Неудобное наследство. Гены, расы и история человечества

Вот уж не думал, что в XXI веке доведется такое написать, но вокруг этой книги слишком мало хайпа!

Николас Уэйд — 76-летний научный журналист. Работал в научных отделах Nature и Science, а потом без малого 30 лет возглавлял научный отдел The New York Times. В общем, всегда был на передовой.

В 2014-м Уэйд издал "Неудобное наследство". Судя по всему, дожидался наступления возраста, в котором критика уже не так важна. Потому что идеи, высказанные в этой книге, просто не могли не разворошить мировое сообщество. На Уэйда яростно накинулась вся "либеральная общественность", и лишь немногие заговорили о том, что автор, вообще-то, предлагает нам интеллектуальную революцию дарвиновского масштаба.

Зная о всех этих перипетиях, начало книги воспринимаешь с некоторым недоверием. В предисловии ничего революционного нет — там Уэйд просто отметает все возможные обвинения в расизме, отдельно проговаривая, что "признание существования рас не тождественно признанию, что какая-то из них лучше/хуже остальных". Автор иронично замечает, что и сам хотел бы жить в мире тотального равенства, но "ученый должен изучать тот мир, что есть в реальности, а не тот, что существует в мечтах".

Честно говоря, я как-то и не знал, что на Западе сейчас на полном серьезе пишут, что рас нет. Ну то есть понятно, когда подобное пишут какие-нибудь левые блогеры, но тут речь идет о настоящих ученых. Причем, как сообщает Уэйд, ученые эти ведут себя предельно лицемерно — днем они рассказывают на лекциях, что рас не существует, а вечером помогают полицейским писать антропологические заключения типа "Пострадавшая была женщиной средних лет и, судя по строению черепа, принадлежала к негроидной расе". Вот не люблю такого.

У автора существование рас никаких сомнений не вызывает — особенно после реализации проекта по расшифровке человеческого генома. В нескольких главах он убедительно и четко доказывает, что мы с полным правом можем выделить как минимум три расы: европеоидов (кавказоидов), негроидов и монголоидов. Можно даже примерно проследить, где именно разошлись их эволюционные пути-дорожки, а также объяснить, как именно формировались отличия. Этим, собственно, автор с удовольствием занимается еще пару глав.

А вот потом начинается та самая революция. Уэйд внезапно сворачивает на главный вопрос всей мировой истории — так почему именно Запад? Что такого в этом не примечательном вплоть до XVI века клочке земли, что он в итоге подчинил себе всю Землю?

Тут Уэйд, к моему большому восторгу, вспомнил недавнюю работу Аджемоглу и Робинсона "Почему одни страны богатые, а другие бедные". В этой нашумевшей книге, которую я с большим интересом прочитал еще два года назад, авторы говорят, что причина расхождения, по сути, одна — европейцам удалось создать инклюзивные политические институты, а у остальных они экстрактивные. Уэйд цепляется за эту мысль и задается вопросом — а почему же до инклюзивных институтов дошли только европейцы?

Дальше идет его шокирующая гипотеза насчет того, что эволюция человеческого разума, вопреки устоявшемуся мнению, совсем не остановилась 10 тысяч лет назад. По мнению автора, она продолжается по сей день, и в некоторых случаях это даже можно проследить документально. Например, изучив английские документы за 1200-1800 гг., можно четко увидеть, что гены преступников, разбойников и прочих солдат удачи до наших дней не дошли, а гены усердных тружеников-скопидомов дошли и даже распространились по популяции. То есть качество населения в Англии к какому-то моменту само по себе стало таким, что оно было готово к развитию демократии и демократических институтов.

Вот тут вроде и начинает попахивать расизмом, но Уэйд технично отбивает такие обвинения. Он пишет о том, что все расы одинаково талантливы и одинаково здорово развивают те способности, которых от них требует жизнь. А требует она разного. Например, в Османской Империи с ее девширме не было смысла передавать что-то по наследству, поэтому ген трудолюбия и накопительства там был бесполезен — в отличие от гена агрессивности и воинственности. В Африке вообще очень долго не доходило до формирования нормального государства современного типа, там люди до сих пор мыслят племенными категориями, так что там развиваются совсем другие гены. Кстати, именно поэтому бессмысленно вбухивать в Африку миллиарды долларов — это все равно не поможет, демократические институты там пока не могут работать чисто эволюционно (но это не значит, что не заработают никогда и не значит, что негроиды хуже белых).

Понятно, что как и во всякой новой теории в теории Уэйда при желании можно найти какие-то дыры. Но во время прочтения все выглядит крайне убедительно. Как минимум ознакомиться с этой книгой точно стоит. Ну а когда геном будет полностью расшифрован, возможно, все эти идеи еще и удастся стопроцентно доказать.

