Илья Паненшин

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

НАУЧНАЯ ФАНТАСТИКА

ДОЖДЕВЫЕ ЧЕРВИ 2161-2162

Будущее как развитие настоящего предопределено, если известны компоненты системы и их взаимосвязи

2012г.

ОКТЯБРЬ 2161

23 октября 2161г.

Утро. Еще не выспался, но за ночь холод безжалостно овладел моей лачугой и не дает мирно досмотреть сон, заставляя переворачиваться с боку на бок, чтобы согреться.

Звуки с улицы как шпаги пронзают дырявые стены, сколоченные из найденных листов шифера, жестянок и фанеры. Слышно, как перемещающийся по улицам мужской голос объявляет об очередном пятничном собрании поселения, посвященном индивидуальному распорядку трудовой деятельности на следующую неделю. Деления на профессии нет. Конечно, таланты – исключение. Наша община состоит примерно из четырехсот человек. Стариков практически нет, мало кто доживает до пожилого возраста. Постоянные отравления и нагрузки быстро изнашивают организм. Ободрив себя хлопками ладоней по давно не бритым щекам, я отправился к площади.

Солнечные лучи приводят тело в тонус, прогревая спину, словно теплой ладонью женщины. Всего несколько прямых и нешироких улочек разделяют ряды уродливых хижин. Все постройки собраны из подручных материалов, друг от друга ничем не отличаются, и от порывистого ветра все эти конструкции наполняют пустые улицы дребезжанием и скрежетом.

Приближаясь к площади, я стал разборчиво слышать речь нашего мэра, говорившего в облезший ручной мегафон. Позади него сидит вспотевший жилистый мужчина и крутит рычаг генератора. Топлива давно нет, электроэнергия добывается мышечной силой от генераторов с восстановленными аккумуляторами ужасного качества, заряда которых еле хватает, чтобы отдохнуть. Короче говоря, судя по имеющимся научно-историческим книгам, живем достижениями девятнадцатого века, фундаментальными и несокрушимыми. Все технологичное грудой металлолома обреченно таится на складах.

Наш мэр – человек действительно деловой. После смерти жены уверенно и жестко взял бразды правления в свои руки. Обращает внимание на незначительные детали, но именно благодаря им сохраняется прогресс в развитии общины. Он в возрасте, средних размеров, без особых отличительных черт, если не считать густые, толстые брови. Постоянно ходит в длинном плаще из кусков черной, как уголь, собачей шкуры, сбрасывая ее только в самый жаркий день.

– Уважаемые жители! Мы с Вами хорошо работаем и не теряем темпов роста поселения Чистая земля, а наша численность – это наша безопасность перед лицом возможного врага. Со дня основания образовалось множество семей, которые обзавелись детьми, подрастающими день за днем, а матери вынашивают им братьев и сестер!

Для успешного пропитания необходимо увеличить производительность плантаций. Собирается группа стрелков для сопровождения рабочих, которые отправятся добывать и транспортировать чистую землю из шахт на востоке, а также группа техников для сборки ярусных площадок рассады. Мы все еще не можем позволить себе безгранично расширять площадь плантаций из-за отсутствия должного количества дозорных на границе. Но мы обязаны привозить свежую землю для будущей обработки в течение года. Как вы опять же знаете, нам удалось добиться стабильности в выращивании картофеля. Привезенная пару лет назад земля стала плодородней, но ее мало.

Также объявляю всем, кто выходит за границы города, по возможности ищите свалки, брошенные машины, любые материалы и запоминайте, как до них добраться! Знаю, есть смельчаки, желающие организовать поход в Тихий город, но лично я не сильно поддерживаю затею: эти руины теперь принадлежат не человеку, а потери среди населения сейчас крайне нежелательны.

Еще необходимо соорудить ночную накопительную емкость для питьевой воды. Иначе мы так и не решим проблему очередей к роднику, питающему нас с вами здоровой водой! А она, как вы знаете, в больших объемах расходуется на поливы плантаций. Землепроходцы говорят, что на северо-западе, на границе Тихого города, есть нужная нам конструкция – сохранившаяся водонапорная башня. Требуется только много людей и усилий, чтобы ее транспортировать к нам.

