© Олег Вязанкин, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Ржавые паруса

Море

 
За поворотом Земли – где-то
Так далеко, что не видно отсюда,
Ветер и волны с искрами света…
Разве не чудо?
 
 
Камни – и те там свежестью пахнут,
Манят безумным, солёным, огромным
С привкусом терпким мадеры и страха.
Разве такое увидишь дома?
 
 
Вечер над волнами – стоит года.
Смотришь с обрыва в пространство зорко,
А в голове, от забот свободной, —
Хемингуэй и Лорка.
 
 
Кто-то послушал их. Кто-то, зная,
Что от отравы спасенья нету,
Мчится за поворотом, за краем
В бешеных искрах света.
 
 
Не оттого ли чувство потери,
Что, опьянев от шального бега,
Тщетно пытается мир измерить
Где-то моё alter ego?
 
 
Хлопают там паруса в ладоши,
Солнце смеётся и жжёт нещадно,
И облезает со старой кожей
Всё, что душе не надо.
 
 
Мир за спиною горит – и ладно!
Горько-солёной своей свободой
Море однажды вернёт обратно
Дни, что ему я отдал.
 

Ржавые паруса

 
Было когда-то, было ведь:
Ветру подставив скулы,
Все мы мечтали выловить
Пусть не кита – акулу,
 
 
Только однажды сдунуло
Вдруг почему-то краски;
Море штормить раздумало
И затянулось ряской.
 
 
Высохли брызги свежие,
Цели иные близко:
Дочку забрать с сольфеджио
Или купить сосиски…
 
 
Больше по переносице
Ветер не бьёт шрапнелью —
Это, свистя, проносятся
Мимо тебя недели,
 
 
Но на губах – не солоно,
А на душе – не жарко.
Кем же как цепью сковано
Время, где было ярким
 
 
Солнце, с рассвета самого
Бьющее из-под двери,
Чтобы не миллиграммами
Радость и ветер мерить?
 
 
Нету ответа. Правы ли
Мы, что таков наш выбор?
Под парусами ржавыми
Мы – за другою рыбой.
 
 
Можем ещё без жалобы
Выдержать качку стоя,
Только на нашей палубе
Вместо акулы – мойва.
 

Встреча выпускников

 
Мы так давно не собирались,
А тут – случилось повстречаться.
И – завертелось, и помчалось:
«А помнишь, как тому лет двадцать
Мы пили водку или «Бейлис»,
Портвейн и пиво разливное?»
 
 
…Мы никуда пока не делись,
Но всё вокруг – совсем другое.
Уже не соберёмся вместе
Сходить куда-нибудь в киношку;
На день рожденья – SMS-им,
Болтаем в «аське» – понемножку.
 
 
У нас, у взрослых, – жизнь такая.
И биографий повороты
Порой сильнее разделяют,
Чем то, кто сколько заработал.
 
 
У каждого – своя планида.
Живём – кто яростно, кто пошло.
Но юность, наша Атлантида,
Нас повязала общим прошлым.
 
 
И мы ведь верим, мы-то – знаем,
Что правдой были эти годы!
 
 
Зачем же их от нас скрывают
Всё прибывающие воды?
Да, толщу синюю под нами
Не победить ни в лоб, ни с фланга…
Но, чёрт возьми, как тянет в память
Опять нырять без акваланга!
 
 
Нырнули. Вынырнули. В сотый
Раз обменялись номерами,
И врали, что уже в субботу
Сойдёмся снова.
 
 
А над нами
Так нестерпимо, зло и ярко
Горело что-то с прежней силой…
 
 
…Да просто звёзды в нашем парке
За двадцать лет не изменились.
 

На паузу

 
Тут по жизни скачешь лосем,
А тебе и говорят:
«Через две недели осень…»
Как?! Две осени подряд?
 
 
«Ну не то чтоб… лето было…»
Это, граждане, беда:
Как всё это просквозило,
Улетело всё куда?
 
 
А подумать – что там лето!
Сорок лет уже с хвостом
Невесть кем куда-то дето…
Остаются на потом
 
 
Ежемесячные планы,
Цели на год – и мечты,
О которых, как ни странно,
Еле-еле помнишь ты.
 