5/5, в любимые

Первые страницы этой книги привели меня в совершенное недоумение. Автор очень активно спорил с СОВРЕМЕННЫМИ западными учеными, отрицавшими деление человечества на РАСЫ. Мало того, что я с детства помнила о европеоидной, монголоидной и негроидной расах, так еще и примерно в это же время я с удовольствием смотрела на Youtube ролики антрополога Станислава Дробышевского, который с увлечением рассказывает о многом, но в том числе и о расах. Так что я могла быть уверена в том, что не пропустила чего-то важного в развитии науки о человеке. Впрочем в дальнейшем мне стало понятно, что такое настороженное отношение к данному понятию и термину вызвано западной травмой, связанной с усиленным развитием евгеники и расизма в начале 20 века. Обожглись они на этом (и не только в Германии, в США, например, для улучшения собственной популяции до 40-х годов стерилизовали и кастрировали почти 39 тыс. человек!), теперь дуют на воду.

А вот дальше стало все сложнее. Если идея о разнице в цвете кожи и прочих физических особенностях не вызывает у меня внутреннего протеста, то идея о том, что социальные особенности, поведение, психологические черты и прочие вещи, которые традиционно объясняются культурой и воспитанием, могут вызываться генетикой различных человеческих популяций того или иного размера (наций и рас) приживалась во мне с трудом.

Тезис автора заключается в том, что эволюционный отбор человечества не закончился и продолжает действовать, но теперь на том уровне, где его заметить не так уж легко. Поскольку во все времена (за исключением быть может современности) более успешные люди оставляли больше потомков, то, соответственно их гены распространялись в обществе. Необходима была для выживания агрессия и недоверие к врагу - выживали воины, популяция становилась все более агрессивной. Были успешны образованные - они и заполняли общество. Ценилось трудолюбие и конформизм - и вот они, миллионы послушных людей-муравьев. А поскольку разные качества были необходимы для выживания в различных условиях, то и развились и генетически закрепились эти качества в разных народах. Три вышеперечисленных - народы Экваториальной Африки, евреи и китайцы.

Я здесь очень сильно упрощаю. Автор невероятно интересно, с доказательствами аргументирует свою позицию. Читая его, соглашаешься со многими доводами, в тоже время его точку зрения очень сложно принять. Если генетические особенности этносов действительно существуют на этом уровне, то это переворачивает многие идеи развития современного общества, делает бесполезным огромное количество инициатив и ставит перед человечеством новые этические проблемы.

Хотелось рассказать еще о многом, но лучше прочитайте у Уэйда. Он много думал и понимает опасность своих выводов. Впрочем, по его выражению,

Эта книга - попытка познать мир таким, какой он есть, а не таким, каким ему следует быть.

И да меня, невероятно утешает тот факт, что человечество пока еще не распалось на виды, неспособные к воспроизведению совместного потомства. Расы всего лишь слегка развели потомков Адама и Евы. 3/4 времени своего существования человечество провело вместе на черном континенте. Что будет дальше - трудно сказать...

Народ не на шутку озаботился вопросом, почему одни общества богатые, а другие нет.
Джаред Даймонд говорит, что дело в географии.
Аджемоглу и Робинсон -- что в общественных институтах.
Целая стая авторов, которых я не знаю, утверждают, что это вопрос культуры, ценностей, религии или просто дело случая.
Николас Уэйд утверждает, что тут не обошлось и без генетики.
Похоже, каждый ищет подход со своей стороны, и в конце концов (если даст бог) мы получим всеобъемлющую теорию, в которой каждая из причин получит своё заслуженное место под солнцем.
А вот даст ли бог? Это отдельный вопрос. Во-первых, ответ может оказаться настолько сложным, что превзойдёт ограниченные возможности любого человека. А во-вторых... во-вторых, не начнёт ли природа сопротивляться этому знанию, как фантазировали Стругацкие в 1960-х? Не приведёт ли это знание к масштабной дестабилизации всей цивилизации, к геноциду и т.п.? Особенно опасно в политическом отношении именно знание, продвигаемое Уэйдом.

Вопрос рас не чисто биологический. На него сильно влияют политические установки исследователя и интерпретатора. Мы ещё помним, к чему такие разговоры один раз уже привели, поэтому большинство исследователей стараются либо вовсе не касаться скользкой темы, либо на всякий случай утверждать, что рас не существует, что очевидно неверно. Ну да, их можно понять. Затронешь идею, что не все люди одинаковы, потом будешь вместо занятий наукой расхлёбывать full-time обвинения в расизме.
(По той же причине наука старается поменьше касаться и разницы между полами. Некоторые -- тоже на всякий случай -- выступают с рассуждениями, что и между мужчинами и женщинами разницы никакой нет.)

