Сейчас был у Батюшки, удалось побеседовать минут 20–25. Чтобы не забыть, постараюсь записать.
Когда я пришел, Батюшка благословил меня, и я стал на колени около дивана, на который сел Батюшка.
– Сомнения, Батюшка, и помыслы у меня.
– Да, сомнения равно как блудные помыслы и хулы надо презирать, не обращать внимания на них. Презирайте их, и враг-диавол не выдержит, уйдет от вас, ибо он горд, не вынесет презрения. А если будете входить с ними в разговоры, ибо все блудные помыслы, хулы и сомнения – не ваши, то он закидает вас, завалит, убьет. Верующий человек, любящий Бога, не может хулить, а тем не менее замечает в себе две нити: и любит, и хулит. Очевидно, что есть еще какая-то сила зла, навевающая сомнения. Заметьте, ведь это серафимский ум. Поэтому нисколько не удивительно, что он может возбудить, поднять сомнения, да еще какие… Не обращайте на них внимания.
Сколько было искренних, верующих людей, которые сильно пострадали от того, что принимали эти сомнения, рассматривали, рассуждали. Возьмите наших писателей: Белинского, – какая разница у него в первой и второй половине его жизни. Лермонтов – тоже был сильный ум, Тургенев и др…
Поэтому надо презирать эти сомнения, и хулы, и помыслы блудные, тогда они вам нисколько не повредят, особенно, если будете открывать их старцу-наставнику. Но открывать их надо не подробно, иначе можно повредить и себе, и старцу. Особенно блудные помыслы: надо засыпать, закрыть навозом эту смердящую яму, а не копаться в ней. Что же у вас есть теперь? Какие сомнения, помыслы?
– Да вот, Батюшка, у одного из братии вижу то, у другого – другое.
– Ну вот, диавол всегда так. Он нам иногда представляет взгляд брата совсем другим, не таким, каким он является на самом деле. Тебе кажется, что брат посмотрел на тебя злобно, оскорбительно, а на самом деле этого вовсе нет. Так диавол может представить нам что-либо другое.
Вот какой случай: был здесь один иеромонах о. Венедикт и еще монах о. Арсений, монах хорошей жизни. Он почти не выходил из келии вследствие своей болезни, вел особую жизнь. Один раз идет о. Венедикт к себе в келию, а у крыльца о. Анатолия он видит: стоит о. Арсений. Взгляд у него какой-то злобный, враждебный, под благословение не подходит.
О. Венедикт посмотрел на него и прошел мимо с великим удивлением. Только что он начал заворачивать за церковь, ему навстречу с совершенно противоположной стороны идет о. Арсений. Лицо веселое, подходит под благословение. О. Венедикт, еще больше удивляясь, спрашивает:
– Где ты был?
– У о. Тимона.
– Как? Я тебя сейчас видел около крыльца Батюшки о. Анатолия.
– Это тебе померещилось. Сам видишь, откуда я иду.
Тогда о. Венедикт пошел за разрешением сего к Батюшке о. Анатолию.
– Ну что же здесь удивительного? Ты иеромонах, а этого не знаешь? Это был, конечно, бес в образе о. Арсения, – сказал о. Анатолий.
Да, бывают такие случаи, об них в миру и понятия не имеют, а здесь они не подлежат сомнению… – Ну еще что? – спросил Батюшка.
– Горд я очень, Батюшка, тщеславен.
– Да кто же не горд? Макарий Великий говорит, что даже у всякого святого есть что-то гордое. Вот как глубока в нас эта зараза. Не горды только ангелы – они чисты, да еще те, которые переходят отсюда на небо. А то у всех есть гордость. Ну, будет. Остальное потом. Понемногу буду разъяснять.
Возил с работниками дрова для отопления наших келий. Когда я пошел к Батюшке на благословение вместе со всей братией, я захватил книжку «Луг духовный». Батюшка давал читать. Издание книги в настоящем виде принадлежит протоиерею Михаилу Ивановичу Хитрову. Я его совершенно не знаю, хотя он был писатель. Батюшка сказал, что он плакал, когда получил в 1899 г. известие о смерти о. Михаила. – Он много обещал, но значит так угодно было Богу. – Потом Батюшка сказал:
– Вот уже сколько раз мне помысл говорит, чтобы я спросил вас, не было ли у вас в жизни случая из ряда вон выходящего?
