Толкнув тяжёлые деревянные двери на входе в метро, радостно вздохнула, подставив лицо горячим струям воздуха. Неужели я попаду сейчас в тепло?

Каким же горьким было разочарование, когда увидела громадную толпу и заградительную жёлтую ленту: сломался эскалатор.

Здравствуй, холодная маршрутка! Народу набилось как селёдок в банке. Мокрая, не выспавшаяся, зажатая между тем, кто презирает ванну и душ, и тем, кто использует ежедневно ведро одеколона, я с трудом сдерживала рвотные позывы. Дыша ртом, мечтала поскорее приехать на работу. Чтобы банально хоть немного обсохнуть и выпить горячего кофе. Не хватало ещё заболеть.

Но до кофе я так и не добралась из-за пробок. Приехала перед началом самой лекции, едва успев. Оставалось три минуты, как я, сшибая всё на своём пути, внеслась в аудиторию. Хмурые лица студентов невероятно «бодрили». Можно было насчитать всего пару счастливчиков, кого не намочил дождь.

Бросив сумку на стол, я, отряхиваясь, как промокшая кошка, забежала в лаборантскую, где первым делом включила обогреватель. Повесила плащ сушиться на спинку стула. С тяжёлым вздохом осмотрела себя: мокрая насквозь, вся моя одежда удачно «постиралась» на мне. Белая рубашка неприятно липла к телу, совершенно ничего не скрывая, бюстгальтер буквально просвечивал сквозь ставшую полупрозрачной ткань. Брюки стали неимоверно тяжёлыми, шерстяная ткань ещё и сильно кололась. Вода смачно хлюпала в ботинках.

Сняла рубашку и, стуча зубами, старательно обтёрлась вафельным полотенцем. Взяв из шкафа дежурный пиджак, накинула его на себя, глухо застегнувшись на все пуговицы, подняла лацканы и заправила один за другой, подколов булавкой. Рубашку разложила на сидушке стула, придвинув обогреватель как можно ближе. Жаль, что брюки не снять. Вздохнув, вернулась назад.

– Мария Васильевна, мы скучали, – Лера приветливо улыбалась мне.

Замерев на входе, изо всех сил вцепилась в ручку двери. Ноги подкосились, я не поверила своим глазам. Третий курс. Бегло осмотрела аудиторию. Что они тут делают? В панике я высматривала ненавистное мне лицо.

Спустя пару тягостных мгновений облёгченно выдохнула: Олега среди его сокурсников не видно.

Пора было начинать. Взяв ключ дрожащей рукой, пошла к входу. Закрою дверь от греха подальше.

Я не успела коснуться ручки, как кто-то с силой налетел на меня и едва не сбил с ног. Мужские руки больно вцепились в мои плечи, противный пряный запах ударил в нос.

Яростные фразы вырвались буквально на автомате:

– Что же, у вас глаз нет? Куда рвёмся?

Я узнала, кто это. Мой ночной кошмар, мучитель, отравивший жизнь. Знакомые вихры и плотоядный взгляд.

Ненавижу.

Сдерживая дрожь, сказала как можно строже и громче:

– Лекция началась, вы опоздали. Прошу выйти из аудитории.

– Я пришёл гораздо раньше. Меня попросили принести вам новое расписание, – Олег всё так же цепко держал меня, больно впиваясь пальцами в мои плечи.

С раздражением заметила у него в руках смятый лист со знакомой таблицей.

– Проходите, Лосовский.

Едва сдержала вздох облегчения, когда Олег убрал свои руки. Он грубо толкнул меня плечом, направляясь к столу. С громким хлопком ладони о столешницу оставил там бумагу, а затем вальяжной походкой отправился к привычному месту на последнем ряду.

Я закрыла дверь на ключ. Медленно дыша, собиралась с мыслями. Откинув назад выбившиеся пряди, успокаивающе прошлась ладонью по волосам. Положила ключ в карман пиджака и подошла к столу.

– Что-то случилось? – мой голос заметно дрожал.

– А вы не знаете?

И снова этот едкий возглас. Олег буравил меня острым взглядом. У меня не было сил смотреть ему в лицо. Направив свой взор на мутное от дождя окно, нервно кусала нижнюю губу.

– Не знаю чего?

– Людмила Александровна вчера возле самого входа в университет упала и сломала ногу.

– Что?!

Я осела на стул, оглушённая новостью.

Замечательно. Теперь как минимум месяц мне наблюдать эту мерзкую рожу…

Кошмар вновь стал реальностью.

