Я объелась так, что хотелось лишь добраться до дивана и прилечь. Лешка довольно и сыто улыбался. Праздничная столовая опустела. Ираида Федоровна гасила свечи, и постепенно комната погружалась в темноту январского вечера. Где-то у ворот колыхался на холодном ветру фонарь. Всполохи желтого света тревожно метались по окошкам. Я вглядывалась во тьму неухоженного сада. Кто знает, может, вчерашний ночной незнакомец снова здесь? Ждет, когда в окнах погаснет свет, и дом замрет в сонном оцепенении. А если он уже внутри? Затаился до поры, и выжидает своего часа. Мне стало не по себе. Мысль о том, что рядом таится неведомое зло не давала покоя, билась в голове, словно осенняя муха у стекла.

Неожиданно тишину дома пронзили такие странные, ни на что не похожие звуки, что Ираида Федоровна чуть не выронила из рук тарелки, а Лешка, успевший задремать в кресле у окна, подскочил как ужаленный. Через секунду стало понятно, что это музыка. Завизжали скрипки в аккомпанементе пианино, а потом дребезжащий мужской голос картаво и манерно запел:

"Ездили на тройках с бубенцами,

А вдали мелькали огоньки.

Мне б теперь, соколики, за вами

Душу бы развеять от тоски…"

– Что за дичь? – ошалело спросил Лешка, ища глазами источник звука. Ираида сердито замахала на него руками и шикнула:

– Что ты, Алеша! Не вздумай такое ляпнуть при Елене Петровне! Это же Вертинский! Она его обожает!

– Я знаю, кто такой Вертинский! – прошипел Леха. – Просто он запел как-то… неожиданно!

– Неожиданно это не то слово! – сказала я. – У меня до сих пор коленки трясутся!

– Это потому что она слушает пластинки на старом патефоне! – заулыбалась Ираида. – Вы, небось, и не видели его никогда!

– На патефоне? Серьезно? – Лешкины карие глаза загорелись хитрым огоньком. Наконец-то он был тем Лехой, которого я знала: чудиком с энциклопедическими знаниями, интересующимся всем подряд.

– Звук идет из портретной –прислушавшись, определил Лешка, и схватив меня за руку, потащил за собой по коридору.

Музыка к тому времени смокла. Из открытых дверей портретной залы лился мягкий свет. Здесь, так же как и в столовой, было полно свечей, словно бы во всем особняке вдруг отключили электричество. Но то была странная прихоть хозяйки дома. Лешка оказался прав с самого начала: Покровские непростое семейство. Одна только пафосная речь Елены Петровны за обедом чего стоила!

Покровская сидела в кресле, как раз напротив портрета Ады Константиновны. Я старалась не смотреть в ту сторону, и мы с Лешкой устроились на диванах, спиной к зловещей картине. Елена Петровна, с ее элегантной прической, красной помадой и черными стрелками на веках походила на голливудскую кинозвезду. На маленьком столике возле дивана стояла открытая бутылка красного вина и пустой бокал.

– Я вас напугала? Извините. Просто сто лет не слушала Вертинского вот так, на патефоне – улыбнулась Елена Петровна, любовно погладив потрепанную обложку пластинки.

– Когда я была маленькой, то не засыпала без этой песни. Мама приносила патефон в мою комнату, ставила пластинку и только тогда я послушно закрывала глаза. У нас вся семья обожала его романсы. Дед даже был знаком с ним, виделись где-то в Москве. Конечно, сейчас полно всего в интернете, но это не то. Бездушные, оцифрованные записи… – Покровская махнула рукой. Практически те же слова я слышала вчера от дяди Миши, только касались они старых новогодних игрушек, от которых тетя Лена позже велела избавиться. Представляю, какой скандал бы разразился, если б мы выбросили пластинки, над которыми она так трясется, заменив их на файлы мп3!

– Это же виниловые пластинки! Настоящий раритет! – Лешка с восхищением рассматривал старые обложки. – Коллекционеры бы отдали немало денег за них. И за ваш патефон тоже! – добавил он и по-хозяйски развалился на диване. Я с опаской ожидала реакции Елены Петровны на эту выходку, но та лишь устало улыбнулась. Налив в бокал вина, Покровская уселась поглубже в кресло, вытянув ноги на маленький пуф.

– Здесь повсюду раритет, милый Алекс. Подсвечники, паркет, мебель – сплошная лавка древностей! Знаете, мне предлагали сделать здесь музей. Даже глава местной управы приезжал! – Елена Петровна отпила из бокала. Отблески свечных огоньков, как вспышки, отражались в гранях камня, украшавшего ее кольцо. В полумраке было не различить цвет, но почему-то мне казалось, что это рубин.

– А вы что? – осторожно спросил Лешка, садясь поближе к тетке.

