Игорец сначала с опаской понюхал угощение, повертел на вилке, рассматривая, не прицеплено ли там какой-нибудь гадости и, наконец, решился откусить немножко.
Вон Шушаник свое пхали принесла, а я мармашелевый салат приготовила – цельный тазик! Стюдню огромную касероль наварила да паштету из рыбьих унутренностей навертела – новое мое Хау-ноу, вкуснотища неописуемая.
Всего лишь скромный ужин на двоих: цыпленок табака и паста под соусом болоньезе!
– Шо ишо за паста, зубная шо ли?
– Да нет, это макароны такие.
– Ага, енто навроде мармашели, токмо ишшо вкуснее! – восхитилась старуха, пробуя угощение, – ну ты и мастер-стряпун! Отродясь такой вкусноты не едала.
Я ухожу на цельный день, тама очередюга ажно до самого универмага, так шо ты тут без мене хозяйствуй, приберись маленько да обед состряпай, продухты, шо на кухне найдешь, те и впотребляй!
Ну ладно, живи, ежели хулиганничать не станешь. Вторая-то комната у мене вся мебелью забита, так что спать будем в одной: я вон на том диванчике, а ты енту тахту оприходовай. На ней котейко покойный спал, покудова не околел, бедолага! – великодушно предложила старушенция, новый знакомый нравился ей все больше и больше.
Ричардовна недоверчиво поглядывала на коробочку с сыром «Фетакса», и наконец, решилась спросить:
– А шо в ентом коробке, собачий корм?
– Да нет, это сыр такой греческий.
– А шож на ем тады написано «Футакса»? Нябось корм для ентой таксы и есть. Я яго есть ня буду. И ня уговаривай, – брезгливо скривив тонкогубый рот сказала Ричардовна.
Дык из сябе-то он каков, опиши! А то такие старые орангутанты попадаются, что Боже сохрани!
– Ну, для такого старого шимпанзе, как ты, любой орангутант впору будет, погляди не нее, ишшо ломается, карга старая! Аленделонов ей подавай!
Я тута! Шо случилося? Чаво звонишь?
– Дельце к тебе есть, важнецкое! Тябе мужчина нужон?
– На хряна он мине? Свово-то супостата насилу схоронила. Нет, не нужон.