© Ольга Чалых, 2023

ISBN 978-5-4483-1189-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Послушница Дьявола

Надо понимать, кто в этом мире настоящие чудовища.

Дин Винчестер.

«Сверхъестественное».

В шестистах километрах от Гольдена. 1889 год. Монастырь Святого Патрика.

Противный нудный дождик моросил с самого утра. Небо все сплошь заволокло темно-серой пеленой, а это означало только одно – непогода продлится до самой ночи.

Мелкие капли гулко разбивались о стены обители и, собираясь на земле в мелкие ручейки, превращались в огромные лужи. Монастырь, как и все вокруг, погрузился в полумрак, созданный непогодой и скорым наступлением вечера. Все будто бы застыло в тягучем ожидании.

Через пару секунд в темных окна второго этажа зажегся яркий свет.

– Ну и непогода, – глухо проворчала настоятельница и в который раз посмотрела в окно. – Не нравится мне это… Быть беде…

Молодые послушницы, находившиеся здесь же, в комнате, испуганно переглянулись.

Воцарилось молчание, которое тут же было прервано легким скрипом двери и шагами входящего.

Это был Преподобный Морис, далеко не молодой человек, походивший на сухого сморщенного старичка с редкой неказистой бородкой.

Ряса была ему несколько великовата, поэтому сидела мешком, видимо, пару лет назад он был намного толще.

Преподобный остановился прямо перед послушницами, в знак приветствия кивнул им головой и торопливо стал читать молитву. Девушки в унисон покорно повторяли за ним каждое слово.

Вдруг среди глухой тишины раздались резкие удары. Преподобный удивленно и слегка испуганно взглянул на монахиню:

– Ирма, посмотрите, что кого там могло принести в такой час.

Женщина смиренно кивнула и, торопливо шурша темным одеянием, покинула комнату.

К тому времени, как она спустилась, привратница уже успела отпереть дверь и впустить внутрь молодую женщину.

Монахиня с придирчивостью оглядела нежданную гостью. На вид ей было около 20—25 лет, длинные белокурые волосы сзади были собраны в хвост и оголяли ее широкий лоб.

Из-под грязного, некогда голубого платья, выступал огромный живот. «На сносях», недовольно вздохнула монахиня.

Ей стало понятно, что гостья может невзначай разродиться прямо здесь. Незнакомка безжизненно посмотрела на настоятельницу и тихо прошептала:

– Помогите…

– Как вас зовут, дитя мое? – Ирма бросилась к женщине, облокотившейся о стену.

– Диана, – еле слышно прошептала беременная и упала без чувств.

Ирма опустилась на колени перед ночной гостьей и морщинистой рукой пощупала пульс на запястье.

– Сима, принеси воды! – скомандовала она и повернулась к привратнице, с интересом наблюдавшей за всем происходящим.

Старушка что-то невнятно буркнула себе под нос и покорно побрела в сторону полутемного коридора.

Через пару минут она вернулась, держа в руках железный ковш, наполовину наполненный прозрачной водой, и протянув его монахине, присела на обшарпанный деревянный стул у двери.

Ирма осторожно приподняла гостье голову и прислонила к ее рту ковш с водой.

Вдруг молодая женщина приоткрыла глаза и глухо застонала.

– Сима, зови Преподобного и несколько послушниц, ее срочно нужно перенести в комнату, – настоятельница строго взглянула на привратницу. – И постарайся сделать это как можно быстрее! – Вдруг внимание монахини привлекло большое ярко-алое пятно, выступившее из-под платья незнакомки. – Сима, поторопись, она рожает!

Привратница утвердительно кивнула и почти бегом, несмотря на свой престарелый возраст, а было ей уже за восемьдесят, взобралась вверх по лестнице.

На втором этаже тут же послышались ее громкие шаги. В это время Диана снова приоткрыла веки и еле слышно прошептала:

– Спасите моего сына…

– От чего? – монахиня удивленно округлила глаза.

Однако молодая женщина ничего не успела ответить. Ее лицо резко дрогнуло, дыхание прекратилось, глаза застыли, уставившись в одну точку.

– Диана, вы слышите меня? – громко позвала настоятельница, пытаясь привести гостью в чувства.

– Что случилось? – запыхавшийся Преподобный показался на лестнице, за ним следовало несколько послушниц, возглавляемых привратницей.

– Мне кажется, она мертва, – с прискорбием произнесла монахиня и приподнялась с колен. – И беременна!

– Срочно зовите доктора! – крикнул старик, торопливо спускаясь вниз.

***

Двадцать лет спустя. Монастырь Святого Патрика.

Молодой человек сидел за столом и при часто дрожавшем пламени свечи читал книгу.

