«Всех, кого я не сумел оскорбить “Десантом” или “Чужаком”, я, возможно, сумею достать этой вещью».
Так гласит синопсис от издателя, который по его же словам был: «Пророчески написан автором». Хайнлайн, конечно, ни в кой мере не оскорбил меня «Десантом» и «Чужаком», более того – эти романы фактически открыли для меня Американского фантаста. Однако насколько же попал Роберт своим пророчеством, насколько же самокритичность вышла уместной… насколько же сильно теперь я подумаю прежде, чем вернуться к его творчеству.
Меня не так-то просто удивить или оттолкнуть содержанием книги. По крайне мере, когда речь идёт о чём-то аморальном и грязном. Был и Аксёнов со своей «… сагой», Астафьев с «Проклятыми…», Прилепин с «Обителем». Везде хватало своего колорита, где-то грязь ради грязи, где-то ради посыла и идеи, где-то ради сюжета. Потому достаточно подробное описание того, что вас будет ждать под обложкой книги с названием из Псалма 22:4 («не убоюсь зла, потому что Ты со мной»), не только меня не отпугнуло, а скорее заинтриговало.
«Странный Хайнлайн. Странная форма. Странная тема. Странные идеи и мысли».
Если бы только странная, тогда ладно. Странная… это ещё комплимент, это, как обязательная программа (если хочешь войти в историю, выделиться) для метящих в бестселлер. Бестселлер… всегда отпугивало это слово… чаще за такими «странными» произведениями скрывается переоценённая арт-хаусная чушь (Пелевин), которой все восторгаются, делая вид, что смогли оценить её глубокий посыл, душевность, смысл… На деле, не поняв ничего и лишь подавшись стадному восторгу. Так, что одним «Странным Хайнлайном» происходящее в романе объяснить не получается.
До последнего рассчитывал на твист, в духе: Юнис – лишь плод воображения, раздвоение личности…; куда там всё настолько быстро скатилось в масштабную сексуальную оргию, что я до сих пор не понимаю, как вообще сумел это дочитать.
P.S. Забавно, но произошедшее событие напомнило мне историю с Глуховским, чьи романы я стабильно глотал до «Метро 2035», а после… после минуло 5 лет, Дмитрий поразил всех своим «Текстом», а я по прежнему хожу мимо полок с его книгами теребя старые раны вздыхая о загубленной серии.