© Ольга Владимировна Романова, 2015

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru

Рваная страница…

 
Печаль пустая, рваная страница,
Как путник, странник, блудный сын,
Как выпорхнувшая из клетки птица
Сгущает краски, курит никотин.
 
 
Печаль разлука, девица хмельная,
Безумная, безвольная почти.
Как путница шальная, озорная
Пытается сознание обрести.
 
 
Печаль старушка, на цепи как кошка,
Хвостом виляет, ласково мурлычет.
Заглядывает ласково в окошко
И птицей недоверчиво курлычет.
 
 
Печаль стреляет метко, проливными
Дождями, пробивными пулями бесшумно.
Разлуками земными, неземными,
Печаль была вчера благоразумна.
 
 
Сегодня опечалилась впустую,
И суеверьям завтрашним внимая.
Стреляла, но стреляла в холостую,
Возможно, ничего не понимая.
 
 
Венками, заложив свои надежды,
Цветами прелыми, травой сожженной.
И топорами зарубив всю нежность,
Но бабочкой летала обожженной.
 
 
Печаль пустая, рваная страница,
Как путник, странник, блудный сын,
Как выпорхнувшая из клетки птица
Сгущает краски, курит никотин.
 

18 августа 2015 г.

Знаки равенства…

 
Ни деревьям, ни травам, ни липовой вязи
Не нужны наши душные исповеди.
Мы не вышли из жизни, мы снова на связи
На погоду не жалуясь ныне и присно.
Ни внутри, ни снаружи, ни за облаками,
Нет ответа на выдох и вычеркнут вдох.
За сердцами, ладонями, за позвонками,
Колет черствые стопы чертополох.
Не черней, не белее, не прорастая,
Зарастая задворками, пустошью снов,
Закрывая глаза и мгновенно листая
Беспробудные дни переписанных строф.
Неудачно родившись, уткнувшись в газету,
Излагая поверхность в полоску и клетку.
Подбрасывая в воздух решкой монету
Сам с собой не пошел бы возможно в разведку.
Ни уродству, ни кротости, ни костоправам,
Не нужны наши вечные таинства.
Мы не вышли из жизни, мы на переправе,
Ставим сами себе знаки равенства.
Ни деревьям, ни травам, ни липовой вязи
Не нужны наши душные исповеди.
Мы не вышли из жизни, мы снова на связи
На погоду не жалуясь ныне и присно.
 

11 августа 2015 г.

«Перекладывая ответственность на чужие плечи…»

 
Перекладывая ответственность на чужие плечи,
На печи лежим и веером машем.
От крапленых карт, крыть больше нечем,
Так в аквариуме тесно, неуютно нашем.
Перескакивая резво по ступенькам власти
Десять серий фильма пропустили смело.
Пропуская голову сквозь тигриные пасти,
Будучи на мушке под прицелом.
В белом поединке пепла с бурей,
Несказанно просто, ярко, броско
Уходящей кажется натуре
Всё предельно ясно, но совсем не просто.
Ненароком войско взбунтовалось.
И штыки вручную закололи жестко,
То о чем мечталось, скомканную ярость.
Выплеснули прямо на подмостки.
Перекусывая наспех, брея на смех,
Кустарники роз, акаций, жасмина.
Идя до конца не на жизнь, а на смерть.
Под звуки гитары и тамбурина.
Переключая кран подачи боли,
Перекрывая кислород разумно.
От информации мозоли,
Все анекдоты остроумны.
Перекладывая ответственность на чужие плечи,
На печи лежим и веером машем.
От крапленых карт, крыть больше нечем,
Так в аквариуме тесно нашем.
 

13 августа 2015 г.

