© Раиса Меседили, 2016

Редактор Георгий Геннадьевич Карибов

Корректор Георгий Геннадьевич Карибов

ISBN 978-5-4483-4794-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Раиса Михайловна Татарова родилась и выросла в старинном армянском селе Карабаглы, расположенном в Тарумовском районе Республики Дагестан. Именно там, на малой родине, на свет появились ее первые произведения – стихи, к которым позже добавились рассказы и легенды. После окончания педагогического училища в Хасавюрте, Раиса Михайловна стала учить младших школьников. А получив высшее образование стала преподавать русский язык в средней школе города Махачкалы, базовой школе Дагестанского государственного педагогического института.

Жизнь распорядилась так, что с начала 90-х годов прошлого века Раиса Михайловна, вместе со своей семьёй, живет в Будённовске. Повторилась судьба сотен армянских семей, которые в XVIII – XIX веках такими же путями оказывались в городе Святого Креста, нынешнем Будённовске.

Долгие годы, прожитые в Дагестане, повлияли на творчество Раисы Михайловны, и во многих своих произведениях она обращается к тем сюжетам и темам, которые наполняли её жизнь в том замечательном краю. Рассказ «Мелодия Родины» проникнут её личным чувством. Чувствами потери и обретения Родины…

В память о своей бабушке, Раиса Михайловна Татарова публикует свои произведения подписываясь ее девичьей фамилией —Меседили

Раиса Михайловна Татарова (Раиса Меседили)

Новеллы

Лия

Давно уж выплаканы слёзы.

Только лишь душа горит.

Мои мечты – несбыточные грёзы,

Когда Звезда с Землёю говорит!

(Р. Меседили)

Она ворвалась в мою жизнь также неожиданно, как и ушла из неё, но навсегда осталась жить в моей памяти. Это было ранним летним утром, когда на рёв автомобиля я выскочил на улицу. Вдруг прямо мне под ноги из него вынырнула шустрая, очень приятная девчушка и, смело протянув мне ручонку, представилась:

– Лия.

Прочитав удивление на моём лице, она быстро добавила:

– Так меня назвал мой папа в честь мамы. Она умерла во время родов.

Прошли какие-то секунды нашего знакомства, а я будто знал её давно. В жёлтом платьице в горошек, с таким же шарфиком на шее, она напоминала мне одуванчик. Милый и нежный, жёлтый и мягкий, добрый, солнечный одуванчик! Её пышные, красивые волосы были собраны на затылке, а на светлое, юное личико свисали весёлые кудряшки.

Я был в растерянности и не успел представиться, но голос отца заставил меня встрепенуться:

– Гаджимурад, – крикнул он, – тащи чемоданы в дом!

Я схватил чемоданы, и мы все вошли во двор. Так в нашем доме появились гости: дядя Омар и его дочь Лия.

Отец мой и дядя Омар дружили с детства, вместе учились в школе, вместе в институте, даже вместе в армии служили. Отец вернулся в аул, его там ждала невеста, моя мать. А дядя Омар остался в городе. Там у него была любимая девушка, на которой он женился. Работал он на ипподроме тренером. Любил лошадей. А по профессии был ветеринаром.

Но в жизни ему не очень повезло. После смерти жены он один воспитывал дочь. И воспитал хорошего, доброго человека.

Вскоре мы с Лией поближе познакомились и подружились. Аульские мальчики завидовали мне, когда видели нас вместе. Любой из них желал оказаться на моём месте. Хотя, по кавказским обычаям, девушка не должна находиться одна в обществе мужчин, но дядя Омар не придерживался этих традиций. Он воспитывал её по-своему, по-своему любил её и доверял ей. Они были не только отцом и дочерью, но и друзьями. Лия очень любила своего отца и часто обращалась к нему словами «папочка», «папулечка», что было чуждо в нашей семье.

* * *

Нас отец держал в строгости, особенно дочерей, моих сестёр. Дом наш был разделён на две половины: мужскую и женскую. Мы с отцом редко появлялись в комнатах сестёр. Лие тоже была определена комната в женской половине. Заметив, что я часто бросаю взгляды в сторону Лии, когда она появлялась во дворе, отец однажды строго-настрого предупредил меня:

– Ты смотри у меня, чем-нибудь обидишь дочь моего друга, голову оторву. Ты знаешь, уважение к гостю у нас на первом месте.

Но, несмотря на запреты отца, мы с Лией всё-таки подружились. Общительная, добрая, нежная, она, словно магнитом притягивала к себе. Вместе с ней мы помогали матери и сёстрам по хозяйству. Затем находили время – убегали в горы. Я дарил ей букеты горных цветов, а она плела из них венки. Смеялись, шутили, догоняли друг друга, кубарем скатывались с горы вниз. И Лия почему-то всегда скатывалась первой. А я потом громко звал её:

– Ли-и-я-я-я!..

И крик мой эхом раздавался в горах, и где-то вдалеке отзывалось:

– Ли-и-я-я-я!..

