Такси Деда Мороза

– С площадки на входе в парк имени шетипяти… шести-де-ся-ти-пя-ти-летия…

– С «пятачка»?

Из рации дохнуло облегчением:

– С «пятачка» забрать и отвезти домой слепого. Последний заказ в этом году.

– Слепой – в парке один среди ночи? – буркнул Эдик. – Шикарно. Я вчера смотрел фильм про маньяков…

Он выкрутил руль влево, машина развернулась поперек присыпанной снегом сплошной полосы: разметка не видна, ни один гаишник не докопается. И какие в такое время гаишники? Вот к утру, когда с гулянок потянутся домой подвыпившие…

– Постоянный клиент, – сквозь треск перебил голос из рации, – отвозим на «пятачок» к нолю часов по пятым пятницам месяца и в ночь на субботу забираем.

– Для справки: в месяце четыре недели.

– Иногда пять. Посчитай: если тридцать первое выпало на пятницу…

Эдик оборвал:

– Заказ принял.

«Последний в этом году» по выражению диспетчера. Еще бы, до Нового года – десять минут. А настроение – не праздничное, несмотря на круговерть огней, людей и красок. Еще один год прошел зря. Каждая новая купюра в кармане шуршит: «Ну что? Стал счастливее?» На борту снаружи написано: «Такси Деда Мороза, привозим счастье». Хозяевам бизнеса и чуть-чуть водителю – да, если мерить счастье деньгами. Деньги не главное? А что главное? Пусть покажут счастливого без денег, посмеемся вместе.

По случаю праздника желтое такси украсили надписями и мишурой, водителям раздали колпаки а-ля Санта Клаус. Дескать, дарим людям радость – позволяем попасть в нужное место в часы, когда люстры, вспоминая былое, с испугом косятся на шампанское. А то, что условия оплаты напоминают грабеж – это издержки производства, отрыжка рыночных отношений.

Улицы пустели на глазах. Заиндевевший клиент выглядел горкой снега на занесенной скамье, перемигивание гирлянд окрашивало его в разные цвета, тросточка превратилась в белый посох.

– Оленью упряжку заказывали? – В распахнутую дверь ворвались клубы колючего тумана.

Слепой не двинулся с места.

– Полночь? – Незрячие глаза глядели вдаль.

Шапка-ушанка и брови мужчины пушисто искрились, пуховик задубел и покрылся ледяной коркой. Давненько сидит.

Слепцы у Эдика ассоциировались со стариками, что не вязалось с увиденным: сложив руки на коленях, скамью понуро занимал молодой мужчина, лицо выглядело почти юным, впечатление портили несколько шрамов и мертвенная неподвижность взгляда.

– За пять минут домчу, успеете встретить с родными.

– На котором свете? – Клиент оказался с юмором. – Простите, но я смогу выехать не раньше, чем через пять минут.

Первое впечатление рассеялось. Эдик шумно выдохнул и медленно досчитал в мозгу до десяти.

– Сейчас куранты пробьют, у людей праздник, а у меня работа. – Не потакая требующим выхода непечатным оборотам, он проявлял чудеса учтивости. – Или вы сейчас же садитесь в машину…

– Прибавьте к сумме, сколько нужно. – Клиент вновь не повернул головы.

– Будет не пять минут ожидания, а год, если по календарю. Не расплатитесь.

– Тогда не смею задерживать.

– Кого-то ждете? – предположил Эдик. – Женщину? Должна прийти до двенадцати?

Сказал и осекся. Не «должна», а «может», диспетчер сказал «постоянный клиент». Сколько же слепец провел здесь своих пятниц?

– В сети искали? – спросил Эдик.

Обреченность, с которой человек махнул рукой, сказала больше самого развернутого ответа.

Столько времени упорно ждать свою «ее»… Смог бы Эдик так же? А Эдика – его «она»?

– Расскажите о ней, – попросил он, заперев машину и примостившись по соседству.

Живой сугроб пожал плечами, движение вызвало хруст, словно под рыбаком проломился лед.

– История банальна. По пятницам и субботам нечетных недель я подрабатывал в парке продавцом – такой странный график ориентировался на сменщика, по-другому тот не мог. В одну из пятых пятниц это случилось. Мы познакомились здесь. – Взвив снежный вихрь, рука соседа стукнула по скамье. – Знаете, так бывает: увидишь человека и понимаешь – твой человек. Жизнь делится на до и после – на прошедшее в бесплодном ожидании и то, без чего дальнейшее теряет смысл. Она приехала поступать из другого города, я учился здесь. Не поверите, мы даже имен не спросили. Мы смотрели в глаза, в которых обнимались души, и говорили о ерунде. Имена, телефоны, контакты, как мы думали, можно узнать потом. У нас не оказалось «потом». Помните взрыв в троллейбусе?

– Теракт?

Слепой кивнул.

– Меня грузили в одну «Скорую помощь», ее в другую. Оба захлебывались в крови и не могли шевелиться. Я прохрипел с носилок: «Пятачок, пятая пятница, буду ждать всегда». Затем были больницы, операции, длительное восстановление… Меня зашили и поставили на ноги, а зрение сохранить не получилось. По моей просьбе знакомые разместили в сети объявление, они долго искали по описаниям, но все, что выяснилось – среди погибших девушка с такими приметами не значилась. С тех пор я прихожу сюда четыре раза в год, иногда пять – в месяцы, в которых пять пятниц. В жару и в метель. С полуночи до полуночи. Собственно, все.

