Он начал выдвигать прямоугольные ящики стола, чтобы найти толстый «Справочник прав и обязанностей», который имелся под рукой у каждого работника, ведь чтобы соблюдать равенство в отношениях, нужно обязательно знать определенные правила, указывающие на то, как этого можно достичь.

– Ах, вот он где! – радостно воскликнул Браин и живо схватил толстую книжку, в которой было больше двух тысяч страниц. – Хорошо, сейчас попробуем…

Он совсем не собирался читать и даже не намеревался просто листать страницы, в поисках интересующего пункта, ему это было абсолютно ненужно. Мужчина просто хотел согреться, и он знал один очень простой способ, как это можно сделать. Вырвав несколько страниц, он скомкал их. Нет – он не намеревался их жечь! Заправив ветровку в штаны и расстегнув несколько верхних пуговиц, Браин принялся заталкивать скомканную бумагу себе под одежду.

Щедро натолкав под ветровку и штаны смятую бумагу, он стал чем-то похож на мягкую игрушку, набитую поролоном. Прямые и угловатые части его стандартного тела заметно вздыбились. Однако Браина совсем не интересовало то, как он в данный момент выглядел. Хоть немного согреться – вот, какое у него сейчас было самое большое желание. Застегнув верхние пуговицы, мужчина решил ненадолго присесть на мягкое кресло. Устроившись поудобнее – закинув ноги на седалище, он обхватил их руками, а лицом уткнулся в колени.

Просидел он в таком положение примерно минут пять, может, чуть больше, он не был уверен в этом. Когда почувствовал, что дрожь постепенно отступает, он отпустил ноги и глубоко вздохнул.

«Пора идти к остальным», – подумал Браин, и собирался было подняться на ноги.

Как только подошвы его ботинок ступили на паркет офисного помещения, все пространство вдруг заполнилось черной непроглядной тьмой.

Браин часто поморгал, подумав, что лишился зрения, потом выпрямился и осмотрелся по сторонам. Взгляд его остановился на едва заметном силуэте большого окна, из которого только что в офис проникал далекий свет соседнего здания. Сделав несколько неуверенных шагов, он подошел ближе и внимательно присмотрелся вдаль.

Высотное здание, что находилось по соседству, погрузилось в чернь холодной ночи, выдавая свое присутствие лишь смутными очертаниями пустых глазниц погасших окон.

– Силы небесные, – простонал Браин, глядя в окно, – что же такое творится?!

Он не стал долго задерживаться здесь. После произнесенных с тревогой слов, мужчина достал из кармана мобильник и неспешными шагами сквозь темноту направился к выходу.

– Где ты так долго был? – спросила его Мелисса, когда Браин присоединился к группе людей.

Сейчас они все стояли на нижнем ярусе лестничной площадки шестнадцатого этажа.

– И почему ты так странно выглядишь? – добавил свой вопрос Вербер к прозвучавшему вопросу рыжеволосой девушки. – Что там у тебя под одеждой? – приблизившись и ущупывая рукава ветровки, с любопытством спросил он.

– Всего лишь обычная бумага, – ответил Браин и протянул смуглому седовласому мужчине толстый справочник. – Вот, возьмите…

Вербер, взяв толстый журнал, поправил съехавшие на переносицу очки и вопросительно уставился на Браина.

– Скомкайте бумагу и засуньте ее под одежду, так станет теплее, – пояснил Браин.

Вербер кивнул, затем передал книжку Мелиссе, а после извинился перед Браином:

– Прости, что-то я плохо стал соображать, – хрипло сказал он. – Наверное, это все из-за холода.

– Бросьте, Вам не за что передо мной извиняться, господин Вербер, – уважительно сказал Браин. – Мы сейчас находимся не в той ситуации, чтобы…

Внезапный громкий крик о помощи, донесшийся до уха Браина и всех его соратников, не дал ему закончить свое предложение. Сперва никто не отреагировал на призыв о помощи, но когда снова раздался крик, Браин резко сорвался с места и быстро поскакал вниз по ступеням пятнадцатого этажа, рискуя оступиться и подвернуть ногу. Вслед за ним, не так быстро, стали спускаться и все остальные.

