Глава 4

Первую пару я просидела в состоянии, близком к аффекту.

Эквадорские розы. Пятьдесят тысяч рублей.

Скотина!

Каждый раз, когда я вспоминала эти слова, меня начинало трясти от злости. Не от холода – от чистой, концентрированной ярости, которая кипела где-то в районе солнечного сплетения и грозила вырваться наружу в виде крика или разбитой посуды.

Пятьдесят тысяч рублей!

На эти деньги бабушка могла бы три месяца покупать лекарства. Я могла бы два месяца не работать и полностью сосредоточиться на учебе. Мы могли бы наконец починить протекающий кран и поменять старый холодильник, который гудит по ночам, как взлетающий «Боинг».

А этот придурок потратил их на букет. На букет! Который, судя по всему, должен был растопить мое сердце и заставить упасть к его ногам с криками: «О, Максим, возьми меня прямо здесь, на мраморных ступенях МГУ!»

Преподаватель что-то рассказывал о современных медиа-трендах, а я строчила в конспекте: «Мажор – придурок – опилки – кретин – дебил». Получалось очень стройно и логично.

– Дашка, – шепнула Лена, сидевшая рядом, – тебя что, лихорадит? Ты вся красная.

– От злости, – процедила я сквозь зубы.

– На кого?

На идиота с эквадорскими розами и без мозгов.

– На жизнь в целом, – дипломатично отвечаю.

После первой пары Лена не отходила от меня, и по ее взгляду я сразу поняла: случилось что-то плохое. Очень плохое.

– Даш, – начала она осторожно, как будто я была неразорвавшейся бомбой, – мне нужно тебе кое-что показать.

– Что еще? – устало спрашиваю. После утреннего представления с розами мне казалось, что хуже уже быть не может.

Ошибалась.

Лена протягивает мне свой телефон, и я вижу видео во «ВКонтакте».

Видео, на котором я швыряю букет Максиму Орловскому под ноги. Кто-то умудрился заснять всю сцену целиком – от момента, когда он протягивает мне цветы, до момента, когда я ухожу, оставив его стоять среди разбросанных роз.

– Сколько просмотров? – мой голос звучит странно, как будто доносится издалека.

– Три тысячи за два часа, – Лена сочувственно смотрит на меня. – И это не предел.

Три тысячи. Весь университет. К вечеру, наверное, вся страна будет знать, как какая-то серая мышка отказалась от роскошного букета от наследника империи.

– Даш, что вообще между вами происходит? – Лена садится рядом со мной на скамейку. – Орловский дарит тебе цветы, а ты швыряешь их ему под ноги… Это какой-то сюр!

Сюр. Да, можно и так назвать.

– Между нами ничего не происходит, – отвечаю резко. – И никогда не может происходить в принципе.

– Почему?

Почему? Да потому что мы с разных планет!

Он живет в мире, где пятьдесят тысяч рублей – это мелочь, которую можно потратить на прихоть. Я живу в мире, где пятьдесят тысяч – это хорошая сумма.

– Мы из разных миров, Лен, – говорю вслух. – Он золотой мальчик, я – девочка с окраины. Он привык покупать все, что захочет, а я не продаюсь.

– Но ведь он же извинился…

– Он подумал, что может купить мое прощение букетом роз! – голос мой становится громче, и несколько студентов оборачиваются. – Понимаешь? Не извинился по-человечески, а решил заплатить!

Лена молчит, и я понимаю: она не понимает. Для нее, как и для большинства девчонок в университете, Максим Орловский – это мечта. Красивый, богатый, статусный.

Мечта идиотки без мозгов.

– Лена, давай я тебе объясню, – терпеливо, как детям в детском саду, – что сделал твой принц. Вчера он сбил меня с ног, назвал скучной и не извинился. Сегодня он явился с букетом за пятьдесят тысяч и решил, что этого достаточно. Что я, как дрессированная собачка, завиляю хвостом и побегу за ним.

– Ну… может, он действительно раскаивается?

Раскаивается. Максим Орловский и раскаяние – два понятия, которые физически не могут стоять в одном предложении.

– Лена, ты видела его глаза? – спрашиваю я. – В них не было раскаяния. В них была уверенность в победе. Он был уверен, что я приму его дурацкие цветы и растаю от благодарности.