Я снова выбрал работу сопровождающего. Это намного интереснее, хоть и опаснее остальной деятельности: можно посмотреть, как живет мертвая земля после войны. Живет мертвая земля? Интересное сочетание.

Но, несмотря на стабильность, внутри меня томится желание, чтобы, наконец, что-то случилось. Мэр беспокоится о нашем будущем, организовывает наше существование, но своего рода мамина забота не по мне. Бесконечную животную деятельность по пропитанию и размножению разбавляют только вылазки на разведку, охоту или сопровождение.

Помню, несколько лет назад я был в составе небольшой группы. Не существовало Чистых земель, мы жили на окраине Тихого города и, мародерствуя на брошенных улицах, вступали в схватки с приходящими недругами. Всем нам хватало провизии и различных материалов. Затем с востока пришли люди, предложили положить начало новой цивилизации, попробовать что-то строить. Мы согласились и теперь влачим свое существование тут. У нас общий источник воды, за которой стоим часами, подменяя друг друга.

Все поделено поровну, все заняты, у всех есть свободное время. Да, мы растем, да, нам безопасно вместе. Но в душе живет ощущение, что это не мое, не родное. Даже пустошь стала безопаснее по сравнению с прошлыми годами. Мы уже не слышим историй о нападении людей друг на друга. Я думаю, самое время для дальней разведывательной деятельности, но мэр имеет свое мнение о наших перспективах. И так много лет. Раньше даже не могли спокойно покинуть лагеря, дежурили каждую ночь, отстреливали, закалывали зверей, полюбивших человеческую плоть, как мы – животную.

24 октября 2161г.

Очередной день проклятой эпохи. Нужно сходить на склад, чтобы получить казенную амуницию и припасы. По пути вспоминаю рассказы о войне, дошедшие до нашего времени. Отцы отцов рассказывают, что началось все с Ближнего Востока. Религиозная вражда и борьба за исторические земли поглотили умы. Энергетический кризис преумножил агрессию и оказался точкой невозврата.

Известно об ужасных терактах по всем уголкам мира с применением оружия массового поражения. Страны подставляли друг друга и объявляли войны тем, кто не был причастен к спектаклю. В конечном итоге никому не было дела до бумажных игр с запрещенным вооружением, в ход пошли ядерные ракеты и водородные бомбы, распыление отравляющих и инфекционных веществ. Ряд стран охватили пандемии, другие были вывернуты наизнанку, третьи на века отравлены. Прибрежные районы смыты искусственными цунами от подводных ядерных взрывов. Миром будто овладел дьявол, то мифическое существо из их книг… Бессмысленная война…

Прошло полтора века. Полтора медленных, будто старчески предсмертных века. Нам с регионом не очень повезло: поредевшая популяция уже упомянутого дикого зверя в очередной раз стала расти, на юге обнаружили непроходимые ядовитые болота, на западе расположен непроходимый Тихий город, про который с недавних пор особо не распространяются наши власти, опасаясь азартных вылазок. А дальше пустошь. Мертвая, бездушная земля.

Подходя к складу, решил заглянуть в наш «Бартер» – достаточно аккуратный пристрой к основному зданию склада. Поселенцы и редкие путники оставляют здесь ценные вещи в обмен на припасы. На железных стеллажах располагаются разного рода самодельные винтовки и арбалеты, непонятные устройства с кучей цветных проводов, всевозможные мачете, топоры и кастеты. Пыль на всех поверхностях свидетельствует о небрежности в ведении дел, а общая картина помещения своим покинутым и неподвижным состоянием производит впечатление заброшенности. Кажется, будто время замерло. Правда, так оно и есть в какой-то степени.

– Доброго здоровья, Николай Иванович! – поприветствовал я нашего пухлого морщинистого старика с большим носом. Он постоянно пьет какую-то гадость собственного производства, и, похоже, его здоровью уже не страшны никакие напасти. – Что есть у тебя новенького? Заходил кто в наши края? Может, еще и какие новости рассказывали?