– Да, был случай, – говорю я, сам не зная почему вспомнив один случай, бывший в далеком детстве.
– Обдумайте его и потом расскажите мне.
– Да он очень простой.
– Совсем не простой, а из ряда вон выходящий.
– Я хочу сказать, что его обдумывать нечего, он очень несложный.
– Ну, хорошо.
– Когда мне было лет пять, – начал я, – у меня была болезнь – ложный крупп (кажется так она называется), горловая болезнь. Я был уже бездыханен, посинел и даже похолодел. Папа думал уже, что я умер, и говорил, чтобы мама оставила меня и больше не терла мазью, что все бесполезно. Но мама, не теряя надежды, все же терла и молилась св. Николаю Чудотворцу о моей жизни. И совершилось чудо: я начал дышать, и потом всегда был довольно крепкого здоровья.
– Конечно, это из ряда вон выходящий случай. Собственно, не случай, ибо все происходит с нами целесообразно. Вам была дарована жизнь. Ваша мама молилась, и св. Николай Чудотворец молился за вас, а Господь, как Всеведущий, знал, что вы поступите в монастырь, и дал вам жизнь. И верьте, что до конца жизни пребудете монахом. Так об этом напишите вашей маме толкование этого случая.
Я хотел после этого уходить, но потом спросил про Иисусову молитву: нельзя ли читать ее сокращенно. Батюшка не позволил, говоря, что ее всю целиком заповедали читать наши старцы, и ударение делать на последнем слове: «грешного».
– У меня так не выходит.
– Потом научитесь, – сказал Батюшка.
Я сейчас пишу о разговоре с Батюшкой и думаю: ведь я совсем забыл тот случай из моей жизни, даже ни разу не вспоминал здесь о нем. И вдруг, сам не зная почему, назвал прямо его. И только теперь начинаю смотреть иначе. Он мне начинает казаться не простым, обыкновенным происшествием, каким прежде его считал. Правда, я чувствую и прежде чувствовал уважение к святителю Николаю более, чем к каким-либо другим святым. Надо написать маме. Спрошу, если Бог даст, у Батюшки, как написать. Этим я еще лучше проверю написанное мною сегодня толкование.
Когда мы были на благословении, Батюшка сказал мне на мой вопрос о письме маме: – Так и напишите, что этим ясно указывалось на ваше иноческое предназначение. – Значит, я понял верно.
Еще раньше этого, как только я вошел, Батюшка спросил:
– Как внутреннее устроение? Имеете ли на устах имя Иисусово?
Я говорю:
– Стараюсь иметь, но очень часто забываю.
– В этом-то все и дело, чтобы всегда иметь память о Боге, для этого и молитва Иисусова. Но не удивляйтесь, что все забываете, надо только стараться. Ведь не сразу вы в университет пошли, а сначала азбуку выучили, так? Авва Дорофей говорит, что он смотрел на книги, как на зверя, а потом очень даже пристрастился к чтению книг. Сначала читал, вероятно, не духовные, а светские книги, а потом перешел на духовные. Да, так всегда бывает…
Был схимонах Клеопа в Соловецком монастыре. Он сорок лет провел в уединении на одном необитаемом острове, куда из монастыря привозили ему пищу и ездил духовник. Потом он изъявил желание возвратиться в монастырь. Никто не знал, как он подвизался, какие ужасы претерпевал от бесовской силы, в чем состоял его подвиг. Когда он возвратился, о. архимандрит при духовнике его спросил: «В чем, главным образом, заключалась твоя деятельность, и много ли ты преуспел, скажи нам: мне и Твоему духовному отцу». Он отвечал, что в Иисусовой молитве. Все акафисты, все службы, все, все заменял он Иисусовой молитвой. «И начинаю понимать, чуть-чуть разбирать начальные буквы этого алфавита».