Всю лекцию я ловила на себе его взгляд. Теперь к страху и ненависти прибавился стыд. Почему мне так стыдно? Почему? Я чувствую себя неловко, не в своей тарелке. Затравленно озираюсь почти каждую минуту. Страх, ярость и презрение. И жуткий, обжигающий стыд. Словно я стою голая, а мои мысли видны всем. Все знают, что случилось. Осуждают, порицают и клеймят. Я сделала что-то настолько ужасное, за что теперь несу заслуженное наказание.

Потерев горящие от стыда щёки, прогнала прочь наваждение.

Мне стыдно за прошлое? За то, что тогда произошло? Но ведь виновата не я. Внутри кольнуло знакомое неприятное чувство.

Едкий голос сладко нашёптывал: «Виновата…»

Стыдно за то, что тогда испытала. За то, что позволила себе испытать. Это словно оправдывало поведение Олега.

В ушах зазвучал громкий окрик из парка: «Тебе же так нравится!».

Теперь это разрешает всё? Обеляет насилие? Поэтому мне стыдно?

До сих пор виню себя в том, что произошло.

Я спровоцировала Олега?

Может, моя сексуальная ненормальность с подсознательного уровня подаёт какие-то невербальные сигналы, соблазнительные для таких типов? Или всё читается по глазам?

Ощущение, что у меня есть бегущая строка на лбу.

Но если всё это чушь, то почему я? Почему из всего множества девушек и женщин он выбрал именно меня? Думал, что я не буду сопротивляться? Или наоборот?

Мел крошился в пальцах. Всматриваясь в доску, видела лишь великое множество непонятных закорючек. Ничего не понимаю, что за тарабарщина? Зло стёрла всё написанное и взяла новый кусок мела.

Нет, всё не так. Стыдно из-за того, что он мне нравился, и меня влекло к нему? Я внутренне оправдывала его, так как он был мне… симпатичен. Но ведь студент и преподаватель – это неправильно. И несмотря на подобное убеждение, я могла бы переступить через это, поменяй он своё отношение ко мне. Но нет… Я была объектом для бесконечных сальных шуток, унизительных комплиментов и прочих гадостей. Почему было просто не пригласить куда-то? Ведь он даже не пытался.

Насилие – самый верный и короткий путь к цели. Увидев мою слабость, Олег понял, что выбрал нужную тактику. Только чего он хотел добиться? Если бы довёл всё до конца… На что рассчитывал? На мой страх? На шантаж? На что?

Я всю лекцию терзала себя вопросами. Боясь смотреть на студентов, вперилась взглядом в доску. Отвлекаясь, делала глупые ошибки, бесконечно правила формулы. Буквы и цифры расплывались в бессмысленные уродские кляксы. Я так нервничала, что сломала уже несколько брусочков мела. Инстинктивно сжимала руки в кулаки каждый раз, как вспоминала об Олеге.

Заливистая мелодия была манной небесной. С трудом сохраняя равновесие, почти бегом бросилась к двери, чтобы открыть её.

Олег вышел последним, смерив меня презрительным взглядом, еле слышно произнёс:

– До встречи, Мария Васильевна.

* * *

ДЕКАБРЬ 2012

Не успела я отдышаться, как жизнь снова окунула меня с головой в коричневую жижу. У Людмилы Александровны оказался перелом со смещением, и теперь официально мне вернули третий курс целиком. Все четыре группы. Я захлебнулась в бесконечном потоке студентов.

Репетиторство выматывало, база нарабатывалась с большим трудом. Кроме Лизы теперь были ещё два подростка из её школы, но уже с серьёзными пробелами. И в отличие от трудолюбивой и умной девочки, они обладали удивительной тупостью, серостью и просто ненавидели математику.

Уйти из университета я не могла: мой доход от репетиторства ещё был нестабильным. Пусть зарплата в вузе небольшая, но получаю её каждый месяц, и она не зависит от ленивых подростков, легко отменяющих занятия в самый неподходящий момент. Тем более сейчас, в свете последних событий, я буду получать больше за счёт переработки.

Уйти в науку? Это интересно, но кушать тоже хочется.

Идти работать в школу после случившегося… Просто не выдержу.

В магазин за кассой стоять? Училась-то зачем тогда?