– И тебе не хворать. Будешь? – протянул он мне бутыль из грубого стекла с темной вязкой жидкостью внутри, но я отказался. – Ну, как хочешь, плохого никогда не посоветую, на возьми, положи себе, пригодится!

Я неохотно согласился, бросив совсем маленькую самодельную фляжку в сумку.

– Был тут один товарищ, заходил, да…

Старик приложился к бутылке:

– Ах, хорошо… Просил едой рюкзак набить, в обмен предложил всякого, да…

Он еще раз выпил своего непонятного отвара и повел меня в подсобное помещение.

На сколоченном из необработанных, просохших досок столе лежит несколько вещей. Лучи солнца пробиваются через щели в стенах, высвечивая летающие в воздухе пылинки и согревая участки одежды на теле.

– Присаживайся…

Мы сели на табуретки.

– Вот, смотри, хорошая и редчайшая вещица – пистолет Стечкина в хорошем состоянии и коробка патронов к нему, даже расщедрился боезапасом и проверил: стреляет и очередями, и одиночными, проблем вообще не было! Очень уж он не хотел его отдавать, подмечу я, но просил консервы разные, что ж я за такие вещи с него не возьму ничего?! А ты сам знаешь, что консервы сейчас редкость и большая ценность! – будто с долей оправдания произнес Николай Иванович. – Вот еще есть – глушилка радиоэфира, полезная вещица, когда ты один, чтобы противнику обрезать координацию, только в наших краях не пригодится точно. Потом вот какую-то фигню принесли с северо-востока, говорят, случайно нашли, на земле валялась. Я, если честно, не понял, что это такое, но взял в довесок. Отдам тебе по старой дружбе просто так! – он передал металлический предмет, внешне похожий на коробок спичек с тремя круглыми металлическими клепками с одной стороны и каким-то номером с буквами на корпусе. – Велосипед не отдам, его велено главному механику в ремонт передать, – заторопился он, отодвигая стоящий рядом разбитый двухколесный велосипед в сторону.

Я попросил отложить на недельку АПС, коробку патронов 9х18мм в обмен на мой наган с расточкой камор под патрон 7,62х25 и пару любых ценных трофеев или находок, если будут с предстоящего похода. Металлический непонятный предмет я кинул во внутренний карман куртки. Если уж не найдется применения, то, может, хоть сердце спасет от пули.

– Пройду? – я указал пальцем на дверь между складом и подсобкой с наивной надписью «Проход запрещен».

– Да иди, иди… – махнув рукой, пробурчал Николай Иванович. – Устроят тут проходной двор!

На складе я подошел к заведующему и показал выданный мне жетон стрелка. По-моему, это несколько сильно спрессованных и теперь неделимых консервных банок. На всей этой жестяной массе выбито: «Чистые земли. Стрелок №4». Это означает, что мне положен комплект из самодельного карабина, на котором, возможно, даже антабок нет, и ружье придется доработать самостоятельно; боезапас сомнительных патронов, клепанный железными пластинами жилет, спички, пакет продуктов с крайне скромным расчетом примерно на неделю. Медикаментов нет, только перевязки, щипцы, чтобы пулю достать, и ужасно жгучие присыпки – кровь остановить.

На обратном пути я увидел уже давно сидящего у двери своего дома мужчину в годах, задумчиво играющего тоскливую мелодию на залатанной гитаре со смольным узором по обечайке. Ловко перебирая пальцами ржавые струны, он невольно медленно покачивает головой, уставившись взглядом в земляную пыль вокруг распухших ног. Земля, хоть и совсем немного, но превышает норму излучения, что с возрастом вызывает заболевания.

Совершенно нечего делать между вылазками. На соседней улице есть здание найденных настольных игр, где каждый желающий может провести время. Но желающих так много, что я даже не записываюсь в очередь.

26 октября 2161г.

Понедельник. К «5:00» со всем необходимым мы собираемся у главных ворот, чтобы погрузиться в широкие телеги, запряженные мулами. Всего шестнадцать человек, четверо из которых вооружены, а остальные просто рабочие для добычи ценнейшего для нас ресурса – неотравленной земли. Совместно с нашим родником она позволяет нам быть автономным населенным пунктом, независимым от внешних условий. Зим у нас не бывает, климат стабильный, с холодными ветрами и горячим солнцем.