Вот какая глубина. А какое действие Иисусова молитва имеет, о том мы и понятия не имеем. Так вам нечего удивляться. Это приобретается годами и не сразу. В один день этого невозможно приобрести, хотя и бывают исключения, но общее правило таково.
Приближается пост… За всенощной слышатся уже предвозвестники поста, покаянные стихи с их умилительным напевом: «Покаяния отверзи ми дверь, Жизнодавче…», «На реках Вавилонских» и др. Сегодня неделя о Блудном сыне. Какая глубокая притча. Какой смысл.
Сегодня Батюшка очень ласково принял меня. На его вопрос, как мне, я ответил:
– Слава Богу, хорошо, спокойствие духа.
– Да, и я два года наслаждался миром душевным… а потом, а потом. Какие ужасы были у меня, я вам не буду рассказывать. Прежде всего помыслы напали, но я, видя зарю, старался скорее пробежать эту темную улицу. Когда не стало Батюшки о. Анатолия, лишился я опоры…
По всему видно, что Батюшка много претерпел. Батюшка не один раз мне говорил:
– Первым вашим делом, как только просыпаетесь, пусть будет крестное знамение, а первыми словами – слова молитвы Иисусовой.
Мне дано теперь очень спешное послушание: переписка писем о. Амвросия для издания их вновь с дополнениями и поправками.
Сейчас на благословении удалось побеседовать минут пять.
– А что, Батюшка, всегда ли нужно перебирать с молитвой четки?
– Обязательно. Всегда имейте четки при себе, за службой в церкви и на правиле они должны быть в руках. Если даже будут смотреть или смотрят, не смущайтесь, перебирайте, творя молитву Иисусову. За обедней внимайте тому, что поется и читается, а молитву оставьте. Вот за всенощной можете в ход пустить четки, когда не слышите, что читают.
За послушанием, конечно, невозможно перебирать. Когда в келии пишете, читаете, то четки должны быть за поясом. Когда же так сидите, то творите молитву по четкам. При разговоре можете говорить про себя: «Господи, помилуй», а можно даже и молитву Иисусову…
Вообще, я понял так, что когда только можно, нужно всегда творить молитву Иисусову по четкам, а если нельзя – тогда молитва должна быть всегда в уме без четок.
Сегодня Батюшка благословил нам обоим читать Псалтирь о здравии и о упокоении в скитской церкви. Я могу записать 12 имен для поминовения по праву, принадлежащему всем послушникам.
Сейчас Батюшка рассказал мне, что у него была дочь генерала Черняева, известного по Турецкой войне.
– Очень образованная девица, еще молодая. Я с ней с удовольствием побеседовал. С такими беседовать я люблю, это – чистосердечная, искренно ищущая Бога душа. Потом она писала, что того, что она испытала здесь в Оптиной, она никогда не испытывала. Не ожидала, не предполагала даже, что можно подобное испытать. Это ей непонятно, а, конечно, благодать Божия действовала.
Сегодня она мне прислала икону Казанской Божией Матери. Ну вот смотрите: почему именно Казанскую икону, а не другую? Я ведь сам казанский. Заметьте, сегодня 12 февраля. Почему она прислала именно в этот день?
Прежде я получил тоже 12 февраля икону на благословение из лавры преп. Сергия. Совпадение…
Вчера писать не мог. После чтения Псалтири я пошел на благословение. Батюшка сам начал говорить и спрашивать меня. Я говорю:
– …Конечно, приходят мысли…
– Без этого нельзя, ум не может быть без мыслей, как человек не может не дышать. Это его потребность. Но о чем думать? Иной представляет себе блудные картины, услаждается этой живописью. А вы пришли сюда искать Бога, и все ищут Бога. Найти Бога – это цель монашеской жизни.
Потом Батюшка сказал, что можно жить в монастыре, да не быть монахом.