Видимо, меня не настолько припекло, раз я согласилась каждую неделю пытать себя мерзкими напоминаниями о постыдном и страшном прошлом. Закусив удила, тянула, запретив себе плакать. И страдать. Получалось плохо. Каждая встреча с Олегом напоминала восхождение на Голгофу. Я сто раз пожалела, что никому ничего не сказала. Надо было бороться, а я, как всегда, опустила лапки и послушно пошла на дно.

Очнулась, когда было уже поздно.

Из-за всей этой кутерьмы отложила попытки встретить нужного мне человека. В интернете толком общаться не получалось, потому что больше половины участников тематических сообществ казались мне озабоченными маньяками. Или я на такое была не готова. Да и вообще не понимала смысл обсуждения, кто как кричал, кто кого бил, и кто как изготавливает девайсы. В основном в темах отписывались «верхние». «Нижние», ожидаемо, отмалчивались. Смешно было бы видеть обсуждения из серии «чей зад краснее».

Мне же хотелось немного другого. Просто человека, который рассказал бы мне обо всём, объяснил. Что-то такое: «Эй! Успокойся! Ты просто немного не такая, и это нормально». Всё же моё сознание вопило о том, что нормальность моя под вопросом. Хотя… Есть же Стокгольмский синдром? Что это? Сбой работы нашей психики? Или мы всё-таки больше животные, чем люди… Звери. Гормоны? Физиология? Психология? Генетическая аномалия? Ведь есть же люди, страдающие дальтонизмом, альбиносы и прочее.

Интернет скупо выдал информацию о том, что да, я больна. Садомазохизмом. Как-то быстро поставила себе диагноз.

Сделав виток вверх, вернулась вниз. Камнем ухнула в разверзшуюся пропасть не сопротивляясь.

Внутри была такая опустошённость, что бешеный ритм работы меня устраивал. Нет времени жалеть себя и ковырять свой собственный мозг десертной ложечкой. Вскоре и Олег перестал казаться проблемой.

Человек ко всему привыкает.

Насколько меня хватит. Год? Два? Или меньше? Когда смогу с чистой совестью вывесить белый флаг и плыть по течению.

Хочу вернуться назад. Жить как раньше. Когда я была обычным человеком.

Нормальным человеком.

* * *

За неделю до праздников раздался телефонный звонок, который можно смело назвать пророческим.

Голос показался знакомым. Где-то я его слышала. Вспоминая, откуда его знаю, смело поддержала разговор:

– Мария, здравствуйте.

– Здравствуйте!

Зажала телефон плечом, пытаясь одновременно открыть дверь в аудиторию и не уронить раздаточный материал в трещавшей по швам красной папке. Ключ снова заело и я, пыхтя как паровоз, старалась не сломать его.

– Чтоб тебя! – крикнула в сердцах. – Простите, это я не вам. Вы по поводу метод объединения? Нет? Или из типографии?

В трубке раздался хриплый смешок, и я с ужасом поняла, с кем говорю.

– Чуть-чуть ошибся. Не узнали?

– Узнала.

Тот самый мужчина, сказавший мне, что я не в его Тематическом вкусе.

Интересно, насчёт чего он ошибся?

– Дело вот в чём. Мой знакомый сейчас в поисках, и я обмолвился о вас. Он заинтересовался. Я отправлю вам номер телефона. Если вам ещё нужно найти партнёра, позвоните. Всего доброго.

В трубке раздались гудки.

Перед глазами всё поплыло. Я оперлась о дверь, папка выскользнула, и листы бумаги разлетелись веером по коридору. Сжав телефон в руке, не сразу заметила знакомое мигание. Выдохнув, разжала ладонь, Да, на экране высветилось новое сообщение. Просто номер, без имени и прочего. Одиннадцать цифр, которые могут изменить мою жизнь. Или станут очередным обидным опытом.

Кое-как собрав всё в кучу, заскочила внутрь и закрылась на замок.

Десять минут безотрывного разглядывания телефона. Я гипнотизировала его, пытаясь понять, что делать дальше.

Почему до этого не было так страшно? Может, то были просто попытки. А тут… Я заинтересовала. Страх обмануть своё и чьё-то ожидание? Почему мне есть дело до чьего-то представления обо мне?

Да ладно, просто возьми этот чёртов телефон и позвони!

Длинные гудки. Долго. Уже собиралась завершить звонок, как на той стороне раздалось:

– Да, слушаю.

Чистый голос, низкий тембр. Словно слова шли откуда-то глубоко изнутри.

– М-м-м, мне дали ваш номер телефона. Если честно, я даже не знаю, как зовут того мужчину. И поблагодарить не успела. Меня зовут Мария.