– Не сказала ни да, ни нет – усмехнулась Покровская. – Предложение было весьма выгодным, кстати. И все же, и все же… – она на миг задумалась, нахмурив брови. – Мне становится не по себе от мысли, что чужие люди будут ходить здесь, трогать мои вещи, вещи мамы, деда. Я слишком привязана к этим милым безделицам. Картины тоже хотели забрать. Многие из них представляют реальную ценность! Но я не позволила. Это частная коллекция. Ее собирал дедушка, Константин Дмитриевич. Разве я могу так оскорбить его память?

– Пожалуй, что нет. Но идея с музеем классная! Тут есть на что посмотреть! – подумав, согласился Лешка.

– А еще это идеальная съемочная площадка! – вставила я свои пять копеек. – Леш, мы еще это обсуждали. Помнишь?

Леха расплылся в улыбке:

– Да, для готического фильма! Старинный дом, мистика, тайны! Я бы на вашем месте задумался над этим, тетя Лена. От киношников отбоя не будет!

Покровская хрипло засмеялась, чуть не расплескав вино из бокала.

– А ведь если задуматься, вы правы! – сказала она, окинув взглядом портретную залу. – Не насчет киношников, тут я пас. Для меня они саранча, сжирающая все ради прибыли. Но в остальном верно. Вы уловили в этом доме особую энергетику? Дед, незабвенный Константин Дмитриевич, не зря построил дом именно здесь, на холмах, которые народ прозвал Лысыми. Тут место силы! – тетя Лена перешла на полушепот.

– Это как? – тихо спросила я. Снова мистика! Ей пропитан весь дом. Лешка прав: такое бывает лишь в готических романах. А мы, как безвольные персонажи, подчинялись воле неизвестного автора. С момента приезда в Лысые холмы, странности следуют одна за другой. Надменные Покровские и их средневековые устои, дом, напичканный старьем, галерея зловещих портретов, ночной незнакомец в саду, нападение полоумного Жана… Чего ожидать дальше?

– Расскажите нам! – попросил Лешка, состроив мордочку кота из мультика "Шрек". Ох, хитрец! Елена Петровна заулыбалась, видя наш интерес.

– Хорошо. Но строго между нами! Твоей бабушке бы это не понравилось. Она реалист до мозга костей. Помню, как-то раз… – начала тетя Лена, но тут же осеклась и замолчала. Мне показалось, что на несколько секунд она застыла, не двигаясь, словно статуя. Стало не по себе.

– Теть Лен? – встревоженный Лешка тронул ее за плечо. – Место силы! Вы хотели рассказать нам!

Елена Петровна отрешенно поглядела на нас, будто только что очнулась. Перемены в ее поведении начинали казаться странными. То она испуганно таращится на свечи, то замирает на полуслове!

– Место силы? Да, помню… – растерянно пробормотала она, потянув за нитку жемчуга, будто та душила ее. Лицо ее сделалось совсем бледным.

– Ираида, неси мои капли! – сипло позвала Елена Петровна. Экономка с пузырьком в руках и рюмкой явилась так быстро, как если бы стояла за дверью. Не удивлюсь, если все это время она подслушивала!

Запахло лекарством. Тетя Лена полулежала на низком диване, среди горы маленьких подушечек. Глаза ее были закрыты, и мне показалось, что она спит. Лешка сел рядом с теткой и осторожно коснулся ее маленькой, белой ладони. Браслеты на запястье тихо зазвенели от прикосновения, и Покровская медленно открыла глаза.

– Тетя Лена, вы как? – тихо спросил Леша, наклонившись к Елене Петровне.

– Помоги встать… – слабо сказала она, и опираясь на руку племянника, приподнялась на софе. Леха суетился вокруг, подкладывая под спину и голову Покровской подушки-думки. Эта сцена удивительно напомнила мне вечер первого января, когда мы вместе с Александрой Петровной сидели на ее кухне. Я читала письмо, тетя Шура плакала, а Лешка рыскал по шкафчикам, ища бабулин "Корвалол".

– Может, позвать Ираиду Федоровну, или Эдварда? – предложила я. Елена Петровна покачала головой.

– Никого и ничего не нужно. Мне уже лучше, правда. На чем я остановилась? – тетя Лена вопросительно глядела на нас. И снова неожиданный переход от почти обморочного состояния к непринужденной беседе! Неужели Лешка этого не заметил?

– На том, что Лысые холмы – это место силы! – напомнила я. Елена Петровна кивнула.

– Так и есть. Видите ли, мой дед, граф Константин Дмитриевич, был весьма незаурядным человеком. Он родился в дворянской семье, получил блестящее образование, часто бывал заграницей. В Лондоне он познакомился с Еленой Блаватской, величайшим мистиком и медиумом своего времени. Это перевернуло его жизнь. Собственно, с этой встречи и начался интерес деда к разного рода эзотерике. Несколько лет он жил в Англии, где даже вступил в Теософское общество, основанное Блаватской. Меня назвали в ее честь. Таково было желание Константина Дмитриевича. Кстати: и она, и я – обе Елены Петровны. Полные тезки! – Покровская загадочно улыбнулась и продолжила:

– Несмотря на это, своим истинным учителем и наставником дед считал Алистера Кроули. Про него ходили и ходят разные, порою дикие слухи. Часть их них он выдумал сам, часть является правдой. А истина, как всегда, где-то посередине! Кроули был здесь во время своего визита в Россию. Дед просто влюбился в его идеи, даже вознамерился создать в России общество, подобное "Золотой заре", учение которого разделял Кроули. Все это очень пугало жену деда, мою бабку Аглаю Степановну. Набожная, религиозная, постоянно в молитвах – такой описывала ее мама. Она рано умерла. Всю жизнь Аглая пыталась бороться с идеями мужа: сжигала книги, которые присылали ему из-за рубежа, считала его интерес мракобесием и дьявольщиной. Видели девиз, высеченный на карнизе камина,"Deo juvante"? В переводе с латыни означает "С Божьей помощью". Бабкина идея. Считала, что это оградит дом от злых сил. Кстати, тут раньше висел портрет Блаватской. Бабуля изрезала его ножом – то ли из ревности, то ли от суеверного страха. Дед Константин лишь посмеивался над ней. Когда он задумал строительство этого дома, то знал, что особняк будет штаб-квартирой эзотерического клуба. Это было его мечтой: создать общество единомышленников-оккультистов.

– И что? Ему это удалось? – с любопытством спросил Лешка. Елена Петровна надменно подняла бровь.

– Конечно удалось! Константин Дмитриевич слыл деятельным и предприимчивым человеком. Кроме того, он имел связи в нужных кругах. Повезло и в том, что как раз тогда в Российской Империи случился всплеск интереса к мистике. Стали появляться разные общества медиумов, спиритуалистов, общающихся с духами. К тому времени бабушки не стало. Его верной помощницей во всех делах стала моя мама, Ада Константиновна. Как-то раз в доме собрался небольшой кружок любителей сверхъестественного. Решено было устроить спиритический сеанс … – Елена Петровна закашлялась и отпила воды из стакана, принесенного Ираидой. Услышав слова "спиритический сеанс" я чуть не подпрыгнула на месте, а Лешка бросил на меня быстрый и тревожный взгляд. Вспомнился мой ночной кошмар: мрачная комната, Ада, люди за столом, державшиеся за руки…

– На роль медиума никого не нашлось, и дедушка предложил маме стать проводником в мир духов. Это было довольно опасно для новичка, но мама согласилась. Она никогда ничего не боялась. Представьте себе – все получилось! Дух не только пришел, он проявил себя. Ада Константиновна мысленно попросила привидение сыграть на пианино, в соседней, запертой комнате. Каково же было удивление всех присутствующих, когда они услышали начало "Лунной сонаты" Бетховена! Около инструмента никто не стоял, да и комната оставалась закрытой. Это был триумф! Дед понял, что мама очень сильный медиум и экстрасенс. Так был основан "Клуб Туза пик!" – торжествующе объявила Елена Петровна, а мы с Лешкой замерли, не веря своим ушам.

Глава 8. Клуб Туза пик

– "Клуб Туза пик"? Что это? – взволнованно переспросил Лешка. Я старалась ничего не упустить и напряженно слушала. Не зря у меня было предчувствие, что мы еще услышим и о тузе, и о Аде Покровской!

Елена Петровна окончательно пришла в себя, и теперь, как царица, восседала среди подушек на вытертом бархате диване. В портретной так и не зажгли верхний свет. Были лишь свечи. Некоторые уже оплыли и погасли, и на их место Ираида Федоровна приносила новые. В золотистых отблесках огня мистические истории из прошлого приобретали особенную силу. Я украдкой косилась на портреты: чудилось, будто изображенные на них люди оживали, двигались, следили за нашей беседой. Это не дом, а Хогвартс! Длинные коридоры, потайные двери, загадки далекой старины… Кажется, даже время здесь течет по-иному.

– "Клуб Туза пик" был тем самым обществом, которое основал мой дед. Вместе с мамой они приглашали сюда известнейших спиритуалистов своего времени. Где-то в кабинете сохранился дневник клуба. В нем тщательным образом фиксировались все сеансы, когда-либо проведенные под крышей этого дома. Позднее дед использовал звукозапись на восковых цилиндрах для фонографа. По тогдашним меркам – чудо техники! Дед Константин шагал в ногу со временем. Для нужд Клуба даже был куплен фотоаппарат. Слышали про фотоснимки привидений? – спросила тетя Лена. Глаза ее блестели в ночном полумраке, и я снова подумала, что несмотря на возраст, она все еще красивая женщина.

– Фотоснимки привидений? Но потом же было доказано, что это подделка! Так называемые "спиритические фотографии" действительно были популярны в Европе конца 19 века, но большинство из них специалистами признано фальшивкой! – взволнованно выдал Леха. Я тоже помнила об этом из уроков истории. В классе, на проекторе нам показывали эти черно-белые фото. Элегантные джентльмены, красивые леди, а рядом полупрозрачные фигуры в белых одеяниях! То они стояли рядом с людьми, то парили под потолком, а то и вовсе глядели в объектив фотоаппарата. Жуть! Не хотела бы я увидеть эти снимки снова.