Николас Уэйд -- не учёный. Он научный журналист. Ему можно не опасаться за академическую карьеру, вот он и написал эту книгу.
Но даже и ему пришлось явно и довольно пространно засвидетельствовать, что речь не идёт ни о каком превосходстве одних людей над другими, что он просто строит некоторые правдоподобные гипотезы о том, почему некоторые общества сегодня живут лучше других. Гипотезы основаны на немногочисленных опубликованных научных исследованиях на тему эволюции человека.
И да, Николас Уэйд не отрицает воздействия климата, общественных институтов, культуры и прочего. Но если другие авторы принимают эти воздействия как данность, то Уэйд пытается нащупать ещё и генетическую основу, предположить, как генетика скорректировала влияние остальных факторов. И ему это в достаточной степени удаётся. Мешает только недостаток наших нынешних знаний о генетической обусловленности поведения людей.
При этом ясно, что небольшие отличия в поведении отдельных людей могут со временем породить существенную разницу общественных институтов и всего остального. Вот и получается, что одно общество, получив в руки телескоп, первым делом смотрит на небо, а другое веками использует прибор только для наблюдения военных судов противника в море.

общественные институты, несмотря на то что они наполнены обычаями и традициями, не автономны, напротив, они коренятся в базовых формах социального поведения.

Все мы разные, и это факт. Политкорректность замыливают важные различия между людьми.
Лично я считаю, что наука на то и наука, чтобы исследовать повторяющиеся закономерности реального мира. Исключать некоторые темы из оборота идей, с научной точки зрения, есть подтасовка и обман.
Факт, что мы продолжаем эволюционировать, как и всё живое в природе. И довольно быстро.
Меняемся физически. Агрессивность наша уменьшается, поэтому нам уже не нужен прочный череп, которым обладали наши предки 30,000 лет назад. По той же причине уменьшаются наши челюсти, вследствие чего зубы мудрости в них уже не помещаются.
Меняемся мы и эмоционально. Вот яркий пример:

Во время знаменитого праздника в честь Дня Иоанна Крестителя в Париже XVI в. сжигали живьем дюжину кошек. Король и королева обычно присутствовали при этом и король или дофин зажигали костер.

Сейчас вряд ли многие обрадуются такому развлечению. А уж участие в ритуале дофина (ребёнка) и вовсе вызовет инстинктивное чувство отвращения, похожее на то, что возникает вблизи фекалий.
Несмотря на то, что все расы в прошлом происходят от общего предка, мы сегодня в достаточной степени различаемся. Если бы речь шла о каких-нибудь представителях животного царства, кроме Homo sapiens, то и Карл Линней, и Кювье, ни минуты не сомневаясь, отнесли бы человеческие расы к разным подвидам одного вида.
И не только из-за внешнего вида. На отличия в социальной организации классификаторы тоже несомненно обратили бы внимание. А аккуратные исследования выявили бы и разницу в уровнях агрессии, доверия и т.п.
Именно поэтому, как считает Николас Уэйд, примеры более успешных обществ, находясь на виду у всех, не могут легко пересаживаться в соседние менее успешные общества.
Диаспоры подтверждают идею. Мы можем сколько угодно завидовать успеху китайского или еврейского кварталов, но скопировать этот успех не способны. Максимум, на что способны, это устроить -- из зависти -- погром. Похоже, эти трудности обусловлены именно генетически. Никакой другой причины не видно.
Надо сказать, причины эти как-то не особенно и ищут. И это никуда не годится. Может быть, поняв природу различий, мы сможем принять их к сведению и более эффективно помочь каким-нибудь африканцам выбраться наконец из унизительной нищеты. Со временем это, видимо, сделает эволюция, но только она не торопится и не считает на своём пути трупы.

У меня и раньше не было сомнений, что реальная разница между расами и популяциями людей влияет на многие стороны жизни. Теперь я увидел вопрос шире и узнал, с какой стороны можно приближаться к ответам.
Николас Уэйд немного повернул мои мозги. Это я люблю.

В общем, книга сто́ящая. Автор обошёлся минимальным упоминанием всем давно надоевших окситоцинов, вазопрессинов, луговых полёвок и генов MAO-A. Особенно подкупает то, что, высказав очередную гипотезу, он демонстрирует не только её сильные стороны, но и слабые тоже.

Всем рекомендую.