Громкий стук в дверь заставил его приподнять голову.

– Да, войдите, – недовольно проговорил он и нехотя обернулся. – Кому я мог понадобиться в такой час, – добавил он со злостью.

Дверь резко распахнулась. На пороге стояла встревоженная настоятельница.

– Патрик, Преподобный требует тебя к себе, – произнесла она скрипучим голосом.

– Зачем? – Патрик с неохотой взглянул на женщину. Было видно, что идти ему никуда не хотелось.

– Он совсем плох, – расстроенно проговорила монахиня и стерла рукавом подрясника выступившие слезы.

– Сейчас приду, – молодой человек вяло приподнялся со стула, задул свечу и последовал за настоятельницей.

***

Патрик проживал в монастыре около двадцати лет. Своих родителей он не знал.

По словам Преподобного, его мать пришла в монастырь и умерла на пороге, оставив после себя болезненного ребенка.

Целый год мальчик находился на грани жизни и смерти, поэтому имя получил не сразу, но, в конце концов, благодаря молитвам Святому Патрику, встал на ноги.

После этого улучшения ребенка было решено назвать в честь Святого.

Однако дитя постоянно хворало, поэтому не было отправлено, как того требовали законы, в мужской монастырь, а осталось здесь на попечении Мориса, растившего Патрика, как родного сына, и пророчившего ему свое место.

Чего не скажешь о мальчике, которому явно не хотелось ни жить в монастыре, ни становиться в скором времени его новым Преподобным.

***

Монахиня остановилась у двери в комнату Преподобного, кивнула Патрику и удалилась, оставив его одного.

Молодой человек постоял пару секунд в нерешительности и, негромко постучав, вошел внутрь.

Где-то в глубине души он догадывался, чем обернется для него предстоящий разговор.

Решившись, мужчина взялся за ручку и вошел в комнату, где царил полумрак.

Только на столе тускло горела одинокая свеча в золотом канделябре, освещая бледное лицо Мориса.

Состояние Преподобного ни для кого не было секретом, на девятом десятке его постиг рак позвоночника, и он угасал прямо на глазах.

Сильные обезболивающие уже не помогали, поэтому в дневные часы, а часто и по ночам, в коридоре были слышны его душераздирающие стоны.

Сейчас Преподобный лежал на кровати в длинной белой рубахе и тяжело дышал.

Его голова была немного запрокинута назад, глаза полуприкрыты, казалось, что старик не слышал шагов вошедшего.

«Как можно было так жить и не познать всей прелести жизни, а потом так же умереть? Кому это нужно?», с сожалением подумал Патрик.

– Преподобный, – тихо позвал молодой человек, осторожно касаясь руки больного.

Морис приоткрыл тяжелые веки, и в его глазах заиграла искра надежды. Было видно, что он рад приходу Патрика.

– Сын мой, присядь рядом, – Преподобный попытался присесть на кровати, но у него это плохо получилось.

Он снова откинул назад голову и застонал.

– Я умираю, мне осталось всего пару дней. Патрик, я хочу, чтобы ты занял мое место. В твои годы я как раз стал Преподобным. Ты был рожден в стенах этого монастыря, – старик сделал широкий жест высохшей рукой. – Твоя мать перед смертью просила спасти тебя – я сделал все, что мог. Мы поставили тебя на ноги…

– Спасти? От кого? – Патрик резко перебил Преподобного.

– Я не знаю, – с хрипотцой в голосе ответил старик и сильно закашлялся. – Твое место здесь, сын мой.

– От кого хотела спасти меня моя мать? – молодой человек слегка повысил голос, его тон стал раздраженным.

– Сейчас это не имеет значения, – Морис снова попытался приподняться.

– Имеет, и даже очень! – вспылил Патрик. – И я не хочу здесь, как вы, провести остаток своих дней! Мне поперек горла стоит ваш монастырь. Да лучше бы я сдох вместе с матерью, потому что это не жизнь, – добавил он злобно и со всей силы пнул деревянный стул, стоявший у кровати Преподобного.

– Патрик, не говори так, – произнес испуганно старик, его лицо стало белым, как полотно, он морщинистой рукой схватился за сердце и затих. Его глаза застыли в оцепенении.

– Я буду говорить, что хочу! – не унимался послушник, этот разговор его очень сильно завел, и он не собирался останавливаться, пока не выскажется. – Я сегодня же собираю вещи и уезжаю отсюда навсегда, ищите себе другую замену. Защитили вы меня, конечно,…сами не знаете от кого?! Да что это за защита такая? – настойчиво произнес Патрик и наконец-то взглянул на Мориса. – Преподобный? – молодой человек бросился к старику и попытался прощупать пульс на его запястье.