Мятые железные ворота защищает грубо собранная деревянная дозорная вышка со стрелком, часто вдоль заграждений возведены подъемы для дополнительных стрелковых мест. Сами заграждения построены по всей длине границы города. Они представляют собой распиленные кузова уничтоженных войной автомобилей, приволоченные откуда-то перекрытия зданий, вкопанные в землю, и камни. Это пережитки прошлых лет со стычками и перестрелками. Против дикого зверя можно принимать и менее затратные меры безопасности.

– Ну что, грузимся и на восток через мертвую зону к шахтам! – бодрой речью поднимает народ Купчин Сергей, наш старшина и матерый знаток поведения в мертвой зоне. – Копья погрузить в телегу не забудьте!!! Мало ли что с боезапасом случится в пути, а так хоть что-то! К тому же дикие собаки на странность хорошо приспособились в пустошах за этот год, похоже, нашли, чем свободно питаться, их популяция крайне быстро растет!

Под четкие команды старшины мы быстро организовались и двинулись в путь. Сергей коренастый и проворный. Будучи мятым, скуластым, с потемневшей кожей и шрамами, выглядит достаточно брутальным, чтобы без вопросов относиться к нему с уважением, как к опытному бойцу.

Редкие лысые почерневшие деревья тоскливо провожают нас в путь. Разбитая дорога пролегает по пустой, некогда лесостепной земле. Красное утреннее солнце освещает окружающую всеобщую умиротворенность, вытягивая по серой пустыне тени от опор разбитых линий электропередач, еще не демонтированных под строительство каких-нибудь более полезных конструкций. Холодный ветер треплет на людях лоскуты тряпок и пробирает невольной дрожью.

Помню, видел книжки у Николая Ивановича с картинками зеленых деревьев или ухоженных человеческими руками полей зерновых. Сейчас это все называется просто «мертвая зона» или «пустыня», местами появляется какая-то мелкая растительность в виде странной травы, кустарника, но общей картины безжизненности земель это не меняет. Правда, насчет последнего утверждения можно еще и поспорить. Столько разных баек про странных животных ходит, не знаю уж верить или нет, но ненормальность в животном мире – это ежедневный факт.

Город уходит ближе к линии горизонта, мулы терпеливо, склонив головы, тащат скрипучие повозки. Этих животных мы недавно выменивали на всевозможные ценности на северо-востоке у одного добрейшего старика, души не чаявшего в приеме гостей. Всегда поил своим душистым отваром, состав которого никто не знал. Сейчас же разводим мулов самостоятельно, забрав после его смерти всех жеребцов и ослиц. Если бы не они, то все наше успешное развитие двигалось бы в несколько раз медленнее, а в упряжках были бы люди. Может быть, где-то прямо сейчас процветает человеческое рабство.

Ночь на 27 октября 2161.

Пришло время разбить лагерь, чтобы переночевать. Выбрали место возле большого валуна. Спальные места – это не что иное, как сами телеги, рядом с ними разбили костер и разделили дежурство по парам по четыре часа. Одного подсадили на валун, второго разместили у мулов на случай, если они чего-то испугаются.

Мое дежурство выпало на вторую половину ночи. Я укутался разными тряпками и приготовился ко сну. Меня начали посещать мысли о других городах и поселениях: ведут ли они такой же образ жизни как мы, решают ли те же вопросы? Или, может, уже есть уголок жизни с развитой инфраструктурой, как до войны у наших дедов? Уверен: сейчас по всей планете коммуникация так же сильно затруднена, как и у нас. А в некоторых случаях и вовсе отсутствует. Но из-за своего оседлого образа жизни мы не располагаем никакими данными. Может быть, пройдет время и нас обнаружит как дикое племя какая-нибудь развитая цивилизация.