Спустившись на нижний ярус, Браин повернулся и увидел перед собой закрытую железную дверь. Он хотел было схватиться за ручку, чтобы попытаться открыть ее, но громкий крик того же голоса подозрительным эхом прозвучал у него за спиной. Сразу же забыв о первой затее, решительно настроенный мужчина обернулся и сделал несколько шагов вперед.

Удивленное и одновременно напуганное выражение лица увидел Браин сразу же после того, как заглянул в открытую шахту пассажирского лифта. Какое-то время он не мог поверить своим глазам и застыл в отупленном ступоре.

Говард же, держась за длинную рукоятку топора обеими руками, взбивая мерзлый воздух ногами, едва покачивался над черной бездной глубокой шахты. Лезвие топора, зацепившись за металлический выступ в бетонной стене, угрожающе поскрипывало под тяжестью бултыхающегося и вопящего мужчины.

***

Браин мог бы поклясться сейчас, что если его друг не перестанет дергаться, как паралитик, то точно максимум через одну минуту сорвется вниз.

– Долго я так не продержусь! – завопил Говард.

– Успокойся! – резче, чем ему самому бы хотелось, сказал Браин, с широко раскрытыми глазами глядя на близкого друга.

Распознав в его голосе грубую нотку, Говард мгновенно прекратил свою бестолковую панику.

– Вот так-то лучше, – раздался женский голос из глубины шахты.

Браин удивился и не смог удержаться, чтобы не посмотреть вниз. Подойдя к самому краю, он вытянул шею и увидел Катрину. Женщина, неуверенно стоя на ступеньках, крепко держалась за лестницу руками.

Увидев на себе удивленный взгляд Браина, она произнесла:

– Я пыталась успокоить его, но он никак не хотел меня слушать.

– Может быть, оно и к лучшему, ведь если бы он перестал кричать, я бы его не услышал.

Катрина согласно кивнула.

Вскоре подоспела и остальная группа людей, которая шла с Браином. Когда он услышал их близкие шаги и голоса, то сразу же присел на колени в ожидании помощи, которую рассчитывал получить от кого-либо из них.

Вербер первым оказался рядом с Браином. Увидев коллегу на коленях перед раскрытой шахтой, он почти сразу догадался, что соратник неспроста так сидит. Подскочив к нему, седовласый мужчина заглянул в черную бездну и сразу все понял. Он принял в свои руки левую ладонь Браина и попытался упереться плечом в железный выступ косяка лифтовой двери.

Протягивая правую ругу Говарду, Браин внимательно смотрел в глаза друга, а тот, в свою очередь, не отворачиваясь, изучал его пронизывающий насквозь взгляд, полный уверенности.

Неожиданно для себя Говард вспомнил детские годы и один ужасный случай, произошедший с ним однажды. Инцидент отпечатался в его памяти, словно кровавый след на белом снегу.

Как-то в детстве они вместе с Браином ближе к вечеру решили прогуляться по стройплощадке, и совсем еще юный Говард по неосторожности чуть не свалился вниз с недостроенного балкона второго этажа. Если бы он тогда упал, то сейчас его бы здесь и не было, потому что он точно бы погиб в тот день, насадившись на арматурины, торчавшие из бетонной сваи, так как они как раз находились прямо под ним. Протянутая рука Браина спасла в тот злополучный день ему жизнь.

Затем из какой-то области подсознания Говарда высвободилось чувство доверия к Браину и он, отцепившись от рукоятки топора, поочередно переложил свои руки в крепкую ладонь друга.

Поднатужившись как следует, Браин подался назад и вытянул Говарда на относительно безопасную лестничную площадку. Они оба развалились на холодном полу и, радуясь, что все наконец закончилось, глубоко вздохнули.

Однако проявлять слабость и спокойствие было еще слишком рано. Им еще предстоит проделать нешуточный путь и столкнуться с массой препятствий, прежде чем они смогут добраться до раздевалки на цокольном этаже и одеться в свои теплые одежды. Только вот Говард не был уверен, что они смогут туда проникнуть. Ему никак не удавалось вспомнить, из какого материала были сделаны те двери, что преграждали свободный вход в помещение со шкафами и душем.

