Венеция, штат Калифорния. Пасмурное небо, вечный дождь. Пустынные улицы, серые стены.
Одиночество за каждой дверью. Никому не нужные старики, забытые женщины. Люди, заброшенные, как весь этот пропитанный отчаянием город.
Стальные волны набегают на старый пирс и с шепотом откатываются обратно, утаскивая прибрежный мусор в холодную вечность. Снова набегают, пытаясь уцепить ледяными пальцами чью-то никчемную жизнь.
Человек в промокших ботинках поправляет очки, надвигает шляпу почти на самые глаза и, подняв воротник плаща, уходит. Он идет мимо полуразрушенного кинотеатра, на экране которого черно-белые безмолвные актеры еще проживают свои прошедшие жизни. Мимо того, что когда-то было русскими горками, а теперь тревожно возвышается над городом словно скелет огромного динозавра.
Мимо пыльных окон и грязных порогов - домой. В пустоту. Где никто не ждет. Где пылится старая пишущая машинка. И стопки желтеющей бумаги с рассказами о полетах на Марс. Где этот молодой писатель - на кого же он так удивительно похож? - встречает одинокие вечера, и ждет лишь, когда зазвонит телефон на углу улицы, чтобы побежать к нему и услышать...глухую тишину.
Остановившись однажды в туманных сумерках, он слышит шаги за спиной. Чувствует смерть. Видит смерть вокруг.
Она отвратительно пахнет. Она знает каждый его шаг. Она вновь и вновь выползает из тьмы, чтобы отнять еще одну одинокую жизнь.
А наш писатель - жертва он, или наживка? Смертельный вызов брошен, и ему остается только ждать, или же самому вступить в опасную игру, ставка в которой - жизнь.
Дождь окутывает город плотной пеленой. И только где-то слышен звон старого трамвая, везущего в неизвестность двух пассажиров. Вот он уже совсем рядом. Вот открывает двери...
- Смерть! - Доносится оттуда страшный шепот. – Смерть – дело одинокое!
Странная фигура выходит из вагона и исчезает в тумане. Трамвай уезжает.
И вновь вокруг тишина. Только капли дождя всё падают и разбиваются о мостовую...