Отзывы о прочитанном

«Блу отель» – «Ух, ты! Давненько ничего свежего и настоящего на портале не читала. Очень-очень свежо и настояще. Спасибо и удачи!».

(Ольга Бут (Олли) Финалист премии «Поэт года 2014»)

«Очень понравилось! Красочно, ароматно, по-летнему тепло! А этот катрен

 
Склонились созвездия в осень
Луна выползает, крадясь,
Такого напитка – из моря и сосен,
Скажу вам, не пил отродясь.
перечитала сходу три раза. Теперь уже – четыре»
 

(Л. Морозова)

«Осенний мотив» – «Хорошо! Молодцом. Очень понравилось… стихотворение действительно по моей душе».

(В. Шекин)

«Golden Fish или черно-белое кино» – «Интригующий рассказ… упасть легче, чем подняться. Вот и падают спортсмены, артисты, да и самый обыкновенный люд».

(Р. Канаева)

«Смерть негодяя» – «Прочитал с удовольствием. На нескольких листах – вся жизнь Легковеса»

(Н. Ягодин)

«Вороний клич» – «Поэма о том, что в человеке, попавшим во мрак тяжких грехов, которые, как вороньё закрывают свет и смысл жизни, всё равно остаётся осознание содеянного и стремление быть лучше.

Написано экспрессивно. Вот эти строчки понравились особенно:

 
«Чтоб восходя к вершинам Духа,
ты навсегда душой постиг
в борьбе, в труде, и тяжких муках,
и смертный страх, и светлый миг…»
 

(Надежда Стрелкова)

«Что я ищу в стихах как главное (всё это чисто вкусовое, конечно):

Оригинальность темы. Парадоксальность (мыслей, образов).

Художественную информативность. Лексическую приятность.

Хорошие и отличные рифмы. Всё это я нашла в стихотворении «Фильм Фильм Фильм» автора Ол Томский. Мой это автор!!»

(Из рецензии Галины Пиастро, члена Когорты Критиков проекта «Платон мне друг…»).

«Случайно на главной странице набрела и с удовольствием прочла „кое-что из Ваших творений“. Осталось приятное впечатление и от прозы, и от поэзии. А еще ностальгически шевельнулась внутри… тоска по бумажному носителю. Так и видятся ваши мастерски написанные, буквально отточенные произведения, на страницах популярных в народе литературных журналов. Творческих успехов Вам! С уважением, Светлана Ливоки».⁸

Пять рассказов

Смерть негодяя

В гулком эхе прохладной лестницы старого дома на Петроградской загадочно прозвучало:

– Ты меня любишь?.. Скажи, что любишь.

Пожилой мужчина не спеша поднялся на третий этаж и открыл дверь в квартиру. На ней еще сохранились следы полировки и табличек именитых жильцов.

«Тимофеич, присмотри за домом», – не улыбаясь, иронично произнёс бывший пенсионер союзного значения Степан Тимофеевич Садоводов, и, улыбнувшись, подумал: «Уехали, а ключа не оставили».

Проходя мимо кухни, заставленной столами и громоздким буфетом, он увидел вспоротый живот арбуза, и почувствовал аромат дынных корок, выброшенных в ведро.

Степан Тимофеевич шёл по длинному коридору, смотрел на двери соседей, но видел живущих за ними жильцов – обитателей коммуналки, так он в сердцах за глаза их называл.

Из репродуктора звучала песня Эдиты Пьехи «Сосед»⁹. Аранжировка была далека от оригинала. Степан Тимофеевич не узнал ни певицу, ни песню – так всё переменилось.

«Говорят, Эдик Хиль стал мистером Трололо! Куда подевалась душевность, мелодия?! Сумбур вместо музыки!», – мысленно произнёс Степан Тимофеевич, и горестно добавил: «Мир незаметно сходит с ума».

Жильцов в квартире не было. Все уехали загород, на природу. Кто на электричке, кто на маршрутке, а кто—то и на новой кредитной машине. «Нувориши облупленные», – сыронизировал Степан Тимофеевич.