– А-а-а, ясно, – голос стал каким-то более мягким и текучим, что ли. – Маша, очень приятно, меня зовут Егор Аркадьевич. Скажите, Машенька, Вы когда будете свободны?

В горле пересохло. С трудом сообразив, какой сегодня день недели, поняла, что свободного времени совсем нет.

– На этой неделе никак, – потирая лоб, лихорадочно соображала, что можно придумать. – Или… погодите.

Сегодня вторник, завтра заседание кафедры. Послезавтра окно до двенадцати дня. Я хотела выспаться, но не судьба.

– В четверг утром. Мне нужно быть на работе к двенадцати.

Он замолчал, послышалось шуршание бумаг.

– Вы в каком районе живете?

Я что-то промямлила, попутно соображая, зачем ему это.

– Отлично, называйте адрес, я заеду за вами с утра.

Напряглась, вспоминая прошлые неудачи. Хватит наступать на одни и те же грабли.

– Простите, но в машину к незнакомому человеку я не сяду.

– Тогда так… – он опять замолчал, а я различила клацанье клавиатуры. – Буду ждать в девять на фудкорте в торговом центре «Май». Это в вашем районе. Такой вариант вас устроит?

Первый раз слышу о нём.

– Подскажите адрес, пожалуйста, я просто не знаю, где это.

Торопливо записала адрес.

– Угу, спасибо. До встречи, – вяло протянула. Очнулась от тишины. Разговор окончен.

Я растерянно посмотрела на коряво написанную строчку на одном из рабочих листов. Прочитала ещё раз и, смяв лист, отправила его в корзину.

* * *

Близились выходные, Новый год и затяжные каникулы. Все бегали по магазинам, покупая подарки. Впервые я не участвовала в этом безумном марафоне. Мне было не до праздника. Не думала и над особым сюрпризом для мамы. Каждый год пыталась прыгнуть выше головы, но не в этот раз. Просто подарю ей сертификат в какой-нибудь парфюмерный магазин. Вот и всё. Скучная жизнь человека-одиночки.

В торговом центре отопление работало на славу. Сняла пуховик и платок, в шерстяном платье было душновато. Здесь же как в Сахаре – жара неимоверная.

Фудкорт располагался на третьем этаже, я неспешно поднималась на эскалаторе, с любопытством рассматривая всё вокруг. Этот торговый центр был в квартале от моего дома, но я сюда ни разу не заходила. Небольшие магазинчики напоминали мне нитку бус, переливаясь и искрясь множеством стеклянных дверей.

Тёмно-серый кафель был сплошь в разводах и подтаявшем грязном снеге. То и дело пол мыли, но он снова подвергался набегам ищущих.

Несколько ресторанчиков, суши, фаст-фуд. Ну и где мне искать этого таинственного незнакомца?

Я набрала номер. Дозвониться удалось с третьего раза. Мужчина опаздывал.

– Вы видите вывеску «Винсент»?

Что за глупое название? Я огляделась, слева за лифтом в зарослях фикуса, увидела нечто, напоминающее это название.

– Да.

– Подождите меня там.

Стуча каблуками по плитке, надеясь, что выгляжу уверенно, направилась к ресторанчику. Это оказалась целая франшиза, но здесь было скорее небольшое кафе, судя по вывеске и надписям на входной двери.

Внутри уютно и оформлено в стиле Средиземноморья. У барной стойки стояло какое-то дерево в кадушке, похожее на лавр. Кресла со светлыми подушками и белые скатерти с яркой зеленоватой окантовкой. Картины с бесконечными морскими пейзажами. Выбрав столик в самом углу, повесила пуховик на изящную кованую вешалку.

Меню было небольшим, но разнообразным. А вот цены… кусались, хорошо так. Я порадовалась, что позавтракала плотно. Возьму себе домашний лимонад. От чая и сама закиплю как чайник. И так вся раскраснелась.

Официант давно принял заказ. Я тоскливо вглядывалась в меню, периодически бросая взгляд на экран телефона. Опаздывает. Вновь вернулась к завораживающим изображениям аппетитных блюд.

Терпкий аромат горячего дерева с лёгкой свежей нотой заставил меня прерваться и поднять голову вверх.

Океан… Бушующий, страстный, дерзкий. Тёмно-синие, почти чёрные глаза, приковали к месту. И где-то там, внутри меня, всё перевернулось и закрутилось в морской узел.

Я смотрела в бездну.