Однако рука старика была холодна, глаза безжизненно уставились в потолок. Преподобный был мертв.

***

Три дня спустя.

Яркое солнце то и дело затягивало непонятно откуда взявшимися тучами.

Местами пытался идти дождик, который тут же прекращался. Погода, казалось, находилась в неком замешательстве и никак не могла определиться: быть или не быть дождю.

Длинная похоронная процессия растянулась от монастыря Святого Патрика до старого кладбища, существовавшего уже не одно столетие.

Про него ходило множество легенд. Кто-то приписывал ему ужасные жертвоприношения, кто-то – ночные прогулки мертвецов, а кто-то и вовсе называл проклятым. Однако в округе оно было одно, и выбора перед родственниками умерших не стояло.

Возглавляла траурную процессию пожилая настоятельница Ирма, шедшая рядом с гробом Преподобного, который несли на своих плечах послушники мужского монастыря.

Они специально прибыли на его похороны. Лица присутствующих были полны скорби и печали.

Замыкал процессию Патрик, впавший в задумчивость. Он не хотел выделяться, и когда настоятельница предложила ему нести гроб Преподобного, молодой человек тут же придумал отговорку – плохое самочувствие и стресс после смерти своего наставника.

На самом же деле сейчас он находился на распутье. Ему предстояло покинуть в самое ближайшее время монастырь, дававший на протяжении двадцати лет пищу и кров.

По крайней мере, он рассчитывал на это. О своем решении Патрик еще никого не известил. Молодой человек боялся того, что настоятельница начнет отговаривать его, вспоминая покойного Мориса и то, чем обязан ему Патрик.

Увлеченный своими думами, он не заметил, как уткнулся носом в стоявшего впереди человека.

Процессия, достигнув кладбища, остановилась. Гроб, обитый ярко-бордовой тканью, поставили на два стареньких стула.

Пришедшие проститься с Морисом, окружили его со всех сторон. Среди этой толпы, находясь как можно дальше от гроба, и затерялся Патрик.

– Сегодня в свой последний путь отправился Преподобный Морис, умерший после тяжелой болезни, – начала свою речь настоятельница.

От этих слов Патрика несколько покоробило: он-то знал, что сам того не желая, приложил к этому свою руку. По коже юноши пробежали мурашки, в горле предательски встал ком.

– Мы все очень любили его. За годы, проведенные рядом с ним, я не встречала человека светлее и добрее него. Он ушел, но дело его, благодаря нам, живет и будет жить! Хоть сегодня и самый печальный момент для нас за последние десятилетия, но я думаю, что он бы очень хотел услышать эти слова: Преподобным, по желанию покойного Мориса, назначается Патрик Адвего, – с некой торжественностью, не присущей обыкновенным похоронам, произнесла Ирма, пытаясь глазами отыскать в толпе ошарашенного юношу.

На самом же деле Патрик почти не слушал речь настоятельницы, он находился в своих мыслях, пока его слух не уловил собственное имя.

Молодой человек ошарашенно посмотрел на монахиню, усиленно искавшую его глазами. «Явно не просто так она хочет, чтобы я вышел», пронеслось в голове Патрика. Он пригнулся и, теряясь среди людей, быстро направился к выходу.

Пока настоятельница пыталась отыскать взором лицо будущего Преподобного, он уже во всю прыть спешил к стенам монастыря.

Юноша во что было то ни стало решил именно сейчас покинуть двадцатилетнее пристанище. У него словно было какое-то свое, верное, чутье.

Однако как только Патрик добрался до дверей монастыря, он понял, что попасть в него не сможет, потому что все до единого находились на кладбище.

Молодой человек негодующе сплюнул на землю и злобно пнул массивную дубовую дверь, мешавшую ему совершить побег.

Тяжело вздохнув, Патрик присел на большой камень, лежавший неподалеку. К нему тут же поспешил кот черно-белого окраса – любимец монастыря, и радостно замурчал.

«Эх, Джим, придется ждать, пока все вернутся, а значит, и побег откладывается», обреченно подумал юноша и ласково погладил кота, расстроенно смотря на небо, которое то радовало своей голубизной, то внезапно навевало грусть и скуку темными тучами.

Так Патрику пришлось просидеть больше часа, пока, наконец, вдали не показалась траурная процессия, возвращавшаяся с похорон. «Нужно еще как-то оправдаться перед настоятельницей… скажу, что почувствовал себя плохо», твердо решил юноша и изобразил болезненность на лице.

Через полчаса процессия достигла двора монастыря. Впереди всех шла настоятельница. Ее лицо выглядело озабоченным. Она еще издалека заметила Патрика, сидевшего на камне. Женщина приблизилась к входной двери и строго проговорила, даже не смотря в его сторону:

– Зайди в мой кабинет сию же минуту!

