У Киньяра получилась довольно цельная, выверенная в стиле и атмосфере мозаика. Чего тут только не намешано: столкновение христианства и язычества, эротические переживания, многомудрия на темы любви и смерти, забавные истории, бытовые зарисовки и списки покупок.
Книга чётко делится на две части, написанные “разными” авторами: предисловие Киньяра и дневник Апронении Авиции. Как бы нам ни хотелось полностью сосредоточиться на второй части, обширное предисловие не стоит упускать из виду — как-никак, физический автор, “писец”, у книги один, и в его авторский замысел предисловие входит на совершенно таких же правах, что и сами записки.
Самая очевидная задача предисловия — охватить историческую обстановку, в которой “создавались” записки, бо в них самих о бедах умирающего Рима практически нет ни слова. В предисловии Киньяр также задаёт эмоциональный фон для собственно дневниковых записок: христианство побеждает религию отцов, и на смену интуитивному и проверенному в веках язычеству приходит культ мёртвых богов. Юным прекрасным созданиям вместо того, чтобы радоваться жизни и постигать свою человеческую природу, приходится подчиняться невротическим старикам и отдавать свою невинность жестокому божеству.
Апронения, как старая убеждённая язычница, не могла не чувствовать глубокого сожаления о на глазах меняющемся мире: гунны под стенами Вечного города, золотые идолы свергаются и переплавляются, храмы старых богов растаскивают по кирпичам, чтобы из них же соорудить молельню рабскому богу. Всё приходит в упадок, привычный мир ломается, и только в памяти о прошлом можно найти убежище. «До того как власть захватили христиане, и книги писались лучше, и жизнь протекала дольше и счастливее, и цены были ниже, и женщины красивее, лучезарнее и желаннее, и жилища просторнее и роскошнее, и радость заразительнее, и свет ярче, и звуки чище; запах мужских и женских чресел был куда пикантнее и острее, даже сардины и жареные сосиски и те имели другой вкус.»
Однако «Записки…» — это еще и сборник хохм и всяких забавных сентенций, которые в силу универсальности и некоторой оторванности от римских реалий (очевидно ещё и потому, что Киньяр наш современник) можно смело цитировать.
Не подходит ли этот отрывок для очередного возмущения пошлой ванильной модой духовно обогащённых девиц?
VII. Разные виды женщин
Женщины, которые все находят изумительным, потрясающим, невероятным, — отвратительны.
Женщины, которые все находят мелким, банальным, глупым, никчемным, безвкусным, — отвратительны.
Или картина маслом "Жена вернулась из командировки".
XIV. Вещи, внушающие стыд
Это когда я вхожу в спальню моего мужа, в западном крыле дворца, и вижу его стоящим на четвереньках на ложе, в окружении юных рабов с воском, холодной водой, полотенцами и притираниями, при раскаленной жаровне (в самом разгаре лета!), и мальчик-умаститель выщипывает ему волоски на ягодицах и лобке, обходя мошонку.
Или очаровательнейшая рекомендация учёным мужам для поощрения умственной деятельности.
Тиберий Соссибиан подобрал жирные складки своего брюха и объявил:
— После каждой удачной мысли я нанизываю на себя моего Афера.
(Где бы ещё найти такого Афера…)
«Записки…» — удивительно гармоничное произведение, как в соотношении своих частей, так и в стилизации: после насыщенного и тяжеловесного, но необходимого предисловия терпеливого читаля ждёт настоящая маленькая жемчужина дневниковой прозы.