© Серафима Мельникова, 2017

ISBN 978-5-4485-3209-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

«Дарханские хроники»

(Воспоминания о детстве и юности прошедших

в городе Дархане, Монголия.)

Колян

Барак – удивительное сообщество, абсолютно разных людей. Тому, кто этого не испытал трудно понять, что такое коммуналка или барак. Наш барак был самый обычный. Длинные коридоры налево и направо. В концах коридоров туалеты с умывальниками, вода только холодная. Кухня общая, но там только стирали и кипятили бельё, а готовить предпочитали в комнатах, на маленьких, электрических плитках.

Шестнадцать семей жили кто в двух смежных, а кто в одной комнатах. Две комнаты полагались семьям с детьми, ну а одна соответственно бездетным.

Нашему бараку «повезло», у нас дети были в каждой семье. Возраст детей от пяти и до семнадцати лет, в общей сложности двадцать душ. Конечно, мы дружили, разбиваясь на возрастные группировки, но иногда наши интересы пересекались, и тогда случалось всякое.

Природа так распорядилась, что наши с братом мама и папа были выше среднего роста, и мы соответственно тоже не мелкие. А в соседних «апартаментах» жили Николаевы, у них было два сына шестнадцатилетний Вовка, ровесник моего брата и Колян – семи лет от роду.

В силу возраста Колян никак не мог понять, отчего они с Вовкой маленького роста, а я и мой брат – высокие. Промучившись несколько дней этой неразрешимой проблемой, Колян решил выяснить всё из первоисточника. А именно: пришел к нашей маме и напрямую спросил: «Тёть Тамар, а чё-й-то, Юрка с Ленкой у вас такие высокие, а мы с Вовкой маленькие?» Надо заметить, что моя мама, женщина с юмором, и на прямо поставленный вопрос дала прямой ответ: «Скажи мне друг Колян, а вас мама из лейки по утрам поливает?» Тот с удивлением сказал, что нет. На, что она, в свою очередь, объяснила: «Вот! А я Юрку с Ленкой, каждое утро этим делом и выращиваю».

Колян ушел обдумывать полученную информацию. Через несколько дней, все уже забыли об этом разговоре, как вдруг на пороге появилась мама Коляна.

– Слушай, Тамар, что ты Коляну такое наговорила, он каждое утро орет: поливай нас из лейки, а то мы так карандухами и останемся! – народ был не злой, посмеялись и разошлись.

Столько лет прошло, а я очень тепло вспоминаю наше житьё-бытьё в бараке. Где он теперь, Колян? Вырос или нет, не знаю. Но иногда, уже став взрослой, говорю своей маме: «Вот, зачем же ты так много поливала меня из лейки, такая я большая выросла?»

Аппендицит

Не помню точно, но, кажется, я тогда училась в девятом. Было это в конце семидесятых годов, уже прошлого века. Стояла обычная монгольская осень. Надо вам сказать, что это самое красивое время года в этой части земли. Осень там буквально золотая. Сухая и солнечная. Весь Дархан был засажен тополями. Они прижились там, как никакие другие деревья. Поэтому весной город утопал в пуховой метели, а вот осенью его просто заваливало огромным лиственным покрывалом. Мы очень любили, не спеша идти из школы по этой шуршащей массе и трепаться на всякие девчачьи темы.

И вот в один из таких замечательных дней случилась такая неприятность, как приступ аппендицита у моей подруги Наташки. Советская больница нашего маленького городка, тоже не отличалась размахом. Располагалась она в одном из бараков, половина которого служила нам поликлиникой, а вторая соответственно, стационаром.

Прооперировали мою подругу успешно, хотя есть одна деталь, которая меня пугает до сих пор. Операцию по удалению аппендикса, тогда проводили под местной анестезией. То есть пациентка в здравом уме и трезвой памяти, лежит на операционном столе, а все остальные, принимающие участие в этом действе, с ней, при этом, ещё и разговаривают. Но в операционной то ещё ничего, а вот когда в палату перевезут, да местная анестезия отходить начинает, вот тут самое интересное и начинается. Как Наташка говорила, чтоб нам понятней было: «Вам зубы удаляли? Знаете, что потом бывает? Так вот представьте, что у вас в животе не тридцать два, а все сто тридцать два зуба удалили одновременно, и после этого вся заморозка и отошла» Вот примерно такие ощущения.

Но как я уже сказала, всё прошло нормально, и отход заморозки она тоже пережила. Начался период выздоровления, с посещениями родных и близких. Нам нравилось навещать Наташку в воскресенье. Поликлиника в этот день не работала, и поэтому все посетители и выздоравливающие рассредоточивались, по всем закоулкам и «холлам», где стояли удобные диваны. В будни туда доступа не было, там шел приём больных, пришедших в поликлинику. Кабинеты, конечно, закрывались.

В тот день мы расположились в «холле» перед кабинетом гинеколога, и мирно перемывали «кости» своим знакомым. Уборщица, в это же время, решила провести уборку кабинетов. И вот дойдя до нас и открыв этот злосчастный кабинет, её кто-то позвал, и она ушла. Мимо открытой двери кабинета прогуливались двое выздоравливающих мужиков. Уж не знаю, чем они болели, а только выглядели вполне здоровыми. Их заинтересовала конструкция кресла для осмотра, видя, что рядом никого из медперсонала нет, они вошли в кабинет и стали его рассматривать. Дверь они не закрыли и мы с удовольствием наблюдали за ними. В процессе обсуждения технологии посадки в этот агрегат, они поспорили, о том, куда и что правильно ставить. У одного из них кончились аргументы, и он решил на деле показать, как это происходит.

И показал.

Сел он в кресло правильно, но видимо у него что-то было со спиной не в порядке, потому что в следующий момент он дико заорал. Второй выскочил из кабинета и побежал за доктором. Всё время пока искали врача, пока он пришел, мужик сидел в гинекологическом кресле, практически готовый к осмотру, только что не разделся.

Пришедшие на помощь, врач с сестрой, сначала опешили. После чего доктор глубокомысленно произнёс: «Эк, вас батенька занесло!», привезли каталку, дядьку кое-как выковырнули из этого прокрустова ложа, и отправили в палату. Нам, разумеется, было смешно, а вернувшаяся уборщица ещё долго гудела о том, что мол, ходят тут разные.

Наташку в скором времени выписали, и мы снова гуляли по шуршащим листьям.