Достаю телефон и, игнорируя здравый смысл, который кричит: «НЕ НАДО!», захожу в комментарии под видео.

И здесь начинается ад.

«Дура набитая, отказалась от Орловского!»

«Серая мышь возомнила о себе невесть что»

«Макс красавчик, а эта вообще кто такая?»

«Какая неприглядная, на кой она ему сдалась»

«Максим, не расстраивайся, есть девушки и покрасивее!»

И сердечки. Тысячи чертовых сердечек под комментариями в поддержку Максима. А под теми редкими комментариями, где кто-то пытается меня защитить, – дизлайки и злобные ответы.

Получается, что опозорился не он, а я.

Не он выглядит идиотом с букетом роз, а я – неблагодарной стервой, которая не оценила «щедрый жест». В интернете он – страдающий принц, которому нагрубила какая-то никчемная девица.

– Даш, не читай это, – Лена пытается забрать у меня телефон.

– Поздно, – отвечаю, продолжая листать. – Я уже все прочитала.

«Да кто она вообще такая? Нищенка!»

«На таких, как она, лучше не тратить деньги»

«Максим, найди себе девушку по статусу, а не эту серую мышь»

И самый убийственный комментарий: «Она просто знает, что недостойна Орловского, вот и бесится».

Недостойна.

Я, которая встает в шесть утра и до ночи учится или работает, недостойна парня, который за двадцать два года не заработал ни копейки. Я, которая знает цену деньгам, недостойна мажора, для которого пятьдесят тысяч – это карманные расходы на неделю.

Логично. В современном мире важен не характер, а размер банковского счета.

– Блин, – выдавливаю из себя, – я стала посмешищем.

– Даш…

– Нет, правда! Посмотри! – тычу пальцем в экран. – Он собирает лайки и комментарии типа «бедняжка, попался на удочку стервы», а я – девушка второго сорта. Нет, даже не второго. Двадцать второго!

Раньше было хорошо. Раньше меня никто не замечал – ни одногруппники, ни преподаватели, ни другие студенты. Я была невидимкой, серой мышкой, тенью в коридорах университета.

И мне это нравилось! Никто не лез в мою жизнь, никто не обсуждал мою одежду, никто не строил теорий о моих отношениях.

А теперь я – звезда интернета. Антизвезда.

Вторая пара прошла как в тумане. Я чувствовала на себе взгляды однокурсников, слышала шепот и хихиканье. Кто-то показывал на меня пальцем, кто-то открыто смеялся.

«Это та, которая отказалась от Орловского!»

«Видела видео? Она просто швырнула ему цветы под ноги!»

«Да она с ума сошла! От такого парня отказываться!»

К обеду я была готова провалиться сквозь землю. Иду в университетскую столовую – большую, светлую, всегда полную студентов, – и понимаю: ошибка. Стоило остаться дома, притвориться больной, переждать бурю.

Но поздно. Беру поднос, встаю в очередь за супом и чувствую: все смотрят. Не просто оглядываются – сверлят взглядами. Обсуждают. Строят теории.

– Она вообще в своем уме? – слышу за спиной. – Отказаться от Макса Орловского!

– Может, она лесбиянка? – предполагает другой голос.

Лесбиянка. Конечно, других причин отказаться от «принца» быть не может.

Сажусь за свой обычный столик в углу, но и здесь нет покоя. Девчонки с соседних столиков открыто пялятся, что-то шепчут друг другу, показывают в мою сторону.

Я превратилась в экспонат зоопарка.

Суп невкусный, картошка пересоленная, но я заставляю себя есть. Не дам им понять, что задели. Хотя внутри все кипит от злости и обиды.

Максим Орловский, гад чертов, превратил мою жизнь в ад.

После обеда иду на последнюю пару, но сосредоточиться не могу. В голове крутятся комментарии из интернета, взгляды одногруппников, шепот в коридорах.

«Серая мышь»

«Неприглядная»

«Недостойна»

Слова больно ранят, хотя я понимаю: это просто мнение случайных людей в интернете. Но понимать умом – одно, а чувствовать – другое.