 
Почему же мы не в праве
Ну хотя бы дней на пять
Жизнь на паузу поставить,
Чтобы что-то осознать?
 

Несколько тёплых моих кубометров

 
Больше не в моде уборы из фетра,
Да и бейсболки уже не канают.
Несколько тёплых моих кубометров —
Всё, что оставила пыль ледяная.
 
 
Зимы являются как оккупанты —
Сразу дворы и дороги в воронках;
Им наплевать на Бердяева с Кантом,
Это для них непонятно и тонко,
 
 
Дело другое – холодные ветры,
Лёд под ногами и залп снегопада…
Только назло им мои кубометры
Всё ещё зимнюю держат осаду.
 
 
Здесь из ракушек с далёкого юга
Море шумит глубоко и просторно,
И помогают мне Лисс и Тортуга,
Мыса зеленого сладкие морны,
 
 
Самба и румба, и Куба с Фиделем,
Шляпы из страшно немодного фетра,
Чтоб до весны продержаться сумели
Несколько тёплых моих кубометров.
 

Край света

 
Паруса поднимем рано.
Нам – кровь из носу, но успеть
К краю самому океана,
Где не солнце – свинец и медь.
 
 
Там и в холод, и в жар бросает,
Там изученных нет дорог —
Только небо свисает с края…
И две пары усталых ног
 
 
Мы с тобою туда же свесим,
И забьются тогда в груди
Все поля, города и веси,
Что останутся позади.
 
 
Но туда нам – ещё добраться.
Для начала дай бог пройти
Мимо рифов и провокаций,
Что устроят нам по пути.
 
 
Нас удерживать будут рьяно
Долг, привычки, друзья, родня,
Чтобы к берегу океана
Мы пришли лишь на склоне дня,
 
 
Чтобы поздно пускаться было
Даже в самый короткий путь…
В общем, нужно со страшной силой
Нам срываться куда-нибудь.
 
 
Просто мы столько лет убили
На ненужных совсем людей,
На идеи, что пахли пылью
И теперь неизвестно где,
 
 
Что нельзя уже время тратить.
Нам давно уже быть пора
Там, где синяя неба скатерть
И весёлых лучей игра,
 
 
Где в воде голыши сверкают
И малейших сомнений нет,
Что за этим далёким краем
Начинается новый свет.
 

Гарпастум

 
В детстве – а год уже вспомнишь едва ли —
Где-нибудь в поле за крайнею дачей
Мы целый вечер с друзьями гоняли
Старый потёртый коричневый мячик.
 
 
Резались яростно, но не жестоко.
Что мы могли бы? По смелой оценке,
Максимум – пара расколотых стёкол
Или разбитые наши коленки.
 
 
Нынче до новых забав дорвались мы,
Хоть и не дети давно уже вроде:
Пишем друг другу открытые письма
Или зачем-нибудь санкции вводим.
 
 
Нет, мы не в рваные джинсы одеты
И не футболки, что пачкать не жалко —
Кто-то значок уже носит трехцветный,
И на запятках – машина с мигалкой,
 
 
Саммиты, съезды у нас… А на деле
Словно в мальчишеском юном угаре
Бьём по мячу, чтобы стёкла звенели
Хоть бы в одном из земных полушарий.
 
 
Сделаем паузу – в мире не тише,
Окна всё так же от страха трясутся…
Это играют другие мальчишки
В рамках немного иных конституций.
 
 
Значит, пора с ними стенка на стенку!
Чтоб неповадно! Чтоб знали, заразы!
Так вот страдают не только коленки —
Килька и шпроты, сыры и колбасы,
 
 
Может, кому-то дадут и по шее —
Как всё предвидеть в таком-то вопросе…
Жаль, что взрослеть мы совсем не умеем,
Даже когда уже галстуки носим.
 
 
Впрочем, так можно без лишнего шума
Бросить любое негодное дело
И доводить до войны передумать —
Лишь потому, что играть надоело.
 
 
Лучше друг друга простить за подсечки,
И за фингалы простить… А иначе
Некому будет гонять целый вечер
Старый
потрёпанный
кожаный
мячик.
 

Запах горелых спичек

Запах горелых спичек

 
Мне нравится запах горелых спичек
И лёгкий дымок, что щекочет ноздри,
Будильника в полночи голос птичий,
Что вечно чирикает: «Поздно, поздно!»
 