Пока Браин с Говардом переводили дыхание, распластавшись поверх студеного пола, Катрина, не сводя своих очаровательных глаз с покачивающегося над пропастью топора, стала медленно подниматься вверх по лесенке. Оказавшись прямо напротив своей цели, женщина бесстрашно потянула руку в направлении ручного орудия. Она отлично догадывалась о том, что инструмент этот им еще не раз понадобится. «Один хорошо, а два – намного лучше!»

«Вжи-ик…»

Катрина очень хотела поймать топор и приложила немало усилий для этого, она даже случайно чуть не сорвалась вниз, но ей не хватило всего лишь пары секунд, чтобы ее рука обхватила длинную рукоятку рубящего инструмента.

Пролетев всего несколько метров, пожарный топор закрутился в воздухе и ударился об выступ, после чего он начал рикошетить об стены, угрожающе звеня своим острым лезвием.

– Эй, вы – там внизу, осторожно! – громко прокричала Катрина, взволнованно глядя в черную глубь шахты. Сквозь непроглядную темноту ей удалось разглядеть маячащие крохотные огоньки.

Услышав предостережение, Норберт, уже находясь достаточно глубоко (он же первым спустился в шахту), взглянул вверх и обомлел от страха. Прямо на него, звонко стукаясь об бетонные стены и высекая лезвием искры, на огромной скорости летел неуправляемый топор. Мгновенно сориентировавшись, и успев рассчитать его примерную траекторию полета, весьма атлетичный мужчина спустился на пару ступеней вниз и крепко прижался к лестнице, ожидая возможного удара.

– Ааа-ай! – почти щенячий стон Норберта поднялся вверх по шахте.

Даже практически глухой человек смог бы услышать его стенания.

Обеспокоенные лица Говарда, Браина и еще нескольких человек высунулись из проема шахтной двери. Взгляды людей, посверлив какое-то время темноту черной пропасти, уставились на Катрину. Женщина ждала их вопросительных взглядов и смотрела на них тоже, готовая ответить.

– Топор… – лаконично произнесла она.

Лица коллег, смотревших на нее, ничуть не изменились. На них все также читалось полное отсутствие какого-либо понимания. Никто из них даже не заметил, что пожарный топор, который только что висел на железном выступе, теперь отсутствует.

Катрина сделала недвусмысленный жест рукой вверх-вниз, а потом добавила:

– …Он упал… я пыталась… но ничего не получилось.

– Кто-то пострадал?! – прокричал вопрос Браин, уставившись в темень. – Как сильно? – осознав, что факт налицо, потом добавил он.

– Нормально… – эхом донеслось снизу.

Говард узнал голос, он принадлежал Норберту, пусть и немного фальшивил.

– Как ты?..

– Да ничего, жить, наверное, буду.

В голосе Норберта теперь послышалось странное вкрапление.

«Скорее всего, он ухмылялся, когда говорил это, – подумал Говард. – Значит, ничего страшного не случилось».

– К счастью, топор ударил меня по шее черенком, а не лезвием, – порадовался Норберт.

Коллеги мысленно разделили его радость от такой удачи.

– Если бы было наоборот, – решила пошутить Лейла. Она была не так далеко от Норберта. – То ты сейчас вряд ли смог бы нам что-то ответить.

– Это уж точно! – ухмыльнулся здоровяк.

– Мы рады за тебя, Норберт, – прокричал в шахту Браин.

– А я рад, что вы присоединились к нам, Браин.

– Взаимно…

И еще кое-что, – вдруг произнес пострадавший от топора силач. – Боюсь, нам не удастся спуститься по этой лестнице до самого низу.

– С чего ты это взял, Норберт? – спросил Говард.

– Потому что я вижу крышу лифта, он не даст нам спуститься ниже.

– А на каком ты сейчас находишься этаже?

Норберт поудобнее обхватил одной рукой ступеньку лестницы, а другой, вытянув руку в сторону, посветил на купейную дверь шахты лифта, которая была наглухо закрыта. Крупные цифры, которые он там увидел, удивили его.