Сведения о внешнем мире мы получаем из наших вылазок и рассказов путников, которые, например, сообщили о том, что есть поселения на севере. Однако никто особо не рассказывает, как обстоят дела друг у друга, никто не называет точные пути прохода: все опасаются рейдерства на свои города. А если нужно совершить какую-то операцию, то для этого есть те самые странники, знающие дороги. Этим они и живут, зарабатывая на жизнь. Но как же быть с южными районами? Они отрезаны от нас токсичными болотами и горами, покрытыми лесом. От баек об этих местах мурашки по коже. Говорят, их еще ни один человек не пересек. Но, с другой стороны, об этом точно говорить нельзя, ведь никто просто не вернулся обратно. А может быть, он остался по ту сторону? Остался в лучших условиях, чем у нас? Ведь должно же за столько лет после войны возрождаться общество, образовываться государства или содружества…

– Просыпайся! Давай! – я вскочил от голоса Купчина. – Принимай пост, теперь ты старший по дежурству, будь осторожен, там прямо за бугром метрах в двухстах, – показывал он пальцем, – где пара кустов торчит, несколько раз лай слышал. Если что, стреляй, не стесняйся, сам знаешь – они часто пугливые и от первого выстрела разбегутся.

Я разбудил своего напарника Василия, он подсадил меня на валун, а сам уселся на земле.

– Вась, подай тряпок, камень холодный, не насидишься на нем, – попросил я.

Костер уже затухает, и Василий закапывает в тлеющие угли немного картофеля и флягу. Вокруг какая-то густая тишина, даже ветер затих. Говорят, раньше ночью мир был охвачен целым квартетом разных звуков, а в городах, таких как у нас на западе, руины которых манят наши умы и взгляды, жизнь лилась одинаково что днем, что ночью. Сейчас же туда сунуться за припасами, как раньше, не в силу даже группе людей. Какой-то злой зверь поселился или стая, из теней совсем не показывается, а как ночь придет, так нет спасения. Все уголки, докуда добраться можно без ночлега, уже подверглись нашему мародерству, а дальше них дорога в один конец.

– Как ты думаешь, нам когда-нибудь удастся узнать, что там за болотами на юге? – завел я беседу с Васей.

– Да ты знаешь, вот в воскресение, пока ты весь день дрых в своей берлоге, был у нас мужик один, уже немолодой, видно, что потертый зоной, морщинистый весь, и кожа как будто уже не отмывается от пепла и пыли. Так вот он говорит, что обошел города, местечки. А безопасные пути, что нашел, нанес на карту, которую сам же нарисовал. Описал, где и как можно пройти, и мэру нашему принес. Потом пойдет карты эти раздавать, мол, способствует коммуникации и созданию караванных путей…

– Ну и? – подгоняю я. – Что, так все места прямо там и указаны? Ха, что, всю планету обошел старик? – невольно ухмыльнулся я.

– Ну, ты слушай. Не старик он, просто поседевший слегка и тертый как калач. Говорит, поселений в округе всего три, ну и так, одинокая группировка. И говорит, что все мы недалеко друг от друга находимся, в принципе, несколько дней пути на механическом транспорте, только боимся выходить в зону и экипировки на всех не хватает, несмотря на то, что небольшое производство самодельного оружия налажено и у нас, и в каком-то Мирном на севере. И, короче, не только на юге, у нас под боком болото с полным букетом, да и вообще вокруг всего региона агрессивное кольцо, где яд, где радиация, где лес и зверь дикий.

– Вот дела… То есть отстроится у нас город, у них отстроятся, торговать будем, а дальше развиваться так и не сможем? Как в заключении сидим?

– Так вот слушай еще дальше…

Напугав, прямо рядом с камнем раздался свирепый собачий рык, луна блеснула в глазах страшной морды.

– Ах ты, пес!!! – я выстрелил в грязную собаку, и вокруг в темноте все словно метнулось в стороны, спасаясь от раскатистого грохота. Пороховая вспышка несколько ослепила, оставив желтое пятно в глазах. Заскулив, собака отползла на пару метров и упала на бок неподвижная.

– Спите, спите, все хорошо! – успокоил я вскочивших людей, растирая плечо, принявшее отдачу.