Свобода, недостижимая свобода, казавшаяся там, в Освенциме, такой далекой, что мечтать о ней мы осмеливались только во сне, наконец пришла, но в Землю обетованную мы не попали: вокруг была безжизненная пустыня, где нас ждали новые испытания и новые тяготы, новые голод, холод и страх.
Дилогия словоохотливого профессора химии из Италии началась для меня со второй части. Не то, чтобы я боялся красок, в которых расписывают лагеря смерти, их я наглотался, реальная история борьбы, даже с павшим соперником, куда более захватывает. Примо не нагнетает ужаса и не истерит при виде смерти, он идет по своему пути, как доктор до операционной. Другой несомненный плюс этой книги - то, что он без прикрас передает историю нашей победы. Русский солдат у него - живой и настоящий человек, а не "дайте уже умереть за усы Сталина". Конечно, никто из них не готов выйти из тоталитарного строя, но пока никто не видел. Они по-человечески бушевали, танцевали, играли, совершали безрассудства, последнее это вообще визитная карточка. Другое дело начиналось, когда случалось то, что запрещено. А запрещено там было проигрывать иностранцам, как и делать что-то хуже, давать кому-то слабину и снабжать информацией (наша великая бюрократия, вообще стоит на всех этих страха сказать что, или дать сказать кому-то тайну), но самое страшное - безалаберность. Пустота мысли, с какой тут описаны некоторые реакции на вопросы и просьбы, может быть выстлана дорога в гулаг. Стирание грани между хорошо и плохо, которое нельзя потрогать руками или разжевать. Этого, а не советской власти, так боятся бывшие пленные.
Тифозные вши имеют на спинке красное пятнышко. Наши подопечные любили без устали повторять, что, если посмотреть на это пятнышко в увеличительное стекло, можно разглядеть крошечные серп и молот.
Взгляд снаружи вообще не выносим, поэтому такими же как бывшие пленные являются нынешние граждане. Минимум ответственности перед ними, максимум контроля и полное отсутствие какой-либо прозрачности, страх признавать свою вину. Страхстрахстрах.
Примо Леви отмучился, он вернулся к себе домой, хотя и не смог пережить пустоту. Представить себя на месте тех, кому некуда возвращаться не составит никакого труда, стоит только заметить дыру в декорациях.