«Дураки умирают спонтанно…»

 
Дураки умирают спонтанно
Без надрыва и колотых ран.
Уходя от забот филигранно,
Не срывая в вагоне стоп-кран.
Дураки умирают красиво
Без свидетелей, без «дураков».
Дураки умирают игриво
Без врагов и без острых клинков.
Дураки умирают обычно
Безвозмездно, без штрафов за вход.
Дураки умирают прилично
Проходя через реку вброд.
Дураки умирают в кровати
Засыпая в ночи крепким сном.
Дураков не хватает Кондратий
И никто не огреет веслом.
Дураки умирают забвенно
Их не вспомнят бегущей строкой,
Их не спрячут в полиэтиленах
Их отправят в разумный покой.
Дураки умирают упитанно,
Безразлично, коряво, холодно.
Дураки ведь ничем не испытаны,
И не бил по ним медный колокол.
Дураки умирают без кода
Без остатка и лишнего веса.
Дураки умирают с восходом
И из них выгоняют бесов.
Дураки умирают спонтанно
Без надрыва и колотых ран.
Уходя от забот филигранно,
Не срывая в вагоне стоп-кран.
 

12 августа 2015 г.

«Те, кто от смеха рвали жилы…»

 
Те, кто от смеха рвали жилы
Сегодня вряд ли живы.
Те, кто читал тирады
Сами себе не рады.
 
 
Те, кто на горло как бульдозер
Теперь с навозом и в навозе.
И от зарплаты до зарплаты
Латают прежние заплаты.
 
 
Те, кто считал за рыбу деньги
Давно понизили свой рейтинг.
Протер штаны, испачкав душу,
И околачивает груши.
 
 
Тот, кто существенно боролся
На кол наткнулся, напоролся.
На кол осиновый, дубовый,
Сплетя себе венок терновый.
 
 
Сплетя себе для бани веник
Сел голым задом в муравейник.
Меняет доллары на гроши
Бульдогом лает на прохожих.
 
 
Плюет с высокой колокольни
С утра живой, в обед покойник.
Читал с утра себе тирады
Третируя соседей правдой.
 
 
Те, кто от смеха рвали жилы
Сегодня вряд ли живы.
Завяли розы, помидоры,
Там за забором, за забором.
 

06 августа 2015 г.

«Время летит без остановки, без ночлега и без страховки…»

 
Время летит без остановки, без ночлега и без страховки,
Без сочувствия и сожалений, время, грустное из откровений.
Время летит без промедления, прямо в темя и отражение.
Прямо в точку, сквозь оболочку, время казни и нет отсрочки.
 
 
Время летит без выкрутасов, время режет однажды разом.
Время сбивает температуру, урезает номенклатуру.
Без поправок и без сочувствий, без заявок. Оно безвкусно.
Без добавок и льгот на право, сквозь прилавок. Ведь время – дьявол.
 
 
Время сшибает всё живое, всё земное и неземное.
Время съедает веков проказы, и убивает обычно сразу.
Скачут секунды, как змеи вьются, за ними часы бешено несутся.
За ними годы безмерно скачут, рождаясь, люди мгновенно плачут.
 
 
Времени зашкаливает датчик, сегодня мальчик играет в мячик.
Времени кроссворды так мудрёны, завтра мертвый летит с балкона.
Время катится как шарик в лузу, время пятится тяжелым грузом.
Замыкается, котенком робко, время каяться внутри, негромко.
 
 
Время летит без остановки, без ночлега и без страховки,
Без сочувствия и сожалений, время, грустное из откровений.
Время летит без промедления, прямо в темя и отражение.
Прямо в точку, сквозь оболочку, время казни и нет отсрочки.
 

05 августа 2015 г.