 
Да ясно – чем дальше, тем будет позже,
Но именно это для мыслей лучше.
А спички готовы всегда на розжиг,
И зерна кофейные есть. Дремучий
 
 
Из смыслов и образов лес обычно
На почве такой шелестит листвою,
И дом из горелых бывалых спичек
Себе на столе я зачем-то строю.
 
 
Двухмерной картины, простой и ясной,
Гораздо видней глубина морская,
Когда из будильника час за часом
С медлительным тиканьем вытекает.
 
 
И кажется лишним, чужим, ненужным
Желанье найти на себя управу,
Заснув у окна, за которым стужа,
И выпустив бок коробка шершавый.
 
 
Спокойные мысли, неспешный отдых.
Горячее жерло кофейной дозы.
И падает каплей в немую воду
Уже еле слышное: «Поздно, поздно…»
 

Первые числа

 
Всё кончается. Внезапно
Понимаешь между делом,
Что в окно пробрался запах
Новой осени несмелой.
 
 
Он пока едва заметен,
Но теперь уж безвозвратно
Память свежая о лете
Будет в жёлто-красных пятнах.
 
 
Всё поймешь – и станешь сразу
Ты задумчивым и сонным —
Так заходит ум за разум
В обострении сезонном.
 
 
И, войдя однажды робко,
Очень скоро осень всё же
По-хозяйски листьев стопки
На столе твоём разложит.
 

Две недели до лета

 
Календарь – это смета
Расходов, где суммы – не поровну.
Две недели до лета,
Но только – в обратную сторону.
 
 
Точка А из задачи
Ещё горизонтом не спрятана,
Только это не значит,
Что будет однажды понятно нам,
 
 
Как вернуться туда,
Хоть держу карандаш наготове я.
Но такая беда:
У задачи – другое условие.
 
 
Точка А невозврата,
Несбыточный пункт назначения…
А казалось когда-то,
Что можно – и против течения.
 
 
Ни за деньги нельзя,
Ни какими-то там уговорами.
Дни недели скользят
Лишь в одну разрешённую сторону.
 
 
Две недели до лета…
 

Хромакей

 
Город в лужах и жалобах тонет,
И мерещится, будто давно
На зелёном снимаемся фоне,
Как в большом голливудском кино.
 
 
Нас дизайнер потом отрисует:
Уберёт под глазами круги,
Панораму пристроит другую,
Небо сделает тоже другим,
 
 
А пока – непонятное нечто
Как огромный холщовый мешок
Давит нам на мозги и на плечи
И сбивает на улицах с ног.
 
 
Хорошо, что когда-нибудь некто
Нас из этого фона возьмёт
И добавит крутых спецэффектов.
Мы и сами уже через год
 
 
Будем думать, что жили прикольно,
Лучшим делали мир сообща,
Всё держали под личным контролем
И ходили в красивых вещах.
 
 
А тоску, что полезет из фона,
Всё, что видеть не хочется нам,
Мы и сами закрасим зелёным
И отправим бестрепетно в спам.
 
 
Запасаем зелёную краску
Одинаковых ярких тонов!
Мы же всё-таки делаем сказку,
А не триллер, в конце-то концов.
 

Сине-серый

 
Покуда снова сине-серым
Опалом мир в окна оправе
Не предвещает новой эры
И отсылает меньше к яви,
 
 
А больше к снам, что к нам и с нами
Придут остаться потихоньку,
Валяться хочется в пижаме,
Общаясь только с миром тонким
 
 
На языке, какого сроду
Ты в словарях найти не можешь,
Но тут же, с первого подхода
Осознаёшь – как дрожь на коже,
 
 
Что незаметна часто глазу,
Хотя сознаньем ощутима
В момент, когда проходит разум
От мысли к мысли – мимо, мимо…
 
 
Так вот: в опале серо-синем
Не то что алой сочной розой —
Игрушкой детской на витрине
Лежит предчувствие прогноза
 
 
Погоды, но иной до колик:
С лучами, искрами и писком
Детей, синиц, души, что волю
Уже почувствовала близко.
 
 
Такой прогноз – уже немало,
Он – обещанье, что в картину
На смену синему опалу
Придут янтарь с авантюрином.