– Все ищут Бога. Вот и художники в области поэзии, живописи, особенно музыки – все желают найти Бога. Да не так ищут. Как искать Бога? Соблюдать заповеди, особенно смирение, поступить в монастырь. А они не хотят соблюдать заповеди, особенно не хотят смиряться, хотят пройти как-либо переулками, поближе, покороче. О целомудрии они весьма скудного понятия. Вот, например, Байрон или Рафаэль – развратнее его трудно было бы найти, а писал Мадонну. Или знаете стихотворение Пушкина «Пророк»? Там он говорит: «В пустыне мрачной я влачился…» «Влачился», да прямо-таки ползал всем телом. Далее: «И шестикрылый серафим на перепутье мне явился». Здесь он, может быть, имел в виду себя? Сомневаюсь, явился ли он ему? Затем Пушкин рисует картину посвящения ветхозаветного пророка. Кажется, говорится, что он постиг и «херувимов горнее стремленье, и гад морских подводный ход». Ангелы чисты, они только «горняя мудрствуют». А у нас есть и «гад морских подводный ход». Эти два течения идут в нас параллельно. Но должно стараться только «горняя мудрствовать». Это не сразу достигается: ход гад морских будет все тише и, наконец, будет только одно горнее стремление, а те гады нырнут в бездну и исчезнут. Да, этого можно достигнуть. Вот я вам и говорю: «Смиряйтесь и смиряйтесь. Помоги вам. Господи».
Очень утешает он меня, недостойного его любви. Я очень лениво исполняю его наставления, вообще живу нерадиво. Вчера почти весь день спал после чая до самой вечерни, ничего не прочел. Батюшка все покрывает своею любовью, какие гадости ему про себя не расскажешь. Сколько раз Батюшка говорил, что надо встать до службы, даже до звона, говоря:
– Колокольный звон изображает глас Архангела. «Блажен, егоже обрящет бдяща». Надо встать заранее, приготовиться, умыться. Главным образом, надо содержать руки в чистоте. Как вы, например, за обедней возьмете грязными руками антидор? Затем, приготовившись, ожидать звона или будильщика и тотчас же идти. А к обедне идите до звона, как только прочтете утренние молитвы.
Я же, окаянный, очень ленюсь вставать, и вообще лениво исполняю наставления Батюшки.
Скоро Великий пост и св. Четыредесятница, надо исправляться по молитвам Батюшки и с Божией помощью. Бог даст, напишу правила жизни и обыденного поведения для памяти по наставлениям Батюшки и святых отцов.
Завтра ровно год, как мы приехали в Оптину в первый раз. Завтра Прощеное воскресенье, а там и Великий пост. Все это время некогда писать, думаю записать только одну беседу с Батюшкой, бывшую совершенно неожиданно для меня 21-го числа. Я кончил читать Псалтирь в 9 ч. 30 м. вечера и прямо пошел к Батюшке, думая получить хоть одно благословение на сон. Батюшка принял меня, у него только что был брат…, с ним тоже была беседа. Отпустив келейника спать, Батюшка сел на диван и начал говорить:
– Чем более монах живет в монастыре, тем большему научается. Это происходит постепенно. Конечно, Бог может сразу обогатить нищего. Бывали случаи, что сразу просвещался ум свыше… Одно дело ум, другое – рассуждение. Рассуждение есть дар Божий, как и все вообще у нас дар Божий. Но рассуждение выше других даров и приобретается не сразу. Человек может быть очень умным, но совершенно нерассудительным, может удовлетворять самым низменным потребностям, иметь любовниц и даже совершенно не признавать Бога. Есть люди плотские, которые только и живут для чрева, для блуда. Есть люди душевные, эти повыше плотских. И наконец, есть люди духовные.
Разница между душевными людьми и духовными громадная. Ибо, как говорит апостол: «Душевный человек не принимает того, что от Духа Божия, потому что почитает это безумием». Он может познать всякую человеческую мудрость, всякую философию, но духовного рассуждения не иметь. Здесь и напомнил Батюшка слова апостола: «Слово крестное погибающим убо юродство есть, а нам спасаемым сила Божия есть».