Проходя мимо туалета, и, припомнив утреннюю мучительную задержку, решил опорожнить мочевой пузырь, измученный хроническим простатитом. Рядом с туалетом была приоткрыта дверь в ванную. Чуткий слух Степана Тимофеевича уловил одиночные капли из крана.

– Опять, Семенова! Никогда не закрутит барашек.

Войдя в туалет и приспустив брюки, он отчетливо услышал из общего с квартирой Родионовых воздуховода:

– Ты меня любишь?.. Скажи, что любишь.

Степан Тимофеевич медленно присел и резко привстал, ощутив голым задом холод унитаза. Замер в ожидании, но ничего не последовало. Опустив стульчак и удобно расположившись, Степан Тимофеевич снова прислушался, но больше ничего не услышал.

– Наверное, показалось, – решил он, и стал делать своё дельце. В это время из—за стены донеслось:

– Я тебе надоела?

– Нет.

– Скажи, что любишь. Скажи, что никогда не забудешь.

У Степана Тимофеевича слегка оттопырились уши. Он улыбнулся. Лицо его изобразило легкое удивление. Он напрягся, пытаясь услышать что—либо ещё, но услышал, как наверху, этажом выше, завизжала дрель.

Покончив с туалетом, он натянул брюки. Торопливо прошёл в свою комнату, шаркая домашними туфлями, с некрасиво замятыми задниками. В голове навязчиво зазвучало: «любишь, не забудешь; любишь, не забудешь; любишь, не забудешь».

– Фу ты, ну ты, – с досадой подумал Степан Тимофеевич, – это же наверняка из квартиры Родионовых. А они уехали… всей семьёй и уехали. В Крым под Алушту. Может кого—то впустили пожить. На время. Ну, да ладно… подумаешь, наверное, и ключи им оставили. Присмотреть за квартирой.

После утомительной жары пришёл хороший августовский вечер. Степан Тимофеевич принял снотворное и отправился в уборную. По дороге он вспомнил неожиданный диалог и невольно улыбнулся: «любишь, не забудешь…».

– Надо же, какая настойчивая!

Войдя в туалет, Степан Тимофеевич на секунду замер. Прислушался, устремив взгляд на воздуховод. От слабого потока воздуха на решетке дрожала паутина.

Быстро закончив с туалетом, вышел в коридор. Пройдя ванную, по привычке, остановился у двери в кладовку. Здесь у него, как и у всех жильцов, хранилась картошка. Подумав, вошёл убедиться, что всё в порядке. Выходя, услышал из—за тонкой перегородки, отделявшей квартиру:

– Какой это был подонок!

– Но ведь он сделал тебя депутатом.

– Вот именно.

Степан Тимофеевич от неожиданности вздрогнул. Хотел сразу уйти, почувствовав себя неловко, но профессиональное любопытство пересилило. Он задержался.

После долгой паузы, когда он уже собирался уходить, отчётливо услышал, что произнёс неприятный голос:

– Конечно, мне перепадало кое—что, но, не миллиарды…

Депутат, миллиарды… коррупция – мысленно завершил Степан Тимофеевич логическую цепочку.

В голове его закрутились пестрые картинки событий, реальных и не очень, вперемешку с обрывками телевизионных сериалов. Однако Степан Тимофеевич был не так прост, как это могло показаться на первый взгляд. Он имел опыт расследования подобных явлений.

Известные события, предшествующие разоблачению культа личности, и не только, были ещё свежи в памяти секретного сотрудника НКВД Степана Тимофеевича Садоводова. Долгое время работавшего на органы под именем Легковес. Его вторым неофициальным оперативным именем была – «цепкая хватка».

Он приблизился к перегородке в надежде услышать продолжение разговора, но расслышал только легкое похлопывание и грудное бормотание.

– Надо будет присмотреть за этой квартиркой, – подумал Степан Тимофеевич, и долго ворочался в постели, прежде, чем незаметно заснул.