– Я уже на одиннадцатом этаже! – посмотрев вверх и практически ничего не увидев, прокричал Норберт.

Говард взглянул на Браина и произнес.

– Если он на одиннадцатом этаже, значит, лифт находится где-то на десятом.

Браин согласно кивнул другу.

– Но что делает лифт на десятом этаже?! – размышляя, вслух произнес Говард. – Я видел много людей, выходивших из нашего здания, неужели они все спускались по лестницам.

– В этом случае напрашивается еще как минимум один вопрос, – проговорил Вербер. – Почему тогда все двери на лестничных площадках были заперты.

Говард пожал плечами.

– Паника порождает глупость даже со стороны гениальных людей! – вдруг прозвучал приятный голос Мелиссы. – Скорее всего, последние, кто выходил, просто закрывали их, считая, что в офисах больше никого нет.

Говард поморщился.

– Как бы там ни было, мне все-таки не дает покоя этот лифт, какого дьявола он торчит на десятом этаже, а не на первом, как должно быть.

И опять Говард позволил себе сквернословие, а ведь они были запрещены в новом мире много лет тому назад. А, как известно, злоречие порождает агрессию и ненависть. Как бы это его увлечение нецензурной лексикой не вошло в привычку.

– Здесь может быть только одно разумное объяснение, – сказал Вербер. – Значит, кто-то в последний момент поднялся туда, возможно, для того, чтобы проверить, никто ли не остался в офисах. А потом вырубилось электричество, вот поэтому – этот кто-то – и не поднялся к нам.

– Ладно, – в конце концов, произнес Браин, – надо спускаться вниз. – Взглянув на товарища, он обнаружил на себе его пристальный взгляд. – Не беспокойся Говард, я знаю о твоей фобии, и я помогу тебе преодолеть этот сложный для тебя путь.

Говард покачал головой и сам себе ухмыльнулся.

– Хорошо, Норберт, ждите нас на крыше лифта, мы тоже скоро спустимся! – снова посмотрев в шахту, прокричал Браин.

Потом он принялся благоприятствовать успешному перемещению Говарда на лесенку, на которой, с протянутой к нему рукой, тянулась Катрина. Она догадалась, что задумал Браин, и всеми фибрами своей души стремилась ему в этом помочь.

– О силы небесные, – услышал Браин за своей спиной голос седовласого Вербера. – Надеюсь, этот лифт находится в полном порядке и выдержит общий вес всех нас.

Браин, в свою очередь, не пропустил мимо ушей эти слова.

– Стен, побереги свой топор! – выкрикнул Говард, при помощи соратников перебираясь в шахту. – Он нам еще понадобится.

Короткое «угу» в ответ донеслось откуда-то снизу.

***

«Да будет светлым путь праведных!» – облегченно вздохнув, подумал Вербер, ступив ногами на металлическую крышу лифтовой кабины.

Лист металла под его весом и весом всех остальных людей, стоявших сейчас на этой транспортной будке, не продавливался даже на миллиметр, так как был выполнен из толстого прочного сплава. А что касается пары тросов, на которых держалась кабина, они-то уж точно не были благодарны этой толпе людей, пожаловавших сюда всем своим скопищем.

Несмотря на скользкие ступеньки и сильный холод, от которого по телу то и дело пробегала сильная дрожь, никто не сорвался вниз во время спуска.

Вербер спускался последним, и как только он оказался на сплошной твердой поверхности вместе с остальными людьми, Говард, стоявший рядом с Браином, опустил глаза под ноги и принялся маячить по полу тускловатым светом от экрана своего мобильника.

– Так я и думал, – произнес он, подобрав что-то с крыши лифта. – Даже такой, казалось бы, надежный инструмент не выдержал падения с такой высоты. – Мужчина посмотрел вверх – в далекую темноту, дабы убедиться в силе сказанных слов. – Даже боюсь представить, что было бы со мной, если бы…

– Никогда не думай о том, чего тебе удалось избежать! – выразительно произнеся свои слова, оборвала его Катрина.