К черту их всех, – думаю, выходя из университета. К черту Максима Орловского, к черту интернет, к черту их мнения.

У меня есть работа, учеба, цель в жизни. А они пусть дальше обсуждают чужие отношения и ставят лайки своим кумирам.

***

Кафе «Студент» встретило привычным запахом кофе и жареных котлет. Мой второй дом. Здесь можно спрятаться от всего мира, раствориться в рутине: принять заказ, налить кофе, убрать со стола.

– Дашка! – дядя Коля машет мне из-за стойки. – Как дела, студентка?

– Нормально, дядь Коль.

Вру. Дела хреновые, но зачем ему знать?

Надеваю фартук, завязываю волосы, включаюсь в работу. Здесь я просто официантка Даша, а не звезда скандального видео.

Первые полчаса проходят спокойно. Посетители обычные – студенты, преподаватели, пара туристов. Никто не узнает, не показывает пальцем, не шепчется.

Может, обойдется?

И тут в кафе входит он.

Максим Орловский собственной персоной.

В той же дорогой куртке, с той же самоуверенной улыбкой, с теми же наглыми глазами. Смотрит по сторонам, как будто выбирает место в ресторане, а не в дешевом студенческом кафе.

И направляется к моей секции.

Сердце начинает колотиться где-то в районе горла. Руки дрожат. Что он здесь делает? Зачем пришел? Хочет продолжить утреннее унижение?

– Здравствуй, детка, – говорит он, садясь за столик у окна.

«Детка» опять.

– Здравствуйте, – отвечаю максимально официально. – Что будете заказывать?

– Кофе. И возможность поговорить.

– Кофе подам. Разговаривать с посетителями не входит в мои обязанности.

Иду к кофемашине и думаю: может, плюнуть ему в кофе? Или добавить соли вместо сахара? Но нет, нельзя. Дядя Коля может уволить, а работа мне нужна.

Хотя как же хочется!

Несу ему кофе, ставлю на столик, пытаюсь уйти, но он хватает меня за руку.

– Подожди.

Прикосновение обжигает, как огонь. Я отдергиваю руку и освобождаюсь.

– Не трогайте меня.

– Дарья, я хочу объясниться.

– А я не хочу слушать ваши объяснения.

«Ваши». Перехожу на «вы» – пусть знает, что близкого общения не будет.

– Из-за меня у тебя проблемы? – он кивает в сторону других столиков, за которыми сидят студенты с телефонами.

Проблемы. Он так называет то, что превратило мою жизнь в кошмар?

– У меня нет никаких проблем, – вру ему в лицо. – И не было бы, если бы вы держались от меня подальше.

– Дарья…

– Мое имя в вашем исполнении звучит отвратительно. Лучше не произносите его.

В кафе тишина. Все слушают наш разговор, кто-то снова снимает на телефон. Отлично. Еще одно видео в копилку.

Максим встает и подходит ближе. Слишком близко. От него пахнет дорогими парфюмом и самоуверенностью.

– Я понимаю, ты злишься…

– Злюсь? – не выдерживаю я. – ЗЛЮСЬ?!

В руке у меня чайник с горячим чаем для соседнего столика. И мне очень хочется разбить его о голову этого самовлюбленного придурка.

– Ты превратил мою жизнь в ад! Из-за тебя я стала посмешищем для всего университета! Из-за твоих дурацких роз меня обсуждает весь интернет!

– Дарья, успокойся…

– НЕ СМЕЙ ГОВОРИТЬ МНЕ, ЧТО ДЕЛАТЬ!

Чайник дрожит в руках. Еще чуть-чуть, и я действительно тресну его по голове.

– Даша, что случилось? – рядом появляется дядя Коля.

– Все в порядке, дядь Коль. Этот… посетитель… как раз уходил.

Смотрю на Максима взглядом, который должен испепелить его на месте. Убирайся. Немедленно. Пока я не сделала то, о чем потом пожалею.

Он молчит несколько секунд, изучая мое лицо. Затем кладет на стол деньги – гораздо больше, чем стоит кофе, – и направляется к выходу.

– Это еще не конец, детка, – говорит он на прощание.

Угроза. Самая настоящая угроза.

И я понимаю: война только начинается.