечественной, в 1949 году разослало письма офицерам и генералам, занимавшим командные должности в приграничных округах в 1941 году, с просьбой предоставить воспоминания по начальному периоду войны, с июня по сентябрь. Раны и боль войны были еще свежи, кроме того, в подавляющем большинстве своем эти люди продолжали занимать командные должности и были занятыми людьми. А может быть, и решили лишний раз не вспоминать своих ошибок... Поэтому из свыше двухсот писем, отправленных в 1949-50 годах прислали воспоминания 33 человека. Пятнадцать человек прямо отказались отвечать по различным причинам, а от 164 человек ответы не были получены. Так, например, из семи запросов, направленных бывшим руководителям приграничных округов (командующий округом и начштаба), был получен только один ответ от М.А. Пуркаева, начштаба КОВО. А М.В. Захаров (начштаба ОдВО) и Ф.И. Кузнецов (командующий ПрОВО, а потом оборонявший Крым) отказались письменно отвечать на вопросы, с ними провели беседы, но эти записи канули в Лету, составитель их не нашел. Потом командирам еще рассылали напоминания, в целом сбор документов продолжался все 50-е годы. Впоследствии, часть записей-воспоминаний использовалась в секретных публикациях по истории ВОВ, для широкой публики их впервые приоткрыли в 1989-м году в "Военно-историческом журнале", но те выдержки были сильно обрезаны по цензурным соображениям. И вот, только в наше время историк спецслужб Сергей Леонидович Чекунов разыскал в архивах и обработал эти воспоминания, ныне выпущенные в двух томах: Пишу исключительно по памяти... Том 1 и Пишу исключительно по памяти... Том 2. В первом томе - воспоминания командиров от финской границы до Прибалтийского и Белорусского военных округов.
Командиры весьма разнообразно подошли к ответам на вопросы. Некоторые строго, по всей форме, с нумерацией кратко сообщили, что помнили. Многие написали вполне развернуто, хоть и придерживаясь строгой суховатой формы, принятой в военных документах, заодно сформулировав свои выводы о происходившем. Некоторые словно ждали возможности написать первые главы своих так и никогда не написанных мемуаров, и развернуто, с литературными оборотами описали первые дни войны, начарт 19-го ск Пядусов И.М. с карельской границы и Афанасьев П.В., замначальника инженерный войск Прибалтийского особого. Ответы как правило были получены от людей, занимавших командные должности на уровне корпусов и дивизий, уровень выше был куда как краток и немногословен, например командарм-11 Морозов В.И. и его начштаба Шлемин И.Т. на двоих сухо прошлись по пунктам анкеты и написали аж шесть страниц ответов. Опрос затронул и четверых человек- командующих полками из 11-й и 4-й армии, вышедших с остатками своих полков к своим на восток. Что характерно - из них только один в дальнейшем сделал карьеру вплоть до генеральских должностей, остальные так и застряли на уровнях комполка или максимум замкомандира дивизии. Такая же опала коснулась пары командиров дивизий, вышедших из окружения. Для самого управления генерал-полковника Покровского, эти ответы были частью расследования кто еще может что-то сообщить, так как офицеры писали фамилии сослуживцев, на их ответах ставились визы подчиненным "разузнать жив ли" и предпринимались дальнейшие поиски. Полагаю, что если бы эти воспоминания собирали не в добровольном, а в приказном порядке, то массив свидетельств был бы куда больше этих двух томов.
По ответам, прежде всего по первому вопросу о доведении до командующего и его подчиненных планов об обороне государственной границ разнобой полный. Под словами командиров дивизионного уровня, отрицающих доведение планов до них лично, составитель нередко приводит архивные документы в сносках, говорящих о том, что этот же план был доведен до штаба дивизии, то есть начштаба о нем знал, а комдив - нет. Видимо, анкетируемые продолжали опасаться каких-либо последствий в карьерном плане, как бы не выплыло ничего из пережитого. Отдельный жанр - все валим на мертвых либо опальных командующих, потому что командиры не стеснялись критиковать отставного Кузнецова и позже расстрелянного Кленова из Прибалтийского округа, равно как казненных Павлова и Климовских из Белорусского. Тут затрагиваются как решения о расположении частей до войны и их подготовке, так и первые военные дни. Общей проблемой, особенно выпирающей в воспоминаниях связистов, было аховое положение со связью, так штаб Кузнецова потерял проводную связь с подчиненными уже к концу 22 июня, а радио командующие не доверял настолько, что даже штаб ПрОВО держал рации в 14 км (!) от КП, и эта радиобоязнь передавалась на уровне дивизий, широко распространено было поверье, что немцы сразу накроют работающую рацию. В Белоруссии связь на уровне армий продержалась немногим более, до последних чисел июня, когда утратившие последние радиостанции командующие потеряли последние каналы коммуникаций с хаотично отходящими войсками.
Из всех свидетельств наиболее ценными являются развернутые и доходчиво написанные воспоминания на 70 страницах начштаба 10-й армии Ляпина П.И., дающими полную картину последних мирных дней и первой военной недели с точки зрения армии, от характеристики местности, на которой надо было вести оборону, до общего оперативного положения армии полуокруженной очертаниями государственной границы в белостокском мешке. Тут и о причинах неудачного контр-удара оперативной группы Болдина, и о всеобщей шпиономании, и о развале связи, о попытках найти локтевую связь с соседями к северу и к югу (4-я армия, где начштабом был Сандалов), об импровизированных сборных отрядах, самыми боеспособными участниками которых были пограничники. Если страшно подступаться к первой части сборника на полтысячи страниц толщиной, то прочтите отдельно именно это свидетельство.