По всей вероятности, Говард сразу же внял ее словам, так как не стал больше ничего говорить по этому поводу. Он лишь в заключение темы едва заметно улыбнулся ей и уважительно кивнул.

Катрина тоже одарила его мимолетной улыбкой, а затем смущенно отвела глаза в сторону, состроив такой вид, будто бы внимательно осматривала пространство, в котором они все сейчас находились.

– Хорошо, что ни у кого из нас нет клаустрофобии! – произнесла Мелисса с шутливой ноткой в голосе.

«А еще лучше то, что, несмотря на положение, в котором мы все оказались, кто-то из нас еще может шутить», – подумал Браин, оставшись довольным такой мыслью.

– Будьте добры, расступитесь, – вежливо попросил Норберт.

Здоровяк сделал всего один шаг, а потом резко наклонился и присел на корточки. Он пару секунд посветил на квадратный люк в поисках ручки, и как только обнаружил, что искал, сразу же схватился за нее голыми руками.

Мелисса заметно поежилась, когда Норберт так сделал, представив, насколько в действительности было бы неприятно ей, если бы ее заставили соприкоснуться голыми ладонями с ледяным металлом.

«Брр-р…»

В отличие от Мелиссы, Норберту, даже не подумать, а сделать это, было не так страшно. Он ведь являлся физически сильным, да и к тому же темпераментным мужчиной, а его широкие ладони всегда были горячими, как и его сердце.

– Не поддается! – произнеся, хмыкнул Норберт.

Мужчина выпрямился и, глядя сверху вниз на плотно запечатанный люк, задумчиво почесал макушку.

Никто из присутствующих не проявил желания тоже попробовать открыть лаз, так как все без исключения понимали: раз могучий Норберт оказался не в силах отпереть его, то никому из них тем более не стоит соваться.

– Попробуй этим… – произнес Стен, протягивая Норберту последний оставшийся у них топор.

– А почему бы тебе самому не попробовать? – удивившись, промолвил Норберт.

Стен пожал плечами.

– Мне кажется, что у меня получится совсем не так хорошо, как у тебя.

– Ну ладно, раз так, – тоже пожал плечами Норберт и взял у коллеги рубило.

Все в надежде уставились на соратника, когда он вскинул топор над своей головой. А когда мужчина в потуге сморщился лицом и с силой направил руки вниз, некоторые люди, осознав, насколько шумным будет удар, быстро заткнули уши.

Соприкосновение лезвия топора и в самом деле сопровождалось ужасающим звуком, боль от которого смогли ощутить на своих ушных перепонках все те, кто не позаботился об их сохранности, включая самого Норберта. Испытав поистине болезненное ощущение в своем мозгу, он отшатнулся назад, неаккуратно повернулся и случайно полоснул один из пары тросов, на которых держалась тяжеленная лифтовая кабина.

Напряженные волокна троса мгновенно скрутились в кудряшки, чем-то похожие на те, которые украшали голову Мелиссы, однако сделаны были абсолютно из другого материала – более прочного, но все ж разрушаемого.

Сгрудившаяся на крыше лифта толпа людей словно бы застыла с откровенным ужасом на своих лицах. Все работники офиса, боясь даже вдохнуть или выдохнуть, не сводя глаз, изумленно таращились на постепенно расслаивающиеся волоски троса.

Потом лифтовая кабина резко дернулась, спустившись на пару сантиметров вниз.

Когда стало окончательно ясно, что трос долго не выдержит, Норберт резво наклонился и вновь попытал счастье отпереть непокорную крышку люка, которая после сокрушительного удара топором, по-видимому, стала посговорчивее. Болезненный холод начал проникать сквозь горячие ладони силача, но он не собирался так просто сдаваться. Еще раз поднатужившись как следует, мужчина по инерции отпрянул назад, когда небольшая дверца наконец открылась, не устояв перед его жестким натиском. Шумно грохнувшись на свою пятую точку, от чего лифт снова угрожающе содрогнулся, Норберт выпученными от радости глазами уставился на зияющее прямоугольное отверстие, через которое без труда мог протиснуться среднестатистический человек.