С каждым днём она все больше и больше нравилась мне. С ней было интересно, весело, уютно и приятно на душе. Я, простой горский парнишка, и мысли не мог допустить, что когда-нибудь втрескаюсь в городскую девчонку. Ни в кого-нибудь, а именно в дочь друга моего отца. Я старался отгонять эти мысли, но они вновь и вновь одолевали меня.

* * *

Однажды я решил показать Лие пещеру, которую мы осматривали с ребятами в поисках всяких приключений. Захотелось мне приключений и на этот раз. И вот мы с Лией отправились на очередную прогулку в горы, затем свернули на тропинку, которая вела к пещере.

День выдался жарким, было душно. На небо надвигались тучи. Пахло приближающимся дождём. Мы едва успели добежать до пещеры, как хлынул дождь. Началась гроза. Но, что такое? В пещере – темно! Сначала я ничего не мог понять. Потом вспомнил, что забыл взять фонарь. Я шёл медленно, боясь в темноте потерять Лию. Но, оказалось, я её уже потерял.

Несколько раз окликнув её, я слышал в ответ только свой голос, эхом раздававшийся в глубине пещеры. Лии не было рядом. Куда же она подевалась?

Я в душе ругал себя последними словами. Что же делать? Теперь уж точно мне отец «голову оторвёт». И вдруг меня словно ошпарило кипятком: что-то мокрое и липкое коснулось моей руки, и я услышал шёпот:

– Я здесь.

Я быстро пришёл в себя и спросил:

– Ты где была?

– Возле пещеры. Я потеряла тебя, не успела забежать сюда. Я вся мокрая!

– Снимай с себя одежду, а то заболеешь! – скомандовал я.

– А ты на меня не смотри, – чуть не плача ответила Лия.

– Что смотреть? И так темно, ничего не видно. Нам всё равно придётся переждать грозу, а за это время может кое-что из одежды просохнет, – сказал я.

Спичек у меня не было, чтобы разжечь костёр и согреть Лию. Я снял свою рубашку, чтобы подать ей и неосторожно задел её в темноте. И вдруг – пронзительный крик! Я перепугался и в сердцах прикрикнул на неё:

– Чего орёшь?

– Змея!..

– Где змея? – испугавшись, спросил я.

– Вот здесь. На моей ноге, на ступне, – тяжело дыша от страха, сказала она.

Я в потёмках нашёл её ногу, ступню и… поднял свой ремень, который спал с моих брюк, когда я снимал рубашку.

– Дура! – Выругался я. – Это мой ремень. Какая тут змея?! Здесь нет змей, – успокоил её я.

Несколько минут мы молчали. Каждый думал о чём-то своём. Тишина. И в этой тишине я отчётливо слышал дыхание Лии. Мне было жаль её. Захотелось вдруг приласкать её, обнять, прижать к себе, защитить от всего окружающего и никому не отдавать. Мне было стыдно за то, что я накричал на неё, обозвал её дурой.

Что тут такого? Она – девчонка. Испугалась. А я повёл себя как последний идиот. И первым прервал молчание:

– Прости меня, Лия! Дурак – я, а не ты! Я не знал, что ты боишься змей. Прости, что оставил тебя под дождём. Я думал, ты идёшь следом, – оправдывался я.

– Я не обижаюсь, – заговорила она. – Ты прав. Больше всего на свете я боюсь змей. И ты вовсе не дурак, а настоящий друг. Заботишься обо мне, беспокоишься, чтобы я не заболела… – сквозь сон пробормотала она.

Я понял, что она согласилась, стала засыпать, и больше её не тревожил.

Не знаю, сколько времени мы пробыли там. Но вдруг я услышал голоса вдали от нас и увидел тусклый свет. Я понял, что ищут нас, и стал будить Лию. Мы оба, теперь уже взявшись за руки, пошли навстречу голосам и свету. Приблизившись к ним, я узнал голос отца. Осветив нас фонарём, он крикнул:

– Они здесь, Омар!

И на меня сразу же обрушилось огромное количество ругательств:

– Ах ты, паршивец, гадёныш, идиот! Ты куда девчонку завёл? Что люди в ауле скажут? Что они подумают? Ты почему нас позоришь, балбес безмозглый?!

Отец метал гром и молнии. Это было похлеще разразившейся грозы. Но дядя Омар, когда увидел нас, еле сдерживался, чтобы не засмеяться. Весь наш вид, действительно, скорее вызывал смех, чем брань. Лия стояла в моей рубашке, которая была велика ей. Её мокрые после дождя волосы завивались в кудри. И вся голова была в кудряшках. Она напоминала мне маленького ягнёнка. На мне, кроме брюк, ничего не было. Ремень я держал в руках. Отец с ног до головы рассмотрел меня, насмешливо бросив:

– Герой!

И дал мне подзатыльник.

На отца я не обижался. Хотя он и бранился, держал нас в строгости, но всё-таки любил всех нас, иногда и баловал, особенно меня, как единственного сына.

За ужином много было разговоров о нашем с Лией походе в пещеру. Отец время от времени бранился, читал мне нотации, а сёстры хихикали и лукаво посматривали то на меня, то на отца. Лия молчала, ела неохотно. Ей нездоровилось. Видимо, она простудилась. Но, через несколько дней, всё обошлось, она поправилась.