– Столько лет… и все равно надеетесь?

Слепой промолчал.

В нос летели снежинки, хотелось чихнуть. Наконец, над головами громыхнуло, затем еще раз, и салюты слились в сплошную канонаду.

– С Новым годом, – сказал Эдик.

– И вас. Никого поблизости не видите?

Со вздохом, который лучше слов обрисовал вид вымерших улиц, Эдик помог клиенту разместиться в машине.

Мотор всхрапнул, въезд в парк с труднопроизносимым названием исчез позади. Вокруг все переменилось. Город взорвался столпотворением. Почти на каждом перекрестке сверкали елки, вокруг ликующе вопил и прыгал высыпавший из подъездов народ. Искры бенгальских огней воевали с фейерверками за право принести больше радости.

Вот вам и «везем счастье». Эдик едва не сплюнул. Конечно, не замерзнуть насмерть в Новогоднюю ночь тоже неплохо. Пусть и не предел мечтаний. «Такси Деда Мороза» не оправдывало названия, а изменить что-то было невозможно.

Нужный адрес оказался на окраине, в частном секторе. У калитки покосившегося домика клиент вышел.

– Простите, что испортил вам праздник. Возьмите, сколько нужно.

В сторону машины раскрылся веер некрупных купюр.

Инвалид на пенсии, а еще ездить и ездить – каждую пятую пятницу… Обменяв сотку на две смятые тысячные из сегодняшнего заработка, Эдик пробормотал:

– Это сдача. Подождите минуту.

Пальцы настучали в смартфоне: «Пятачок, пятая пятница». Вылезли десятки ссылок на группы родственных слов, проверочных, однокоренных… затем реклама, клубы, фильмы, телеканалы, мультфильмы, снова клубы…

Слепой отреагировал на пикающие звуки:

– Спасибо. Вдруг у вас рука легкая.

Далеко-далеко, на сотых страницах, встретилось его объявление. Слепого звали Вячеслав. Аналогичного объявления не нашлось.

В застывшем лице Вячеслава будто свет отключили: окончание процесса он почувствовал интуитивно. Как и результат, вызванный молчанием. Обстукивая тросточкой протоптанную тропку, понурая фигура удалилась во тьму.

В салоне надрывался голос диспетчера:

– Ты меня слышишь? Поздравляю с первым заказом в этом году, хватай, пока не перебросил другому: улица Ле…

Эдик отключил рацию. Вместе с тишиной обрушилась слепота: краски размылись, огни погасли, через кожу в сердце вползла пустота. Белая, но быстро посеревшая, пустота двигалась как живая, но была мертвее мертвой. Она подвешивала в невесомости, облизывала ледяным языком и, в конце концов, превратилась во всепоглощающе-черную – снаружи и внутри. Эдика будто не стало. А был ли он? Как доказать? И кто он такой – не по паспорту, а по жизни? И жизнь ли это? Зачем пустоте дают паспорт?

В зеркале мелькнул хвост колпака, свисавшего с головы.

Это знак. Красная тряпка разбудила быка, тот ударил копытом и помчался на раздражитель. Шапка Деда Мороза. По Сеньке ли шапка?

Пальцы безостановочно бегали по экрану. Никто не мешал. Потерявшись во времени, сердясь на себя, взнуздывая фантазию и смекалку, Эдик пробовал разные варианты: все виды пятачков, пятниц, пятерок, и…

Боясь поверить, он медленно откинулся на подголовник.

Объявление. Разница – в одном из главных слов. Оно вызвало сбой при первом поиске.

Эдик набрал указанный внизу номер:

– С Новым Годом. Ольга? С вами говорят от имени Вячеслава, который… С чего вы взяли?! Жив. Извините, что напугал. У него проблема, после того случая он потерял зрение. Он по-прежнему вас любит, ищет и ждет. Что? Простите. Понял. Думаю, ему не важно. Да-да, хорошо.

Даже бежать не пришлось: хорошо ориентируясь в расчищенной части дворика, Вячеслав возвращался.

– Слышу, вы не уезжаете, – начал он. – Я проверил, вы мне сдачу дали неправильно, это ва…

– Вячеслав, у Ольги не восстановился позвоночник, – выпалил Эдик. – Она не хотела навязываться, думала, что, если вы живы, без нее ваша жизнь сложится лучше. И все равно Ольга ждала вас год за годом так же, как вы ждали ее. Примерно раз в полугодие, как диктовал календарь, ее привозили на машине, которая до позднего вечера стояла напротив входа в парк. Но вы друг друга не поняли. Вы никогда бы не встретились. Ольга услышала «Пятачок, пятое, пятница» и приезжала в каждую из пятниц, выпадавших на пятые числа. Недавно Ольга все же разместила в сети весточку, и сейчас…

Протянутый телефон вырвали из рук Эдика, ориентируясь на голос из трубки.

Трудно вынести, когда плачут мужчины. А когда они плачут от радости…

У Вячеслава дрожали ноги. Эдик помог ему опуститься на сиденье, сел на водительское и осторожно тронулся с места.

Влюбленные разговаривали, а машина летела по пустой трассе. Адрес был в объявлении. Да, соседний город. Да, далеко. И что? Когда машина подъедет, Ольга увидит надпись по борту. Или не увидит. Неважно. Эдик улыбался. Упущены заказы, для фирмы потерян постоянный клиент, потрачены время и бензин, даже уволить могут… а душа пела.

Оказывается, везти людям счастье – это и есть счастье.