Ему приснилась явочная квартира на Каляева, и майор Федун – куратор из Большого дома на Литейном. Он долго смотрел на Степана Тимофеевича тяжёлым взглядом, мерно постукивая крупными ногтями по краю стола, и раскатисто произнёс:

– Помните Легковес, осторожность и бдительность!

Степан Тимофеевич неожиданно проснулся. За окном шёл дождь. Капли стучали по подоконнику. Стекали по стеклу.

Поутру, посещая туалет и проходя мимо кладовки, Степан Тимофеевич напряг свой острый слух, но ничего не услышал.

– Затаились? Ну, ничего, как говорится: «осторожность и бдительность», – надменно подумал он.

Просуетившись, не сразу заметил, как закончилось утро. Ему об этом напомнил полуденный выстрел и звоном отозвавшиеся в старинном буфете стаканы.

Прихватив авоську, Степан Тимофеевич собрался на почту – сегодня была пенсия.

С почты он всегда заходил в «Пятерочку». Закупал продукты. Всё самое необходимое. Сразу на месяц. До следующей пенсии: гречку, рис, макароны. Брал и бутылочку, хотя выпивал редко – заботился о здоровье.

Легковесом Степана Тимофеевича прозвали за его весовую категорию, в которой он выступал. В спорте он всегда добивался ярких побед. Его приёмы были просты и надёжны. Он умел укладывать противника на лопатки в два приема. Уклониться от них соперник не мог. За это Степан Тимофеевич и получил своё второе прозвище – «цепкая хватка».

Органы завербовали Степана Тимофеевича в сорок восьмом. На сборах в Геленджике. Оперативники застали его в хозяйской баньке с юной гимнасткой – старшеклассницей из Уфы.

С тех пор Степан Тимофеевич стал Легковесом – осведомителем НКВД.

Предметом «подозрений» чекистов тогда стали перспективные спортсмены. Добившиеся успехов в различных спортивных дисциплинах. Однако не пожелавшие добровольно перейти в команды спортивного общества «Динамо». Ни для кого не секрет, что это общество относилось к системе ГПУ НКВД. Его почётным председателем был сам Железный Феликс.

Инструктаж Степан Тимофеевич проходил на квартире на углу Каляева и Литейного.

На первой встрече майор Федун разъяснил Степану Тимофеевичу линию партии, и что значит «Сила – в движении»:

– Понимаешь, дорогой товарищ Садоводов – Легковес, они, как и некоторые несознательные граждане нашей Советской Родины, могут быть нелояльны к советской власти.

Степан Тимофеевич сразу «всё правильно понял». Он с завидным успехом стал плодотворно работать, добросовестно справляясь с поставленной задачей. С тех пор за ним закрепилась – «цепкая хватка».

Жильцов своей квартиры Степан Тимофеевич знал как облупленных.

Больших грехов за ними не водилось. Воровали, конечно, но по мелочи. Двойная бухгалтерия Семеновой, липовые путевые Чепрука и командировочные Ленивкера – чепуха, по сравнению с ваучерной приватизацией.

– Никому это теперь неинтересно, – вздыхал Степан Тимофеевич.

В последний раз, когда он докладывал об этом куратору, тот, задумчиво смотрел в окно, и было не понятно, слышит он Степана Тимофеевича или нет.

Поднимаясь с продуктами по лестнице, он остановился напротив соседской квартиры. Машинально заглянул в глазок. В темноте он увидел собственный зрачок. Прислушавшись, услышал в глубине квартиры шаги. От неожиданности Степан Тимофеевич приблизился к двери, желая заглянуть внутрь, и звонко приложился лбом. После чего торопливо открыл свою дверь и проскользнул в квартиру.

– Кто же это может быть?! – подумал Степан Тимофеевич, едва войдя в квартиру, и не включая свет в коридоре.

Он оставил продукты на кухне. Зашёл в кладовую. Прикрыв дверь, услышал – за стеной кто-то ходил. Затем всё стихло. Степан Тимофеевич, глубоко вздохнул и замер в ожидании.

– Я хотел остановиться, но он вытащил мои расписки.