Нубиец. Боги моей страны очень любят кровь. Два раза в год мы приносим им в жертву юношей и девушек – пятьдесят юношей и сто девушек. Но, видно, им мало, потому что они очень сурово обходятся с нами.
Должна с сожалением отметить, Сесили, что вы в последнее время приобрели пагубную привычку самостоятельно мыслить. Вы должны от нее отказаться. Это не совсем женственно… И мужчинам это не нравится.
А мне эти внезапные превращения грешников в праведников не очень-то нравятся. Такие люди поступают как вероотступники. Им не хватает приверженности избранному с самого начала пути.
Алджернон. Боюсь, для меня это жирновато.
Сесили. Здоровье дяди Джека, который каждый раз, бывая у вас в Лондоне, слишком поздно ложится, увы, не на шутку подорвано, и его лондонский врач предписал ему принимать ровно в двенадцать бутерброды с печеночным паштетом и шампанское урожая 1889 года. Уж не знаю, подойдет ли вам такая диета.
Алджернон. О, это меня вполне устраивает, особенно шампанское 89-го года.
Но я не могу обедать в «Савое». Я задолжал им около семисот фунтов. Они даже грозятся взыскать с меня долг через суд. Словом, они и так уже сидят у меня в печенках.
Красота оказалась только маской, а молодость – насмешкой. Что же такое молодость на самом деле? Всего лишь время незрелости, наивности, время поверхностных впечатлений и нездоровых помыслов. Зачем ему было вечно носить ее наряд? Что ж, молодость ему отомстила.