Полифония твоего голоса звучит…

 
От солнца и до солнца искать не перестану
От ветра до рассвета в ночную заводь канув.
В прокрученное время там миллиметров восемь,
Плывет против течения коричневая осень.
От выцветшей свободы свирепы сумасброды,
Закрыты переходы на месяцы и годы.
И привкусом железным казались бесполезными,
История печали с историей болезни.
Полифония твоего голоса звучит через небеса,
Через пояса, через полюса, через паруса.
Какофония твоего вечера крепким чаем тебе обеспечена,
Коснулась медленно плечиком косвенно и недоверчиво.
Запрограммировав себе погоду, чтоб дожди лили по полгода,
Собирая дождь в огромный ковш, рукавом, ладонью медью ножн.
Черенками, лепестками, листьями, отчеканят капли время мыслями.
Сапогами вытопчут, тропинками, пьют глотками и едят икринками.
Позывные, проливные долгие, шерстяные горькие и колкие.
Словно пихты колются иголками, сложив инстинкты и разбив по полкам их,
Кропленым ветром, пеплом незаметным, зеленым летом, сонным до рассвета.
Кровавым утром и нутром укрывшимся, чулком надутым и с горы свалившимся.
Резонам слабым, скоморошьим, купленным, вдаль по ухабам, скомканным, загубленным.
Жестоким битвам, бритвам не опасным, усталым ритмам, невесомым, праздным.
Похабным мыслям, прошлогодним листьям, контрольный выстрел по невинным жизням.
Скупым ответом, чужим советом, прогнившим Гетто, сухим букетом.
Полифония твоего голоса звучит через небеса,
Через пояса, через полюса, через паруса.
Какофония твоего вечера крепким чаем тебе обеспечена,
Коснулась медленно плечиком косвенно и недоверчиво.
 

05 августа 2015 г.

«Пропуская по венам преамбулу…»

 
Пропуская по венам преамбулу,
Чешуей обрастая циклоидной,
Постоянно себя оправдывая
Обворачивая целлулоидом.
 
 
В закоулках сумятиц замкнутых,
В суматохе привычных шорохов.
После ужина, вместо завтрака
Исцеляясь суммарным холодом.
 
 
Заверяя печатью вечности,
Возводя это в степень кротости.
Из двух пунктов до бесконечности
Не делясь на безликие лопасти.
 
 
От неправильной театральности
Поправляя крестиком нолики.
Существуя в своей реальности
Через судорог резвые колики.
 
 
За ненадобностью пророчества
Увеличивая подробности.
Это скоро, увы, закончится,
Надо быть в режиме готовности.
 
 
Пропуская по венам преамбулу,
Чешуей обрастая циклоидной,
Постоянно себя оправдывая
Обворачивая целлулоидом.
 

04 августа 2015 г.

Неустанно…

 
Бритоголовые сказки исчезли
Не вылезая из пагубных чресел,
Не выплывая из ста океанов,
Ты засыпаешь и ждешь неустанно.
 
 
Путники ищут выходы правды
Изнемогая правилам нардов.
Опровергая выбросам ночи
И исправляя выбранный почерк.
 
 
Маятник правды давно не реален,
В этом прогнившем, сыром подвале.
Вертятся дни на столетней пружине
Те, кто свои, уже стали чужими.
 
 
Ставятся ставки и старятся явки,
Колются иглы, значки и булавки.
И разговоров забытые правки
Пишутся тайные, скрытые справки.
 
 
Вычурность слова бывает сурова,
Бык не бодает, рогата корова.
Схватка нелепа отчасти свирепа,
В руки костра или сразу же пепла.
 
 
От потолка независимых чисел
Ищем рассветы и каверзный смысл.
Ищем закаты и снов силуэты
В поисках лета мы пишем сонеты.
 
 
Бритоголовые сказки исчезли
Не вылезая из пагубных чресел,
Не выплывая из ста океанов,
Ты засыпаешь и ждешь неустанно.
 

01 августа 2015 г.

Вчера убитый…

 
За третьим будет и четвертый
Пиджак дырявый, башмак потертый.
Десятый раз звучат аккорды
В режиме нашем коридорном.
 
 
Ты не живой, еще не мертвый,
И голос твой не мягкий, черствый.
В астрале глухо, словно в танке
Не выворачивай изнанку.
 
 
В своей ступенчатой огранке
Застенчив будет только ангел.
И обозначив две границы
Он будет в завтрашнем ютиться.
 
 
Он будет вынужден скитаться,
Прощать и снова возвращаться.
И сотни раз опять рождаться
И снова, снова повторяться.
 
 
На облаках простых решений
Стучит в висках, что ты мошенник,
Что ты закрытый на все двери
Вчера убитый в трех материях.
 
 
За третьим будет и четвертый
Пиджак дырявый и двубортный.
Десятый раз звучат аккорды
В режиме нашем коридорном.
 

26 июля 2015 г.