Только взяв в руки эту книгу, я поняла, как соскучилась по истинно русскому языку.
Ни один перевод современной иностранной литературы, ни современные книги не ракрывают богатства языка.
И вот Мандельштам. Что за слог! Для меня сложнее Толстого, символично, восхитительно витиевато и не похоже ни на кого.
Шелест листовок, запах ладана, дубленой кожи в кабинете отца, школьный звонок, сырость книжных страниц, шорохи осторожных, но грубых первых шагов революции, ее первые слова, изрыгаемые с трибун, нарастающая тревога, хруст штыка, пронзающего плоть, улыбки тех, кто умер, трескучие дрова финской глубинки, добрая бабушка, внутренне смятение в попытках понять корни, полугласные армянского, острый горный воздух, узоры персидских ковров, мухи в углах глаз лошадей и детей, скрип дорожной пыли на зубах, близкие звезды, какие бывают только высоко в горах, скрип музейных полов, дымка над синим спокойным морем.
Воспоминания-как ни вглядывайся, ни вдумывайся, что-то всегда ускользает, скрытое пеленой векового тумана.
Воспоминания, без начала и конца, иногда неожиданные, но ведь глазами ребенка, запечатлевшие эпоху, и будто сверху вниз – все видится большим.
Мандельштам работал над книгой в 1923-1924гг, изначально на заказ, но заказчик отказался, книгу счёл пресной.
Но судите сами.