– Я, – уже было начал оправдываться молодой человек, но тут же понял, что слушать здесь его никто не станет.

Он виновато опустил голову и вошел за Ирмой в монастырь. Женщина осторожно приподняла полу своего одеяния и величественно стала взбираться на второй этаж, где царила полная тишина.

Юноша покорно следовал за ней. Наконец они остановились у входа в кабинет.

Ирма достала из кармана ключ и отперла дверь. Патрик сконфуженно переступил порог.

В этом кабинете юноша бывал крайне редко. За то время, что он не был здесь, обстановка ни капельки не изменилась. Все те же тяжелые шторы, навевавшие грусть и тоску, старый дубовый стол, стоявший у окна, пара стульев слева от двери и большой шкаф с кипой каких-то толстых не то папок, не то альбомов, – все было по-старому.

– Что происходит, Патрик? – произнесла раздраженно настоятельница и встала у окна, повернувшись к нему спиной.

Было видно, что она сильно нервничала. Ее тело дрожало, руки, сжатые в кулак, тряслись от напряжения.

– Ничего, – испуганно ответил Патрик, тут же решивший пока промолчать о своем уходе из монастыря.

– Не похоже! – женщина резко обернулась и глазами, полными слез, посмотрела на юношу. – Ты ушел с похорон Преподобного… для него ты был сыном… как ты мог…

– Я не хотел, – поспешил перебить ее Патрик, видя, что сейчас она может расплакаться. – Мне стало плохо. Иначе бы я не посмел уйти.

– Патрик, ты же знаешь, что теперь место Преподобного принадлежит тебе! А сколько на него было и есть желающих, находящихся сейчас внизу. Они спят и видят, чтобы занять его. И когда на кладбище я хотела представить нового Преподобного присутствующим, но тебя не оказалось, сколько радости и перешептывания я услышала вокруг.

– Я не претендую. Если вы считаете, что Преподобным может стать кто-то лучше, пусть он и станет, – попытался переубедить настоятельницу Патрик. – Я не справлюсь и не заслуживаю такой должности…

Ирма удивленно уставилась на молодого человека. По ее лицу Патрик понял, что таких слов от него она точно не ожидала.

Женщина растерянно округлила глаза и громко сглотнула ком, предательски вставший в горле.

– Ты не хочешь быть Преподобным? – еле слышно проговорила она, не сводя ошарашенного взгляда с юноши.

– Я боюсь, что не справлюсь, – соврал Патрик, отведя глаза в сторону

– Ты молод, я бы тебя точно не назначила на эту должность, но… это воля Преподобного Мориса, – развела руками женщина. – Если буду видеть, что ты не тянешь, сменю тебя без разговоров, а пока, – снова строго добавила она, – это твоя должность. Через месяц ты станешь Преподобным, но для этого тебе еще нужно много узнать. Занятия с завтрашнего дня у меня в кабинете после утренней молитвы. Не опаздывай!

– Я могу идти? – выпалил Патрик, больше всего сейчас хотевший исчезнуть из этой темной комнаты.

Настоятельница утвердительно кивнула головой, и юноша быстрыми шагами направился к двери.

– Патрик, – уже у выхода окликнула его Ирма, холодный пот пробежал по телу молодого человека. Он испуганно обернулся. – Ты справишься, я не сомневаюсь. Если Морис в тебя верил, то и я тоже!

Юноша сконфуженно кивнул и поспешил скрыться за дверью. Патрик не шел, он бежал в свою комнату, не замечая людей, с удивлением уставившихся на обезумевшего парня.

Голову будущего Преподобного сковали гнетущие мысли о безысходности своего существования.

Что скрывать, он совсем не был рад новой должности. Все его планы о лучшей жизни по ту сторону стен монастыря рушились на глазах.

Патрик вбежал в свою комнату и со всей силы хлопнул дверью. «Я ведь никому ничего не должен, почему я обязан жертвовать своим будущим ради этого монастыря? Я не просил меня спасать! Лучше бы я умер вместе с матерью!», злобно воскликнул юноша и, вконец обезумев, стал разбрасывать вещи по комнате.

В этот момент мимо его комнаты проходили две послушницы. Они приостановились, многозначительно переглянулись и поспешили удалиться.

С Патриком в монастыре не особо хотели дружить, девушки считали его нудным и забитым, да и он не стремился общаться с ними. Единственная, кто проявлял хоть какой-то интерес к нему, была Даяна.

Девушка появилась в стенах монастыря Святого Патрика пять лет назад. Ее родители погибли в автокатастрофе.