Да, для них юродство, а для нас, спасаемых, сила Божия. И заметьте, сказано, «спасаемым», а не «спасенным», и «погибающим», а не «погибшим». Иной и не заметит этой разницы сразу, а потом вдруг заметит через некоторое время. Все мы спасаемся, но неизвестно еще, спасемся ли. Также сказано «погибающим», ибо они могут обратиться, хотя и стоят на наклонной плоскости, скользя вниз.
Было уже около 11 часов. Батюшка устал.
– Каждый день совершается чудо милосердия Божия на мне грешном: почти 70-летний старец, но, слава Богу, хватает сил на день. Когда я заболел, я думал, что уже более не встану, но встал, отмолили меня. Обо мне во многих местах молились, особенно по женским монастырям.
Потом Батюшка начал говорить о старчестве.
– Догорает теперь старчество. Везде уже нет старчества, у нас в Оптиной догорают огарочки. Враг ни на что так не восстает, как на старческое окормление: им разрушаются все его силы. Везде он старался его погасить и погасил. Есть монахи, исправно живущие, но об откровении помыслов, о старчестве они ничего не знают. Поэтому без старчества во многих монастырях осталась одна только форма монашеского жития, одна внешность. Иисусову молитву теперь редко кто творит, а что за монашество без Иисусовой молитвы?
При Екатерине II враг воздвиг гонение на старчество. Екатерина II прямо закрывала монастыри; старцы и ученики бежали, кто на Афон, кто в западные православные государства. Один из них, Паисий Величковский, бежал на Афон… Ученики его опять насадили старчество у нас и в других обителях после того, как позволено было им снова возвратиться в Россию. И старчество процветало… А теперь везде угасло, забыто. Враг начинает с невинных вещей, завлекает в грехи… Поэтому-то враг и ненавидит старчество, ненавидит место откровения помыслов, самый голос, которым это говорится.
– Да, Батюшка, – говорю я, – как только хочу записать то, что Вам собирался сказать, так мне уже становится легче, я это замечал.
– Да, вы только пишете, а он уже бежит.
Сейчас всенощная. Все, что вспомню, Бог даст, напишу потом, а сейчас полежу минут 15, устал, спал сегодня 4 часа. Всенощная эта будет первая во втором году со дня приезда в Оптину в первый раз. Прошлый год мы в это время выезжали из Москвы, и я прощался с нею навсегда, но Бог судил иначе. А теперь мы в Оптиной, в скиту. Слава Богу.
Ныне первый день Великого поста. Хорошо здесь встречают и проводят это святое время. Великое утешение и великопостная служба. Поют далеко не артистично, но в общем все как-то хорошо.
Для поддержания сил – скудная холодная пища, однако вполне достаточная для поддержания бодрости. Вместо чая пьем кипяток или завариваем мятку с медом один раз в день. Вообще, при собственном на то желании можно жить здесь очень хорошо. Побольше надо следить за собой, а не за другими. И когда будешь замечать чужие немощи и гордиться перед другими (мысленно) надо отвечать помыслу бесовскому: «Я хуже всех», – так говорил мне Батюшка, и так надо хотя бы непрочувствованно сказать.
Еще Батюшка мне говорил, что враг всегда нападает с одной стороны, напирая на какую-либо одну страсть. Например, вовлекая в чревоугодие, он не будет в то же время смущать сребролюбием, ибо этим может разрушить свою работу. Пожалуй, станет скупиться человек и для угождения чреву. Или, завлекая в сети сребролюбия, он не станет напирать на блуд, ибо опять может разрушить свою работу.
Я замечал на себе, что с тех пор, как я сказал Батюшке про свои помыслы о военщине и о пострижении в мантию, они меня пока не беспокоят; и я помню, Батюшка сказал мне, что они меня оставят, даст Бог. И действительно, оставили. Другие всякие приходят в голову, а этих нет по молитвам Батюшки.
Я замечаю, что, пожалуй, мне этот год легче стоять службу и вставать, чем прошлый год, хотя и прошлый год мне было хорошо. Слава Богу.
О проекте
О подписке
Другие проекты